Книга Душа тьмы - Дин Кунц

Я даже не пытался сдержать слезы. Очень уж любил этого неуклюжего, неряшливо одетого коротышку ирландца, хотя большую часть жизни скрывал эту любовь, может быть потому, что рано научился ненавидеть и презирать, чтобы защитить себя. Когда Харри вырвал меня из мирка ИС-комплекса и показал, что такое настоящая преданность, я не утратил своих опасений. Легче жить, не привязываясь к людям, чтобы позднее, когда тебе причинят боль, ты не доставил противнику удовольствия увидеть твои страдания. Но теперь мне не было до этого дела, и глаза мои повлажнели от слез — неосторожного свидетельства любви.

Мы поспешили через холл к лифтам и спустились в подземный гараж, где дежурный подвел Харри его ховеркар, получил от него на чай и отступил в сторону. Мы выехали из огромного здания, озаренного множеством огней, и, только оказавшись на улице, вздохнули с облегчением, словно многотонный камень свалился с наших плеч. Лишь сейчас, оказавшись вне пределов досягаемости микрофонов, которыми начинены все государственные учреждения, мы обменялись первыми словами.

— Ну, теперь расскажи мне обо всем, — попросил он, переводя взгляд с улицы, укрытой свежевыпавшим снегом, на меня. — Они не позволяли мне навещать тебя чаще раза в неделю.

— Ты видел только плоть и кровь. Все это время я был внутри Ребенка, заперт в его разуме.

— Так я и думал. Но эти, — он жестом указал куда-то назад, и на лице его отразилось отвращение, — эти смазливые мальчики в форме — я им не доверяю.

— Они действительно не заботились о моем теле как следует. Желудок усох. А в остальном я в порядке.

Он фыркнул.

— Ну, рассказывай же!

— Сначала ты. Я отсутствовал месяц и не имею ни малейшего понятия о том, что здесь происходило. Когда я уходил, едва не объявили войну. Китайцы и японцы перешли русскую границу, кажется, сбросили ядерную бомбу на город...

Харри помрачнел и стал смотреть на дорогу, не говоря ни слова. На улице было темно, голубоватый свет фонарей и снегопад рождали странные призрачные видения. Машины проезжали очень редко.

— Войну объявили через два дня, — наконец сказал он.

— Мы победили?

— Отчасти.

Я видел улицы, совершенно не пострадавшие, заполненные нашими солдатами и полицейскими.

Однако это же выдавало не вполне нормальное положение вещей. На каждом углу стояли полицейские “ревунки”, копы обозревали темные улицы, провожая нас быстрыми сумрачными взглядами, хотя и не порывались преследовать.

— Отчасти? — переспросил я. К тому моменту, как мы проехали город, Харри подвел итоги войны, длившейся почти месяц:

— Китайцы на самом деле уничтожили Завитинск, и там нет больше ничего, кроме пыли и обломков. Из достаточно многочисленного населения города спаслось шесть сотен человек.

Белогорск пал, его лаборатории захвачены и взяты под охрану Народной армией Китая — эвфемизм для названия вооруженной руки пекинской диктатуры и их японских союзников. Через день китайцы вошли в Свободный и Шимановск, отхватив таким образом кусок русской территории.

Тем временем Западный Альянс готовился к решительным мерам и делал строгие предупреждения Китаю, который, конечно же, их игнорировал. ООН пригрозила Китаю санкциями. Китайцы и над этим посмеялись. Страна желтого дракона впервые за многие столетия почуяла свою силу и самодовольно ею злоупотребляла. Альянс выжидал, торопливо доводя до ума электронные щиты, придуманные Ребенком и выдернутые из его разума моими экстрасенсорными способностями. Стратеги сошлись на том, что нет смысла раздувать локальную войну до глобальных масштабов, пока одна из сторон не будет надежно защищена генераторами силового поля — пока Западу не будет обеспечена победа.

Первые две недели после начала войны китайцы укреплялись на оккупированных территориях, стягивали войска для дальнейших захватов. И все время напоминали о своих “Дрэгонфлаях”, почти неприкрыто угрожая. Они распространяли лживые заверения в том, что получили все земли, которые хотели, перемежая их бахвальством, будто с легкостью переживут ядерную и бактериологическую войны, так как их население много больше, чем наше.

Альянс тянул время, сдерживая ярость.

Затем японская армия внезапно высадилась на Формозе, явившись буквально из моря. Пока все пушки были нацелены на Китай, они вошли через заднюю дверь и захватили дом. Силы Альянса, размещенные на этой стратегической авиабазе, оказались уничтожены. Но китайцы и японцы отрицали свое участие в убийствах.

На следующий день, хотя борцы за мир и митинговали возле резиденции правительства, электронные щиты были развернуты над всеми стратегически важными регионами Западного Альянса.

Через несколько часов сотни тысяч жизней были оборваны смертоносным пламенем. Враг успел нанести ответный удар, но щиты сделали свое дело, и города Альянса остались невредимы. Снова и снова Народная Армия Китая запускала ракеты, нацеленные на Россию, Западную Европу и Северную Америку, однако ни одна из них не причинила вреда.

В отчаянии китайцы обрушили на города Альянса чумные дожди, но и они не достигли цели. В сельских районах были отдельные жертвы, но иммунизационные команды поработали на славу. Материальный ущерб оказался равен нулю.

Тогда в последнем приступе бессильной ярости китайцы сбросили ядерную бомбу на небольшие незащищенные города, но на большее сил у них уже не хватило.

Японцы сдались, чтобы сохранить хотя бы те клочки земли, которые уцелели на их островах после удара Альянса.

В конце концов был найден китайский командный центр, его разрушили, и война завершилась. По крайней мере все так думали...

— Думали? — недоуменно уточнил я.

— Наши военные лидеры — амбициозные люди, — пояснил Харри. Его тон не предвещал ничего хорошего.

— И что же?

— Мы сделали ошибку, когда приняли новый закон об армии, — сказал он.

— Это как?

— Попытайся представить себе этих людей, Сим. Хорошо оплачиваемые профессионалы были не у дел двадцать четыре года. А им очень нравится играть роль старшего брата-защитника, они обожают затевать сражения и планировать военные действия. Мы отдали себя в руки тем, кому нравится война, и снабдили их машинами для нее. И вот со всем этим оборудованием и умением убивать они сидят четырнадцать лет без дела, потому что идет “холодная война” и пушки молчат. Да перед этим еще два десятилетия мира, когда вообще не было конфликтов. Они не имели случая показать себя, а поскольку относятся к тому сорту людей, которым постоянно нужно доказывать, в том числе и самим себе, что они на многое способны, от этого балансирования на грани войны просто-таки на стену лезли.

Внезапно я почувствовал себя больным, сам не понимая почему. Ночь словно стала темнее и холоднее, и мне вдруг страшно захотелось увидеть Мелинду, захотелось ее прикосновений и поцелуев, тепла и близости. И желание это было столь жгучим, что у меня даже закружилась голова.