Книга Сиамцы: повесть - Андрей Жвалевский

Костя плечо подставлял всегда. Подставил и сейчас. И Геля наконец-то выплакала из себя придурков-одноклассников, свою идею больше никогда не ходить в школу и то, что отношения с мамой испортились и жизнь вообще потеряла смысл. Костя молча гладил ее по голове, а потом, когда слезы кончились, ушел за свежим чаем.

Геуле полегчало настолько, что она начала замечать внешний мир. Она встала, чтоб закрыть Костин ноутбук, который непрерывно «квакал» новыми сообщениями, и окаменела.

Костя в этот самый момент на кухне с телефона переписывался с какой-то Алесечкой. Они договаривались встретиться вечером. Алесечка флиртовала, обещала, что вечером будет дома одна, и горевала, что Костя бросил ее скучать в школе.

И Геля ушла. И думала о том, что сюда, похоже, тоже никогда не вернется.

*

Едва Альбина открыла дверь в дом, как ее чуть не снес Костя. Он него разило ядреной туалетной водой.

— Ты куда? — строго спросила мама, загораживая выход.

— У меня дела! Пусти.

— Если ты к Геле, то имей в виду, что…

— Да отстань ты со своей Гелей, — сказал сын. — Она неадекватная…

Спокойно сказал, без злости. Это тревожило.

— Она — твоя девушка! Мало ли что между вами было…

И снова Костя не дал договорить.

— Да не было ничего. И не будет. Она дура ненормальная. Позвонила сегодня, захотела встретиться. Ну, я думал, извиняться будет за себя… и психа своего. А она мне на жизнь жаловаться начала.

— И ты, конечно, — вздохнула мама, — опять что-то ляпнул не в кассу.

— Да молчал я всю дорогу! — Костя все-таки начал раздражаться. — А потом за чаем для нее пошел. Вернулся — а ее нет. Ну скажи, мам, она нормальная?

— У нее просто тяжелый период! — Альбина постаралась говорить поубедительнее. — Сейчас ее может колбасить!

— Может, — согласился Костя. — Только без меня, ладно? Слушай, подвинься уже, а? Меня ждут!

Альбина посторонилась. Костя умчался, унося за собой ароматный шлейф. Альбина вошла в прихожую, села на пуфик и долго так сидела, уставившись в пустоту.

*

Ян стал слегка уставать от своей растительной жизни. От монитора резало глаза, бока от долгого лежания заболели. Пытался читать — «Трех мушкетеров», подаренных еще на Новый год. Осилил страниц десять, потом не выдержал, начал пролистывать, чтобы узнать, к чему все эти разговоры с дуэлями. А еще кошка — стоило приоткрыть дверь, как она пробиралась в комнату и взлетала на шкаф, откуда стащить ее не было никакой возможности.

Дошел до того, что решил подумать над роликами для папы. Набросал десяток идей. Все были вроде как неплохие, но почему-то не цепляли. Ян собирался уже махнуть рукой на эту затею и попытаться найти в сети кино, которое еще не смотрел, как позвонил отец:

— Ну что, работаешь? — спросил он отрывисто (наверное, параллельно делал что-то срочное).

— Ага, — ответил Ян, не вдаваясь в подробности.

— Сегодня вечером покажешь! — скомандовал отец и отключился.

Ян вздохнул, установил камеру и уставился на список идей. Теперь ему не нравилось ничего. Вспомнил про странную папину задумку с тостами из тепловентилятора и решил попробовать ее.

Вечером отец заглянул в комнату Яна и присвистнул с невольным уважением:

— Ого!

Ян огляделся. Помимо обычного беспорядка кругом валялись «полуфабрикаты» творчества: несколько тостов (один надкусан), полусдутые воздушные шарики, фигурки лего, мятые бумажные журавлики. Перед тепловентилятором на столе громоздился недостроенный линкор.

— Работаю, — хмуро пояснил Ян.

— Вижу. — Отец поискал взглядом, куда присесть, и остался стоять. — Давай показывай. «БАТЭ» через полчаса играет.

— Что показывать?

— Издеваешься? — удивился папа. — Ты же целый день работал! Результат где?

— Ну… — Ян обвел рукой комнату. — Вот… И еще вот!

Он протянул отцу несколько исписанных листов. Тот попытался разобраться в обрывочных записях, вздохнул и спросил:

— Но ты же помнишь, что дедлайн завтра?

— Чего? — не понял сын.

— Дедлайн. Смертельная линия. Последний срок.

— Да сделаю я всё! — разозлился Ян. — Если отвлекать не будешь…

— Плохому танцору… — Папа оборвал себя и ушел, хлопнув дверью сильнее, чем обычно.

Ян с ненавистью посмотрел на остов линкора и принялся его доламывать.

*

«У меня такое впечатление, что мир вокруг стал мерцать. Только вчера он был настоящий. Прочный. А сейчас все как будто исчезает, как будто испаряется».

Геула набрала эти строки и уставилась в экран. Никогда еще она не опускалась до публичных откровений, но сейчас у нее просто не было других идей. Сидеть и плакать? Нажраться пирожных? Слез не было, сладкого Геула не ела. Если бы мама работала, Геля бы сейчас украсила пару сотен капкейков. Если бы она могла позвонить Яну, они бы сняли вместе что-нибудь веселое.

«Мне кажется, у меня под ногами болото. Оно засасывает меня, я уже по колено в жиже, а все стоят вокруг и смеются. С. старается не смотреть. П. готов вылить на меня ведро грязи. О. готова ему помочь, а те, кого я любила, они все где-то далеко-далеко. К. на свидании с девушкой, они там занимаются сексом, потому что она не дура. Я. играет, небось, и про меня и не вспоминает, а мама…»

На кухне что-то грохнуло.

Геула пошла посмотреть, что там случилось, и застала бледную маму, разбитую чашку на полу, а за столом по-военному подтянутого молодого человека.

— Меня зовут Сергей Анатольевич, — представился он Геуле. — Я рад, что мы достигли понимания, мне было очень приятно познакомиться.

Геула посмотрела на маму, та стояла с каменным лицом.

— Спасибо за кофе, но я пойду, всего хорошего!

Мама не двигалась, и Геле пришлось проводить молодого человека до двери.

— Кто это был? — спросила она.

— Следователь, — сказала мама.

— И что теперь будет? — спросила Геля.

Мама показала ей бумажку, на которой было написано «1000».

— Что это? — удивилась Геля.

— Видимо, доллары, — глухо сказала мама.

— Ты будешь платить? — спросила Геля.

Мама пожала плечами.

— У меня нет этих денег.

И Геля подумала, что в болоте не только она, что рядом с ней мама. И тонут они вместе.

*

Ян почти закончил миссию, когда по плечу похлопали.

Ян вздрогнул и сдернул наушники.

— Я стучал, — сказал отец, — но ты не слышал. Ролики, я так понимаю, уже смонтированы?