Книга Янка - Тамара Михеева

Наконец в воскресенье они смогли всё узнать. Казенным голосом на том конце провода Талю сказали:

– Конопко? Родила, мальчик, три сто, пятьдесят один сантиметр.

У Таля перехватило горло.

– Алло? Вы слышите? Папаша? Алло?

– Да, я слушаю.

– В четверг выписываем, забирать приезжайте после часу.

– Забирать? Да, хорошо… а скажите адрес.

Сказали. Таль вышел из кабинки на вялых ногах, будто не на своих.

– Ну? – требовательно спросила тетя Васса.

– Мальчик, – машинально ответил Таль и пошел к двери.

– Ну и ладно, ну и хорошо… Хоть бы спасибо сказал!

– Спасибо.

Значит, надо ехать. А как? Когда забирали Маруську, Таль ездил с папой в Феодосию на такси. Был июнь, и папа тащил в больницу огромный букет роз, разноцветный и просто неохватный. И мама была сияющая. Папа взял белый сверток из ее рук, отдал ей цветы, а Таль тащил до машины все остальное, мамины вещи, какие-то пакеты…

«Один не справлюсь, надо кого-то на помощь брать. Анютка останется с Марусей, нечего им мотаться… Кого тогда? Захара? Да ну, нет… Надо девчонку», – понял Таль, и сразу встало перед глазами Янкино лицо, и она улыбалась одними глазами, как она только и умеет. Он мотнул головой. Логичнее попросить Дашу съездить с ним. Они всю жизнь рядом, будто брат и сестра, и отцы дружили, и может, дядя Сережа отвез бы их на машине. Но ехать полчаса с Дашей, слушать ее вздохи и пустые разговоры… Нет, Талю не хотелось.

Янку он поймал перед работой. Он давно знал, что она моет полы в клубе, хоть она и тщательно скрывала. Ну, а он тщательно скрывал, что провожает ее из школы на работу каждый день. На расстоянии, конечно. Она шла по дороге, кутаясь от ветра в голубую курточку, сунув нос в вязаный воротник. И вечно без шапки. Вот сейчас она поднимет глаза, увидит его, удивится, опять соврет, что к бабушке забежала. Ему вдруг представилось, что это она притащила тот пакет макарон, сахар и тушенку. Притащила и тайком поставила в шкаф. Да ну, ерунда, ее и не было вовсе, и неужели он не заметил бы? Это Янку-то?

– Привет.

– Ой, привет… а я к бабушке, она же у меня тут работает, ключи от дома забыла…

Она всегда говорила одну и ту же фразу, когда они вроде бы случайно встречались в это время у клуба. Талю даже смешно стало.

– Янка… у меня к тебе просьба.

Она сразу стала серьезной, даже вытянулась, будто честь хотела отдать.

– У меня брат родился.

– Правда? Ой, здорово! Все… в порядке?

– Да. Только их забрать надо из роддома. Можешь со мной съездить? Маруську девать некуда, Анютка с ней останется, а я один не справлюсь.

– Конечно, съезжу! В Феодосию?

– Да. В общем, в четверг. Я зайду рано. Школу придется прогулять.

– Подумаешь!

Она смотрела на него во все глаза, Талю даже больно стало где-то в сердце. Как люди могут быть такими? Вот такими, как она? А какой она была, он не мог сказать, не мог подобрать точного слова. Красивая? Обаятельная? Все эти слова казались пустыми и ничего не значащими, когда он думал о ней.

Глава 2. Не к кому ехать

Автобус шел полупустой. Те, кто работает в Феодосии, уже уехали, и Янкина мама тоже. Сейчас здесь сидели только двое парней, явно хорошо погулявших накануне, бодрая бабулька с коробкой на складывающейся тележке, задумчивая девушка, ну и Таль с Янкой. Он надел парадно-выходную свою рубашку, в которой приходил на первое сентября, воротничок ее торчал над воротником куртки. Таль был какой-то весь подтянутый, строгий.

– Я работу нашел, – сказал он, как только сели в автобус. – Только это еще не сейчас, в мае.

– Что за работа?

– Траву собирать.

– Чего?

– Ну, частник тут один ребят нанимает на лето. В горах собирать всякий там лимонник, чабрец, мяту… Он потом сувениры делает, для туристов. Ну, знаешь, чайные сборы, подушки, набитые травой, видела же, наверное…

– Ага… Таль, а много сборщикам платят?

– Смотря сколько соберешь. Ну, и разная трава по-разному стоит.

– Давай я тоже в сборщики пойду! Все равно летом делать нечего.

– Нет, ты что! – сразу испугался Таль. – Тебе туда нельзя.

– Почему? Думаешь, я в горах не смогу? Да я с Тарасом на Новый год в горы ходила!

– Да при чем здесь это? Ну… девчонкам вообще туда не надо. Там парни одни. По два месяца безвылазно.

– Я смогу.

– Ты что? Меня не слышишь? – разъярился вдруг Таль, даже задумчивая девушка на них обернулась. – Одни мужики там!

– А… – дошло наконец до Янки. Она скисла. Вздохнула. – До мая еще три месяца. Что-то же надо делать, сам подумай.

– Думаю. Да главное, чтобы с пацаном все нормально было, ну, чтобы здоровый, а то, знаешь, всякое говорят.

– То есть?

– Ну, что стресс, что мертвого или больного родит.

Янка будто в пропасть начала падать. Она никогда об этом не думала. А Таль, наверное, думает постоянно. Наверное, измучился от этих дум.

– Вы теперь отсюда уедете, да? – спросила Янка.

– Почему? – удивился Таль.

– Ну… – Янка замялась. Все-таки «разошлись» и «умер» не одно и то же. – Когда мы одни остались, мы вот сюда переехали, ну, к маминым родителям, чтобы было кому помочь и…

– Нам не к кому ехать, – жестко сказал Таль. – У нас никого нет.

– Как никого нет? Так не бывает.

Таль усмехнулся, но потом посмотрел на Янку, и лицо его потеплело.

– Еще как бывает, – вздохнул он. – Папа детдомовский, он с детства сирота. А мама… она же татарка, и у нее отец… ну, он такой борец за права крымских татар, и вот когда его дочь, мама то есть, вышла замуж за русского… В общем, они от нее отказались. И от нас отказались. Я их даже никогда не видел. Тебе Даша разве не говорила?

– Нет…

Янка замолчала. Смотрела в окно. Дорога была зажата холмами, змеилась узкой лентой, вверх-вниз, мелькали желтые таблички с просьбой оставлять обочины чистыми. Как это – отказаться от родной дочери, от внуков? Янка думала, что это было раньше, в старые времена, что так вообще бывает только в кино! А тут – живой и настоящий Таль. Он не был похож на татарина, только глаза карие, а волосы светлые, летучие, он на отца похож. Интересно, Таль специально ей про это никогда не рассказывал? И рассказал бы, если бы все было хорошо у них? Янка посмотрела на Таля, на его профиль, четкий, резко залитый февральским солнцем.

«Чего это Даша все про него знает? – подумала Янка и тут же сама удивилась своей досаде. – Хотя они же соседи, отцы дружили…» И потом, ну, знает и знает Даша про Таля, и что? Едет в роддом за его мамой ведь она, Янка, а не Даша.