Книга Русская Америка. От первых поселений до продажи Аляски - Светлана Федорова

Таким образом, подводя итоги, необходимо отметить, что вопрос о существовании раннего русского поселения на Кенайском полуострове все еще остается открытым. Окончательно он может быть разрешен лишь в ходе повторных археологических исследований, которые, к сожалению, до сих пор еще не были предприняты в указанном районе реки Касиловой.

Глава вторая.

Постоянное русское население в Русской Америке

Колонизация в Сибири в конце XVI — первой четверти XVIII века

С конца XVI в. начался коренный перелом в истории Сибири. Различные ее области входили в состав Российского государства, в большей или меньшей степени заселялись русскими людьми. На колоссальной территории, в силу резкого различия природных условий, русские поселенцы создавали совершенно разные типы хозяйственного уклада. Те мерки, которые применимы к анализу экономической истории Западной Сибири, не приемлемы по отношению к ее восточным областям, а также к землям, которые русские начали постепенно осваивать с середины XVIII в. к востоку от Камчатки.

По данным В.А. Александрова, во второй половине XVII и в первые два десятилетия XVIII в. численность постоянного русского мужского населения Енисейского и Красноярского уездов возросла вчетверо (с 969 до 4013), причем доля крестьянского населения увеличилась с 34 до 51 процента. Аналогичный рост русского земледельческого населения шел и в других областях юга Западной Сибири и Приангарья, и подобная тенденция сохранилась и в XVIII в., определяя преимущественно земледельческий характер колонизации этих областей.

Совершенно иную картину представляла Восточная Сибирь, включавшая преимущественно беспашенные и малопашенные районы. В.Н. Шерстобоев показал в своем исследовании, что в течение XVII в. Якутский край и Дальний Восток снабжались в основном илимским хлебом. В.Г. Сафронов, изучив состояние русского земледелия на территории Якутии, подтвердил этот вывод. Хлеб в эти районы поступал главным образом из уездов Иркутской губернии, включая верховья Лены. Н.И. Трескин в «Положении о распространении хлебопашества в Иркутской губернии» отмечал, что «вся обширнейшая Якутская область обеспечивается так же, как Охотск и Камчатка, хлебом Иркутского и Нижнеудинского уездов».

В хозяйственном укладе Восточной Сибири основное значение имела не пашня, а соболиные промыслы. Главным поставщиком наиболее ценных сортов пушнины был в XVII в. Ленско-Илимский край, во второй половине века разделивший эту славу с новыми промысловыми районами Предбайкалья и Забайкалья. Вместе с Енисейским уездом Ленско-Илимский край был важнейшим поставщиком сибирской пушнины на рынки Российского государства. Его значение особенно возросло в 50–60-х годах XVII в. в связи с начавшимся истощением пушных запасов в Мангазейском уезде.

Вполне естественно поэтому, что основой складывавшегося постоянного русского населения Восточной Сибири были первоначально промышленные, служилые и торговые люди. Как показал И.С. Гурвич, они играли в освоении Восточной Сибири своеобразную роль. По подсчетам Гурвича, в годы наибольшего наплыва пришлого населения — в 40–50-е годы XVII в. — на севере Якутии обитало не менее 1200 русских мужчин-промысловиков, занятых добычей соболя на Оленеке, Анабаре, в низовьях Лены, на Индигирке, на Алазее, Яне, Колыме, а также около 100 служилых людей. В целом же в Якутии в 40-х годах XVII в. насчитывалось около 2,5–3,5 тыс. русских промышленных и торговых людей. Со служилыми эту цифру можно увеличить до 4,5 тыс. человек. Таким образом, число промышленных и торговых людей значительно превосходило в этот период число служилых. Субсидируемые крупными предпринимателями — торговыми людьми Великого Устюга, Сольвычегодска и других поморских городов рядовые промышленные и «гулящие» люди сколачивались в артели, фактически представлявшие собой военные отряды со строгой дисциплиной. Гурвич установил, что в 1655 г. в низовья Лены и далее на восток уходило две трети промысловиков, вслед за которыми двигались торговые люди, вывозившие на промыслы муку, холст, сукна и другие товары и скупавшие у промысловиков соболей.

Большая часть пришельцев представляла собой крайне подвижной состав. Гарнизоны острожков и зимовий периодически сменялись: в 30–40-х годах ежегодно, в 40–50-х годах XVII в. служилые люди в дальних зимовьях жили по 3–5 лет. В 50-х годах XVII в., в связи с падением соболиных промыслов, численность промышленных людей сократилась по меньшей мере вдвое. В 70-х годах XVII в. начался затяжной кризис пушной торговли в Сибири в связи с истощением и запустением соболиных угодий в результате хищнического ведения промысла. Многие районы были объявлены закрытыми для промысла. Охота на белку и горностая, мех которых ценился крайне низко, не оправдывала существования поселений в верхнем и среднем течении северных рек, в лесной и лесотундровой зоне. Русские промысловики стали стягиваться к побережью Ледовитого океана. К этому времени на севере Якутии в устьях больших рек имелись небольшие русские промысловые поселения. По подсчетам, проведенным Гурвичем по оброчным книгам, в 70-х годах XVII в. на северных реках Якутии было всего 200–250 промысловиков, большая часть из которых обзавелась семьями и превратилась в постоянное промысловое население. Сокращение числа промышленных людей сопровождалось постепенным ростом численности служилого сословия. В конце XVII в. на северных реках Северо-Востока Сибири жило около 700 русских людей разных сословий (главным образом служилых людей, присланных с семьями из Якутска, а также потомков казаков, или так называемых «казачьих детей», и в меньшей степени — промысловиков) обоего пола, представлявших собой постоянное промысловое население.

К концу XVII в. крупные торговые предприниматели Усолья, Сольвычегодска, Ярославля перестали финансировать артели промысловиков, в связи с чем основная их масса ушла искать себе применения в других районах Сибири. С 1696 г. русские начали осваивать Камчатку, в 1714–1716 гг. был открыт морской путь из Охотска на Камчатку.

Продвижение русских на Алеутские острова и северо-западное побережье Америки.

1743–1799 годы

Таким образом, обстановка, создавшаяся на крайнем Северо-Востоке Азии в конце XVII — начале XVIII в., в значительной мере препятствовала деятельности русских промысловиков. Вместе с тем именно в силу вышеуказанных ограничений в сфере непосредственных интересов русских промышленных и торговых людей оказались земли, открытые в ходе Второй Камчатской экспедиции Беринга-Чирикова, достигшей со стороны России в июле 1741 г. берегов Северо-Западной Америки и впервые положившей на карту на обратном пути к Камчатке некоторые из островов Алеутской гряды. Едва лишь завершилась эта экспедиция, сообщившая сведения о богатейших лежбищах морского зверя на островах Тихого океана — морских бобров, котов, сивучей (морских львов), моржей, как началось стремительное продвижение русских промысловиков вдоль Алеутских островов к Американскому материку. За четверть века, с 1743 по 1768 г., вся эта гряда (кроме островов Прибылова, открытых, по сведениям Хлебникова, в 1786 и 1787 гг.) была обследована, положена на карты и освоена в промысловом отношении экспедициями, на свой риск и страх предпринимавшимися торговыми и промышленными людьми в поисках морского зверя, мягкой рухляди и моржовой кости. В 1764–1769 гг. для уточнения открытий русских промысловиков и приведения в российское подданство жителей открытых островов была отправлена правительственная экспедиция под начальством П.К. Креницына и М.Д. Левашова. Исследования велись только в районе островов Уналашка и Унимак, а также у берегов полуострова Аляска.