Книга Отечественная история IX—XIX вв. - Александр Федулин

8 марта 1881 г. состоялось заседание Совета министров. Против проекта либеральных преобразований высказался Победоносцев. В своей крайне эмоциональной речи он говорил о необходимости сдерживающего фактора в лице сильной и строгой власти, без которого не может обойтись масса «темных людей».

Общество ожидало действий нового императора. Своего рода «проверкой» стало его отношение к убийцам Александра II. Сын историка С.М. Соловьева – философ В.С. Соловьев, выступая перед многочисленной аудиторией, публично призвал нового императора простить убийц, патетически воскликнув: «Он не может не простить их! Он должен простить их!» Это вызвало возмущение в правительственных кругах. О помиловании настойчиво просил и Л.Н. Толстой. Император «распорядился передать графу, что, если б покушение было совершено на него самого, он мог бы помиловать, но убийц отца не имеет права простить». 3 апреля 1881 г. цареубийцы были казнены. По горячим следам была арестована большая часть Исполнительного комитета «Народной воли», и только некоторым ее лидерам удалось эмигрировать. Всего, по данным историков, за 1881—1882 гг. репрессиям (включая смертную казнь, каторгу, ссылку, отдачу под надзор полиции) подверглось до 6 тыс. народовольцев и подозреваемых в связях с ними.

Борьба с революционным радикализмом велась не только с помощью полиции. Была создана особая организация для охраны царя – «Святая (Священная) дружина», куда входили высокопоставленные лица, близкие ко двору.

29 апреля 1881 г. был обнародован царский Манифест «О незыблемости самодержавия». В нем, в частности, было сказано: «Глас Божий повелевает нам стать бодро на дело правления, в уповании на Божественный промысел, с верою в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений». Началась смена людей, окружавших императора. Подали в отставку М.Т. Лорис-Меликов, министр финансов А.А. Абаза и военный министр Д.А. Милютин. Правда, на смену им не сразу пришли откровенно консервативные политики. Так, министром внутренних дел был назначен Н.П. Игнатьев, министром финансов – либерал Н.Х. Бунге, бывший преподаватель Александра III.

1 января 1883 г. был объявлен Манифест, назначавший коронацию на май того же года. По традиции коронация должна была состояться в Успенском соборе Московского Кремля. Очевидцы тех событий зафиксировали странное явление. В тот день, 15 мая, небо было покрыто облаками и шел дождь, но в тот момент, когда процессия во главе с царем направилась в Успенский собор, дождь прекратился и под лучами весеннего солнца заблестели купола кремлевских соборов. Наблюдавший коронацию В.И. Суриков оставил впечатляющее описание увиденного им самодержца, русоволосого и русобородого, с голубыми глазами, который оказался выше всех головой и даже по своему внешнему виду представлялся «истинным представителем народа». Это наблюдение совпадает с наблюдением Великого князя Александра Михайловича, писавшего об Александре III: «…ни один из Романовых не подходил так близко к народным представлениям о царе, как этот богатырь с русой бородой». В очень похожих выражениях передавал свои ощущения А.А. Киреев в своем дневнике, по мнению которого, при разговоре с императором буквально физически ощущаешь, что «имеешь дело с силой». Интересно и наблюдение, сделанное А.Ф. Тютчевой, писавшей: «Я знала государя с детства… он был крайне застенчив, и эта застенчивость, вероятно вызывала в нем некоторую резкость и угловатость… Теперь у него появился этот спокойный и величественный вид, это полное владение собой в движениях, в голосе и во взглядах, эта твердость и ясность в словах, кратких и отчетливых, – одним словом, это свободное и естественное величие, соединенное с выражением честности и простоты, бывшими всегда его отличительными чертами».

Правительство Н.П. Игнатьева и идея Земского собора. После убийства Александра II, когда еще было неясно, чего ждать от нового царствования, славянофилы попытались поднять на щит идею Земского собора, предложив ее как средство, позволяющее, по их мнению, избежать реакционных и революционных крайностей. Проводя на страницах газеты «Русь» линию, направленную на созыв Земского собора, И.С. Аксаков одновременно стремился отвести от славянофилов обвинения в подрыве самодержавного строя, призвав на помощь авторитет своих умерших единомышленников. Он опубликовал статью Ю.Ф. Самарина «По поводу толков о конституции» (1862) и записку К.С. Аксакова «О внутреннем состоянии России» (1855). Статьи были призваны уравновесить друг друга – аксаковская призывала к созыву Земского собора, а самаринская была направлена против конституционализма, таким образом, соблюдалось политическое равновесие. «Правительству – неограниченная свобода правления, исключительно ему принадлежащая; народу – полная свобода жизни и внешней, и внутренней, которую охраняет правительство. Правительству – право действия – и, следовательно, закона; народу – право мнения – и, следовательно, слова», – писал К.С. Аксаков. Ю.Ф. Самарин отвергал любые попытки ограничения самодержавия, доказывая, что Конституция должна быть естественной, а не навязываемой обществу, которое еще «не дозрело» до нее: «Народной конституции у нас пока еще быть не может, а конституция не народная, то есть господство меньшинства, действующего без доверенности от имени большинства, есть ложь и обман. Довольно с нас лжепрогресса, лжепросвещения, лжекультуры; не дай нам Бог дожить до лжесвободы и лжеконституции. Последняя ложь была бы горше первых». Споры о Соборе вызвали слухи в обществе. В письме к И.С. Аксакову от 7 февраля 1881 г. А.С. Суворин признавался: «…в самом верху идут толки о конституции и земском соборе» и он не может понять «за что держаться». Вместе с тем известный консервативный публицист М.Н. Катков провозгласил Собор «торжеством крамолы»

Период, когда сторонники славянофильской доктрины (в первую очередь И.С. Аксаков) пытались оказать воздействие на власть, оказался очень недолгим и совпал с периодом, когда Министерство внутренних дел возглавлял граф Н.П. Игнатьев. Выбор фигуры Н.П. Игнатьева для продвижения идеи созыва Земского собора был неудачен. Известны скептические отзывы о Н.П. Игнатьеве, данные Е.М. Феоктистовым, увидевшим в нем натуру, родственную гоголевскому Ноздреву: «И этого-то человека хотели у нас некоторые, в том числе И.С. Аксаков, противопоставить Бисмарку!» Тот же Феоктистов свидетельствует, что мысль о Земском соборе была внушена Н.П. Игнатьеву П.Д. Голохвастовым, близким к И.С. Аксакову. По мнению Аксакова, Земский собор с прямыми выборами от сословий – крестьян, землевладельцев, купцов, духовенства, созванный при содействии П.Д. Голохвастова, мог стать реальной альтернативой всем конституциям в мире, вместе с тем удерживая Россию на ее исторической, политической и национальной основе.

Характерно, что одновременно с идеей созыва Земского собора у И.С. Аксакова возникает мысль, посетившая и К.П. Победоносцева, – мысль о возможности для обновления духа перенесения столицы из Петербурга в Москву. Вообще, в эпоху нового царствования Москва как хранительница национального духа начала играть особую роль. Победоносцев серьезно предлагал объявить Петербург «на военном положении» и укрыться в Москве, о которой он всегда отзывался в теплых тонах. В одном из писем Александру III Победоносцев подчеркивал, что религиозный подъем и толпы верующих напрямую связаны с Москвой.