Книга Невозмутимые родители живут дольше - Владимир Каминер

У нас не было работы для Себастьяна. А там, за пределами семьи, на рынке труда, и в помине не было вакансий для юноши четырнадцати с половиной лет. Детский труд в Германии — это табу. Что за трагический возраст! Человек уже почти взрослый, а его держат за маленького; он хочет все, а ничего не дозволено. Никто из друзей Себастьяна не знает, что хочет делать после школы. И я тоже не знаю, где эти люди XXI столетия когда-нибудь будут работать. В Интернете, что ли?

— У меня есть для тебя работа, — сказал я Себастьяну. — Езжай с нами собирать грибы. Десять евро за корзинку. Или играй с бабушкой в шахматы. За каждую выигранную партию или хотя бы за ничью будешь получать от меня по десять евро.

Себастьян со смехом отказался. Грибы он слишком уважает, чтобы их собирать. А играть в шахматы с бабушкой это не сахар. Бабушка играет медленно, она предпочитает оборонительную тактику и ждет, пока противник сделает ошибку. В 1957 году она заняла четвертое место на московской юношеской олимпиаде по шахматам. Выиграть у нее в общем-то можно, но это требует большого напряжения.

— Это все не работа, а скорее наказание, — сказал сын и остался на время каникул безработным.

У дочери были на каникулы грандиозные планы: она собиралась с двумя лучшими подругами в Будапешт, в свое первое путешествие без родителей. В Будапеште их ждала еще одна подруга, которая поехала туда с отцом, и жили они в пятизвездном отеле с джакузи. Такого барства моя дочь не хотела. Девушки тщательно спланировали путешествие и еще из Берлина нашли молодежный хостел под кичливым названием «Карл IV»; комнаты там, однако, были паршивые. Позднее выяснилось, что к тому же в хостеле был сломан душ, а булочки к завтраку заканчивались к девяти утра.

По непроверенным данным, Карл IV был последним венгерским королем или, кажется, он сначала отказался от трона, а затем безуспешно пытался вернуть себе королевское звание. Он нигде не мог закрепиться и всю жизнь был в пути. И вот теперь в честь него назвали молодежный хостел. Справедливости ради здесь следует упомянуть, что венгерская политика вообще тем и отличается, что венграм трудно определиться. Во время Второй мировой они несколько раз переходили с одной стороны на другую; позднее долго не могли решить, хотят ли они в Европейское сообщество, и по сей день они ведут споры, является ли демократия правильным решением. Вероятно, король Карл ночевал в этом историческом молодежном приюте. Ему не мешал ни сломанный душ, ни отсутствие булочек к завтраку. На его примере можно видеть, что не все европейские короли вели распутный образ жизни, некоторые жили как студенты.

Будапешт девушкам понравился, и прежде всего своим сходством с Берлином. Много туристов, на каждой улице «макдоналдсы», киоски с шаурмой и «старбаксы». Но, в отличие от Берлина, в венгерских «макдоналдсах» сидели преимущественно бабушки. Вероятно, у будапештских пенсионеров денег еще меньше, чем у молодежи. Небо было ясное, и было на пять градусов теплее, чем в Берлине. Девушки курсировали на речном трамвае между Будой и Пештом, наслаждались свободой, ели вегетарианскую лапшу в самой худшей в мире, по словам дочери, китайской забегаловке; ходили по магазинам и быстро обанкротились, хотя ничего себе не позволяли. На последние деньги они купили у одной милой торговки на рынке бутылочное пиво, нектарины и паприку. Паприку они решили привезти в Германию на сувениры, нектаринами они угостили бездомных возле королевского хостела, а пиво оставили себе.

Чужой мир увлекал девушек непонятным языком. Солнце, безоблачное небо — не то что дома. Магазины открыты круглосуточно, всего и везде вдоволь, только сигареты продаются в Будапеште не как у нас в Германии, а в специально обустроенных маленьких магазинах без окон, похожих на мафиозные притоны.

Часто можно было наблюдать, как в эти табачные притоны заходили усатые мужчины в кожаных пиджаках, но обратно они не выходили. Возможно, борьба с курением вошла в Венгрии в заключительную фазу.

Девушки решили вести здоровый образ жизни и вместо табачных магазинов предпочитали ходить на Дунай, где они лежали на прибрежной траве, наблюдали, как мимо проплывают лодки с туристами, пили пиво и говорили о будущем. Каждая из них обладала каким-либо большим талантом, но они пока не могли определить, каким именно, и потому пребывали в неуверенности, проявятся ли их дарования в нужное время.

— Ну а ты будешь писать рассказы, как твой папа? — спросила Антония у Николь.

— Думаю, да, — ответила Николь. Но, в отличие от папы, она хотела писать только придуманные истории — о несбыточности любви, о жизненных страданиях, о дружбе и смерти.

— Звучит хорошо, — сказала Антония. — Ты можешь уже начинать.

— Итак, — начала Николь свой рассказ, — это случилось однажды в Венгрии. Вследствие ядерной катастрофы Будапешт уничтожен, как и вся страна… а может, и весь мир. Во всяком случае, выжившие не знали, существует ли еще мир. А выживших в катаклизме было всего двое, мужчина и женщина. Катастрофа застала мужчину на стороне Пешта, он как раз пошел за сигаретами в одну их этих мафиозных лавок. А женщина работала в Вуде, торговала паприкой на рынке, и пошла в туалет в подвале, когда случился взрыв. Лишь чудо спасло их обоих.

Наверху, на улице, их встретил вымерший мир. Погруженная в раздумья, женщина шла по берегу Дуная в Буде и вдруг увидела на другом берегу мужчину. Они не могли слышать друг друга, не могли ничего рассказать или спросить, но они хорошо видели друг друга. Они виделись каждое утро, но не знали, как встретиться, потому что все мосты были разрушены, течение в Дунае сильное, а мужчина, насколько она поняла, не умел плавать. Они оживленно жестикулировали по-венгерски. Они совсем не были знакомы, но со временем между ними возникло чувство. Вскоре они не могли жить, не видя друг друга.

Однажды, когда мужчина в обычное время не пришел на берег, женщина решила переплыть к нему. Она не боялась ни течения, ни того, что вода может быть заражена, ведь она была мастером спорта по плаванию, прежде чем стала торговать паприкой на рынке. И вот доплыла она уже до середины реки, как ее охватили сомнения: а что, если мужчина вовсе не так пригож, вдруг он вообще кретин? Они ведь друг друга не знали, только виделись на расстоянии. Вдруг она ему не понравится или он ей? Измученная сомнениями, женщина не смогла проплыть последние двадцать метров и утонула — прямо на глазах мужчины, который лишь ходил за сигаретами, а на обратном пути прихватил из цветочного магазина для нее букет, потому что жизнь без этой женщины потеряла для него смысл. Он бросил букет в воду, затем прыгнул сам и камнем пошел ко дну. Потому что в отличие от подруги, с которой он так толком и не познакомился, мужчина вообще не умел держаться на воде.

Река поглотила обоих, и только букет цветов кружил по Дунаю, следуя за течением. Он прибивался к берегу то в Буде, то в Пеште, но ни там ни там не было никого, кто мог бы вынуть букет из воды и преподнести кому-то в дар…

— Какая печальная история, — вздохнула Антония.

— Запиши ее скорее, но отцу не рассказывай, не то он опять состряпает из нее какой-нибудь рассказ про переходный возраст, — сказала Йоганна.