Книга Отечественная история IX—XIX вв. - Александр Федулин

– введение христианства сопровождалось узаконением прав церкви и служителей культа. Одновременно с княжеским судом стал действовать суд, специально занимавшийся «церковными людьми», делами о преступлениях против нравственности и брачно-семейными вопросами;

– вместе с принятием крещения на Руси возникли первые монашеские обители, хотя «Повесть временных лет» упоминает об основании первых монастырей только под 1037 г. Е.Е. Голубинский выдвинул гипотезу, что до этого существовали «несобственные» монастыри – своего рода «монашеские слободки» при приходских церквях. В тиши монастырей и скитов конца X – начала XI в. строилось богословие, неотделимое от опыта духовной жизни, нарождалось новое духовное движение, наиболее ярким выразителем которого стал игумен монастыря Святого Маманта Симеон Новый Богослов;

– помимо государственной идеологии Русь получила от христианства очень много, начиная с греческих имен и изменения повседневного пищевого рациона (овощи, необходимые для соблюдения постов) до возможности заключения династических браков с королевскими домами Западной Европы, что упрочило международное положение Руси.

* * *

Тем не менее принятие христианства на Руси оставляет и ряд спорных вопросов. Во-первых, что стало основой христианизации Руси – византизм или болгарская версия? Наиболее крупными центрами, претендовавшими на влияние на Русь, были Константинополь и Рим, действовавший по принципу «Восток должен быть обращен» и преследовавший цель урезать влияние Византии. Влияние этих центров было значительным, но не стоит его преувеличивать. В исторической литературе существует точка зрения (пусть и несколько преувеличенная), что от принятия христианства до середины XI в. нет никаких данных о религиозном влиянии Византии.

Сторонники болгарской версии ссылаются на тот факт, что славянские азбуки – кириллица и глаголица – появились на Руси задолго до 988 г. Они указывают, что христианство, принятое при Владимире, не было напрямую привнесено из Византии в силу того, что это означало бы для Руси полную или почти полную вассальную зависимость от византийских басилевсов, которые стали бы навязывать Руси свою волю через церковную организацию. Владимиру же была нужна церковь, подконтрольная только киевскому князю. Перед его глазами был пример решения схожей задачи. В начале X в. болгарский правитель Симеон добился для страны независимой автокефальной церкви, сумев поставить себя на один уровень с византийским императором, навязав Константинополю силой свою волю. Правда, отличие положения Болгарии состояло в том, что там и до Симеона существовала церковь, зависимая от патриарха Константинопольского, но Владимиру удалось повторить болгарскую модель почти с «нулевого уровня». Впрочем, доказательств в пользу того, что Русь приняла крещение от западно-болгарского Охридского архиепископства, определенно, недостаточно. Возможно, причиной преувеличения роли болгарской церкви стали хлынувшие на Русь в середине XI в. после разгрома Болгарии представители духовенства и книжники, наводнившие Русь болгарской литературой. Думается, вряд ли возможно выделить какой-либо один источник принятия христианства, которое проникало на Русь со всех сторон. Существовали и другие ответвления христианства, оставившие свой след в русском православии. Например, в знаменитой «Речи философа» приводимый символ веры заметно отличается от принятого в 325 г. на Никейском соборе. Так, в «Речи философа» «Сын подобносущен Отцу», а в Никейско-Цареградском символе веры вместо «подобносущен» стоит «единосущен». Расхождение на первый взгляд малозначимое, на самом же деле принципиальное, так как, согласно христианским канонам, «подобие» относилось не к существу, а лишь к форме и качеству. Идею единосущности отвергли ариане, за что и были осуждены на втором Никейском соборе 381 г. История арианства после второго собора изучена очень слабо, но, по-видимому, его идеи дожили до XI в., попав в «Повесть временных лет».

Во-вторых, исчерпало ли язычество свой потенциал? Ныне большинство историков дает положительную оценку факту крещения Руси, однако вряд ли корректно говорить о том, что победа православия подарила Руси тысячелетнюю историю. В этом плане интерес представляет нетрадиционная для отечественной историографии оценка христианизации Руси Э.Д. Фроловым, который сомневается в прогрессивности этого явления. По его наблюдениям, язычество в Древней Руси не утратило социальной и политической перспективы, а мировоззрение древних русов было в большей степени языческим, нежели христианским.

Христианская церковь внесла в языческое искусство совершенно иное содержание. Церковное искусство подчинено высшей цели – воспеть христианского Бога, подвиги апостолов, святых, деятелей церкви. Если в языческом искусстве «плоть» торжествовала над «духом» и утверждалось все земное, олицетворяющее природу, то церковное искусство воспевало победу «духа» над плотью, утверждало высокие подвиги человеческой души ради нравственных принципов христианства. В византийском искусстве, считавшемся в те времена самым совершенным в мире, это нашло выражение в том, что и живопись, и музыка, и искусство ваяния создавались в основном по церковным канонам, где отсекалось все, что противоречило высшим христианским принципам. Аскетизм и строгость в живописи (иконопись, мозаика, фреска), возвышенность, «божественность» греческих церковных молитв и песнопений, сам храм, становящийся местом молитвенного общения людей, – все это было свойственно византийскому искусству. Если та или иная религиозная, богословская тема была в христианстве раз и навсегда строго установлена, то и ее выражение в искусстве, по мнению византийцев, должно было выражать эту идею лишь раз и навсегда установленным образом; художник становился лишь послушным исполнителем канонов, которые диктовала церковь. И вот перенесенное на русскую почву каноническое по содержанию, блестящее по своему исполнению искусство Византии столкнулось с языческим мировосприятием восточных славян, с их радостным культом природы – солнца, весны, света, с их вполне земными представлениями о добре и зле, о грехах и добродетелях.

Нельзя забывать и о том, что именно византийский вариант христианства помешал сближению Руси и Европы, втягиванию страны в единый европейский цивилизационный поток, как это произошло с принявшими католичество Чехией и Польшей. Роковую роль тут сыграл раскол в 1054 г. единой церкви на римско-католическую и православную. После этих событий влияние церкви, требовавшей остерегаться «латинян», усилилось и во многом способствовало отчуждению Руси от Запада, усугубленному игом.

Проблемные вопросы

1. Были ли христиане и попытки крещения Руси до Владимира?

2. Почему завершилась неудачей попытка Владимира учредить пантеон языческих богов во главе с Перуном?

3. Почему Владимир отверг другие конфессиональные варианты и выбрал православие?

4. Чем объясняется и справедливо ли мнение П.Я. Чаадаева, что Владимир избрал худший вариант религиозной доктрины и все беды российской истории являются следствием этого выбора?

5. Каковы позитивные и негативные последствия крещения Руси?