Книга Юрий Поляков. Последний советский писатель - Ольга Ярикова

С особым вниманием относится Юрий Поляков к писателям-фронтовикам, увы, уже немногочисленным. Он считает своим долгом тщательно следить за тем, чтобы каждый юбилей, каждая новая книга даже не самого яркого представителя этого героического поколения нашли отклик на страницах «ЛГ». И не важно, живут ли они в Москве, Питере, на просторах России, в странах СНГ или в дальнем зарубежье: «ЛГ» о них не забывает. Постоянным автором газеты стал Даниил Гранин. «ЛГ» единственная рассказала о судьбе Александра Межирова, умершего в доме престарелых в США, но завещавшего похоронить его прах в Переделкине. До последнего дня свои новые произведения печатали в писательской газете Михаил Алексеев, Николай Савостин, Егор Исаев, Дмитрий Жуков… Хлопотами «ЛГ» и ее главреда была выпущена книга прозы Константина Ваншенкина.

Не забывают в газете и об ушедших — в рубрике «Имена на поверке» печатаются материалы, посвященные «стихотворцам обоймы военной»: Николаю Майорову, Павлу Когану, Алексею Недогонову, Анатолию Софронову, Семену Гудзенко, Сергею Наровчатову, Александру Твардовскому, Алексею Фатьянову, Николаю Старшинову, Юлии Друниной, Павлу Шубину и многим другим. Под руководством Полякова газета упорно ведет свою «битву за память», полемизируя с теми, кто пытается преувеличить потери и преуменьшить подвиг советского народа. Интересно, что к семидесятилетию Великой Победы практически все центральные издания были отмечены правительственными наградами и поощрениями за освещение этого события, а вот про «ЛГ», которая вела эту важную тему независимо от круглых дат и гораздо шире других, в правительстве «забыли»: нынешняя «Литературка» вызывает очевидное раздражение облеченных властью высокопоставленных чиновников либерального извода, которые обладают особым влиянием в сфере средств массовой информации.

Однажды, участвуя в круглом столе «Патриотизм без экстремизма», который проводил в Краснодаре президент Путин, Поляков откровенно и жестко заявил, что в культуре и информационном пространстве России труднее всего приходится почему-то именно патриотам и государственникам. Более того, искренне любить родину сегодня даже невыгодно: молодой писатель или журналист, объявивший себя патриотом, практически сразу ставит крест на карьере — не видать ему ни премий, ни командировок, ни грантов. Вот как рассказывает об этом сам Поляков: «Услышав мое утверждение, что деятеля культуры, объявившего себя патриотом, тут же затрут, как «Красина» во льдах, Путин посмотрел на меня долгим грустным и понимающим взглядом:

— Неужели так плохо?

— Хуже, чем вы думаете. Вот «Литературка» — патриотическое издание, а мы можем рассчитывать только на себя. И это в рыночных-то условиях! Зато любое либеральное издание, хамящее Кремлю по всякому поводу, сосет и западных грантодателей, и отечественное вымя.

— Напишите мне письмо!

— Уже написал.

— Отдадите мне, когда закончим разговор. Ну, продолжим. Высказывайтесь! Смелее! Не тридцать седьмой год на дворе…

Актер Василий Лановой, сидевший рядом, поощрительно ткнул меня в бок. Дожидаясь окончания, я ловил на себе сочувственные взгляды участников дискуссии и неприязнь разного рода чиновников, но особенно злопамятно поглядывал президентский советник, похожий на конферансье Апломбова из образцовского «Необыкновенного концерта». Едва круглый стол завершился, я ринулся к руководителю с письмом в руке, но был остановлен охраной: «Нельзя!»

— У меня письмо.

— Давайте, я передам, — ласково предложил «Аплом-бов» и выдернул из моих пальцев конверт.

Вдруг на пороге Путин оглянулся, нашел глазами меня и спросил:

— Письмо-то где?

— У меня его забрали.

— Кто-о?

— Вот… он… — Я кивнул глазами на явного советника.

— Э-э, нет, этот обязательно потеряет. Давайте мне…

Взяв письмо и приложенный к нему свежий номер «ЛГ», он покинул режимное помещение. А мы двинулись к автобусам. Я прошел мимо группы чиновников, обсуждавших круглый стол. Донеслись жаркие слова недовольства, касавшиеся меня, неуправляемого. Видимо, они полагали, что обсуждение проблем патриотического воспитания должно проходить в тихом благолепии, как именины парализованной бабушки. На подъезде к аэропорту автобус был неожиданно остановлен. Вошли два стриженых крепыша:

— Кто Поляков?

— Я! — откликнулся я.

— И я! — встал политолог Леонид Поляков.

— Юрий Михайлович?

— Я…

— Пойдемте!

— Ну вот, а сказали, что теперь не тридцать седьмой! — вдогонку вздохнул Лановой. — Держись, Юра!

На улице мне дали в руки большой телефон с антенной и предупредили:

— Говорите громче. В вертолете плохо слышно.

И действительно, из трубки сквозь стрекот донесся голос Путина:

— Юрий Михайлович, я прочитал и письмо, и газету. Вы все правильно пишете. Жаль, что тем, кто меня поддерживает, живется так непросто. Постараюсь помочь. Я уже дал поручение… — и он назвал имя «Апломбова»…

— Спасибо, Владимир Владимирович…

— Держитесь!

— Держусь! — ответил я упавшим голосом.

Когда я вернулся в автобус, меня спросили, конечно, зачем и куда уводили.

— С Путиным говорил. Он звонил из вертолета…

— Тебе?!

— Мне…

Стало слышно, как тикают дорогие часы на руке у шефа «Роспечати». Пока летели из Краснодара в Москву, я перечокался и переобнимался с руководителями всех уровней. Такого количества добрых слов от чиновников и деятелей культуры я не слышал никогда. Остается добавить, что хитрым аппаратным маневром «Апломбов» свел обещанную первым лицом помощь газете к таким смехотворным результатам, что и вспоминать-то неловко. Да уж, непросто живут в России те, кто поддерживает Путина…»

Принципиальность Полякова, его умение отстаивать свои идеи и воплощать их в жизнь незамеченными не остались. В 2004 году он стал членом Совета по культуре при Президенте России, а с 2014 года — членом Общественной палаты РФ. В течение ряда лет он входил в кадровый резерв на должность министра культуры Российской Федерации. Вот как сам он рассказывает об этом в интервью журналисту Валерию Бурту:

«В. Б. Отвлечемся от творчества. Мне кажется, что раньше вы более активно участвовали в общественно-политической жизни…

Ю. П. Во-первых, я стал старше. Как бы ни бодрился, мне уже за шестьдесят. И если в былые времена хватало на все, то теперь нужно делать выбор. И этот выбор я всегда делаю в пользу творчества.

В. Б. Возможно, вы поняли, что многое просто невозможно изменить?

Ю. П. Пожалуй. К примеру, много лет говорил первым лицам государства: когда писателей и книжное дело относят почему-то к Министерству связи, это нелепость. Они все удивлялись, обещали исправить ситуацию, но ничего не изменилось. В такие минуты хочется нырнуть в свой новый роман и там остаться.