Книга Между - Альвдис Н. Рутиэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я хотел твоей смерти, но мне удалось большее.
Хорошо, что я дал слово не убивать тебя. Как бы я сейчас вернулся в замок Керидвен – убийцей ее сына?
Прощай, Морвран. Ты был мне другом, ты был мне врагом. Теперь ты – никто. Калека, достойный лишь презрения и жалости. Ползи отсюда вместе со своим Мордредом. Вы живучи, вы не умрете от этих ран.
И вам не понять, почему я вас пощадил.
– Жив, Вороненок! – Бендигейд Вран, хромая, поспешил к нему.
Сархад улыбнулся, но видно было, что он держится только на гордости.
– Окунись в воды озера. Эта вода заживит твои раны.
– Спасибо.
– Обопрись на меня. Пойдем.
– Но ты сам еле идешь!
– Ты когда-нибудь перестанешь спорить со своим Королем?
Они дошли до берега, Сархад вошел в воду – как был, в окровавленной одежде, сел, прислонившись к песчаному склону.
– Как хорошо…
На том берегу Керидвен хлопотала над сыном и внуком.
Мать есть мать.
Сархад откровенно скучал. К Вороньему замку давно, уже очень давно никто не приезжал, так что обычные развлечения, они же служба, – кончились. Пару раз он пытался завести разговор с Увечным Королем о том, что не пора ли, дескать, отпустить Вороненка на волю… но тот отвечал неизменно: «Еще не все».
Будь Сархад волком – он бы выл от тоски. Но воющий ворон… – это было чересчур даже для него. Так что сидхи героически искал, чем бы заняться.
Летать по окрестностям не было ни малейшего желания: наступала осень, зарядил мелкий противный дождик, и никакой уважающий себя Ворон не полетел бы в эту мерзкую муть. Впрочем, воронов из Кинверхина Сархад не спрашивал: он отправил их следить за дорогами, а сам искал занятий в замке.
Самый простой выход из этого тоскливого тупика – устроить здесь мастерскую. Но Мастер отлично понимал: стоит ему взяться за любимую работу – и ничто не заставит его отвлечься. Хоть сам Артур явись к Котлу Мудрости.
По счастью, Бендигейд Вран пристрастил его к игре в шахматы.
В сущности, я и сам не знаю, что мы делаем: творим судьбу или получаем пророчества.
Мне известно лишь одно: в этих шахматах – грядущее. Короли, королевы, славные воители, толпы безымянных воинов…
Я не знаю, придумываем ли мы имена этим королям или прозреваем их.
Сегодня я играю белыми, Сархад. Моего короля будут звать Сердце Большого-и-Опасного Кота.
Странное имя, говоришь?
Да, странное. Но что-то в нем есть… что-то правильное. Может быть, я не слишком точно уловил, как оно будет звучать в грядущем.
Ты в ударе сегодня, Сархад, – мой король заперт словно в темнице. Похоже, я проиграл. Жаль. Этот Сердце Большого Кота мне казался многообещающим.
Погоди-ка… а если так, так и вот так? Твой король слишком рано счел себя победителем.
Мат, Вороненок.
– Хм, – сказал Сархад, вставая из-за стола, – интересно, в какой-такой темнице будет заперт этот Большой Кот?
– Не «Большой Кот», а Сердце Большого Кота, – наставительно поправил его Бендигейд Вран.
– Но всё-таки? Сердце, Печенка, Левая Пятка… как ни назови.
– Что ты спрашиваешь у меня? Вон Котел, загляни – и увидишь.
– А тебе не интересно? Сегодня ты выиграл ему свободу – неужели не хочешь узнать, кому ты сотворил такую судьбу?
Увечный Король вздохнул:
– Не знаю, Вороненок. Я пытался заглядывать в будущее – но оно слишком непохоже на тот мир, к которому я привык. Я мало что смог понять. Хочешь – попробуй сам. Котел ответит тебе. Но вот поймешь ли ты ответ…
Я подошел к Котлу. Сегодня – серебряная чаша на узорчатой ножке, мне по грудь. Красивый орнамент.
Попытался думать о будущем. Об этом самом Большом Коте, то есть его Пятке… тьфу, Сердце.
Но, видно, шутки слишком мешают сосредоточиться. Я видел какие-то желтые пески… ничего похожего на Прайден. Что нашему королю делать в бесконечных желтых песках?
Меньше ёрничать надо, тогда и Котел шуток шутить не будет.
Но от Котла уходить не хотелось. Я стал просто смотреть… вода (или что в него налито?) колыхалась, одни непонятные картины сменяли другие, иногда я просто видел дно чаши и орнамент на нем…
А потом… это было больше, чем видение в Котле Мудрости. Это было вокруг меня, я был внутри этого, внутри – но это чудо было и во мне…
Что творится с тобой, Вороненок? Вокруг тебя струится серебристо-голубой свет, ограждая тебя прочнее, чем каменная стена.
Что открыл тебе Котел Керидвен?
Я вижу удивление на твоем лице… радость… улыбку…
Ты хорошо улыбаешься, Сархад. Жаль, что редко, слишком редко это бывает чистая улыбка, а не язвительная гримаса.
Но, кажется, в будущем ты станешь чаще радоваться, а не насмехаться?
Она идет по городу Белых Сосен. Не идет – бежит.
Счастлива как ребенок. Торопится увидеть сразу всё, немедленно, сейчас – хотя у нас времени сколько угодно.
У нас?!
Да, я с ней. Неудивительно: как бы иначе она попала в запретный город сидхи?
Хм, забавно смотреть на себя со стороны. У меня бывает такое щенячье-блаженное лицо? Хотя… если мы с ней окажемся дома, и она будет вот настолько рада – пожалуй, именно так я и буду смотреть на нее.
Дома? Мы вернемся – домой? Этот город, ненавидимый мною веками, станет домом? Мне? Нам?..
Она кажется частью его. Она – человек, но в столице сидхи она не чужая. Любимая, ты – впервые в городе Белых Сосен, но уже сродни ему, а я…
А я, кажется, тоже. И черные одежды впервые за сотни лет сменил на серебристые – правда, с черным рисунком, но хоть не выгляжу дырой в сложном узоре столицы сидхи.
Матушка? Ты обнимаешь Эссилт и называешь ее дочерью?
Неужели это будет?
– Ты хочешь узнать, будет ли это?
Хриплый старушечий голос. Керидвен.
– Госпожа моя…
Серебристая стена исчезает. И Грааль сейчас – уродливый медный котел со вмятиной на боку.
– Хочешь, – говорит Владычица Котла, – я отвечу тебе, что это: греза или грядущее?
– Госпожа…
