Книга Избранник Небес - Алек Кадеш

— В следующий раз будет пятьдесят и люля-кебаб. А чего вы, собственно, от нее ждете? — развел руками Марио, сделав первый выстрел из танка.

— Ты издеваешься, да?

Прицелившись поточнее, Марио выпустил второй снаряд:

— Нет, что вы, сеньор Адамо, у меня и в мыслях не было. Безусловно, это полностью моя вина. Раз ваш трудяга-племянник в тот момент, когда обчистили эту почтенную даму, вместо того чтобы направить в бутик полицейских, как раз был на распутье — что же ему сделать сначала: перднуть, а потом сожрать бигмак, или сделать это одновременно, — то вне всяких сомнений — нет мне прощения.

Адамо грохнул кулаком по столу и, приподнявшись в кресле, выкрикнул:

— Ты будешь сам выплачивать этой сумасшедшей старухе все до последней лиры.

— У нас уже десять лет как евро, сеньор, — выдал короткую пулеметную очередь Марио, приготовившись к синхронному удару кулаками о стол.

Визитница подпрыгнула, а стаканчик с ручками опрокинулся. Собирая их трясущимися руками, Антонио завопил:

— Ты хоть представляешь, в какую сумму обошлась аэропорту твоя крысиная нора?

— Ровно три миллиона пятьсот шестьдесят семь тысяч евро, сеньор, — развернув башню танка немного правее вслед за шефом, потянувшимся за укатившейся ручкой, спокойно сказал Марио.

— Скажи мне, для чего я тебя поставил старшим над ними? Чтобы теперь выслушивать всякий бред от этих выживших из ума старух? — брызжа слюной, гаркнул Адамо.

— Вы же знаете, сеньор, что в большинстве случаев мы реагируем своевременно, и даже вылавливаем контрабандистов после того, как их уже пропустила таможня. Лично я их сразу вижу в толпе проходящих на посадку, а Фабио и Элора отлавливают их еще до регистрации. Каждую смену мы задерживаем как минимум троих, и практически всегда в яблочко, — дал залп осколочным снарядом Марио.

— Кретины, пока вы корчите из себя сыщиков-физиономистов, в туалетах проститутки чуть ли не открыто предлагают свои услуги, а карманники с улиц перебрались к нам на постоянное место жительства! Скоро героин на эскалаторах начнут продавать!

— А почему на эскалаторах, сеньор, там же неудобно? — выстрелил бронебойным Марио и слегка вжал голову в плечи, предвидя три двойных удара по столу и затяжной то ли вопль, то ли боевой клич индейцев сиу.

Когда все произошло в точности так, как он и подумал, Марио подвел танк поближе и решил прямой наводкой добить противника:

— Вам нельзя так нервничать, сеньор, мы вас искренне любим, как родного отца. И вообще, мы тут одна семья, и я обещаю, что с завтрашнего дня ваш племянник будет следить за сортирами и эскалаторами, а не за бутиками. Уж там точно ничего нового не произойдет. Разве что проститутка сделает штрафной минет полицейскому или сутенер засунет ему сотню-другую в карман. А в целом, там все очень даже культурно. Унитазы даже чище, чем у меня дома, да и туалетная бумага всегда мягкая, хорошего качества. Мы сверху все видим.

— Ты хотел сказать — снизу, — рассасывая валидол, неестественно тихим голосом сказал Адамо, держась рукой за сердце.

— Ну да. Вроде как сидим мы снизу, а смотрим-то сверху, — открыв люк танка, выглянул наружу Марио, чтобы снять шлем и вдохнуть свежий воздух.

— Я думал, такие вещи случаются с другими, но не со мной, — замеряя себе давление, закатил глаза Антонио.

— Верхнее 170, нижнее 100. Умеренная степень гипертонии, но если так и дальше пойдет, то скоро перейдет в тяжелую, — закурив трофейную сигарету из пачки шефа, констатировал полное поражение вражеских войск Марио.

— А ты откуда знаешь? — прошептал Адамо.

— До того как прийти к вам, я на «скорой» подрабатывал. На лекарства не хватало. Кстати, очень помогают от давления. Завтра обязательно вам принесу упаковку. Стоят всего триста евро. Вроде и недорого, а эффект потрясающий.

— Возьми, — вытянув деньги из бумажника, простонал Антонио.

«Ну вот и репарации уплачены. Пусть скажет спасибо за то, что я ему еще Нюрнбергский процесс не устроил. За триста евро я у дока полчемоданчика подмету», — засунув деньги в карман, с победоносным видом выпустил три кольца дыма Марио.

— Я тебя не только из-за этой склочной старухи позвал. В конверте ты найдешь фотографию одного типа, который прилетит в три тридцать из Валетты. Он пройдет контроль через VIP-зал. Этот Фабер — немного странный. Все гениальные физики странные. Вспомни Эйнштейна с высунутым языком. Не цепляйся к нему, слышишь меня?

— Звонили сверху, да?

— Выше, чем ты думаешь. Все, проваливай, — закурив сигарету, развалился в кресле Адамо, у которого перед глазами поплыли звездочки.

Ближе к трем часам ночи Марио уже перерыл все ящики стола в поисках транквилизатора, без которого его начинало все сильнее и сильнее ломать. Выйдя из кабинета шефа, он еще надеялся, что кое-как протянет до утра, но с каждым часом действие препарата испарялось, и становилось все труднее держать себя в руках. Он выпил «колдрекс», который случайно оказался у Фабио, но эффект был незначительным. Вместо того чтобы постоянно выбивать чечетку двумя ногами, он теперь тарабанил по полу правой ногой через раз. Тем не менее все мышцы по-прежнему приходилось держать в напряжении, чтобы хоть как-то удерживать тело от спонтанных конвульсий и судорог.

— С тобой все в порядке? — спросила Элора.

— Кажется, у меня грипп, температура поднялась.

— Может, ты пойдешь в комнату отдыха, приляжешь, а я переведу твои камеры на себя.

— В самом деле, Марио, мы прекрасно справимся вдвоем. Да и что может случиться ночью? — поддержал ее Фабио.

Стрелки часов перевалили за полночь. Марио вспомнил о просьбе шефа. Открыв конверт, он вытащил из него фотографию некоего Дитриха Фабера и передал ее Элоре.

— «Мадамо» просил, чтобы мы не цеплялись к этому чокнутому физику. Самолет из Валетты должен приземлиться через полчаса. Я сбегаю быстро к доктору и вернусь обратно, а ты предупреди таможню, чтобы он прошел по зеленому коридору.

Марио выбежал из операторской. Он больше не мог ни сидеть, ни стоять на одном месте. Кабинет дежурного врача находился на четвертом этаже, и впервые в жизни он пожалел, что тот не на первом. Ему показалось, что прошло не менее часа, пока он добрался к дверям медпункта. Марио стучал в нее, дергал за ручку, но там никого не было.

— Только не это, только не это. Куда ты, к черту, делся, док? — Вдруг внутри загорелся свет, и дверь сама приоткрылась, хотя Марио и не слышал никаких шагов. Ведомый непреодолимым желанием добраться до любого препарата с опиатами, он осторожно заглянул внутрь и тут же отпрянул, перекрестившись.

— Ну-ну. Да ты хоть сто раз перекрестись, от этого лучше все равно не станет. Тебе нужно другое лекарство, — услышал он низкий мужской голос, обращенный к нему.

— Господи, если такие галлюцинации в самом начале ломки, то что же будет потом?