Книга Воровство & волшебство - Владимир Аверин

— Она тебя загипнотизировала, — догадалась Дина. — Помнишь, Витька Пузыренко говорил, что гипнозу поддаются двадцать процентов людей? Наверно, ты тоже к ним относишься. Гадалка тебя загипнотизировала и стерла из твоей памяти всю информацию. Вернее, не совсем всю, а ту, которая могла ей навредить. Могу поспорить, что ты не запомнил ее адрес.

— Не запомнил, — признался Вадик. — Я его записал. И ты запиши. Улица Лаптева, дом одиннадцать, квартира двести пятьдесят. Позвони нашему участковому или в отделение милиции, объясни им, что и как, в общем, ты сама знаешь, что сказать. Хотя я, честно говоря, на сто процентов уверен, что госпожу Лилю они на улице Лаптева уже не встретят.

— Почему?

— Потому что это была съемная квартира. Или комната. Она снимала ее точно так же, как раньше снимала комнату у Маруськиной бабули. Квартиру в Москве можно легко снять, если деньги есть. А у гадалки денег полно.

— Наверно, она тебя загипнотизировала, чтобы ты не смог вызвать милицию… Или позвать соседей, — предположила Дина.

— Точно. Она меня обезвредила, чтобы я какое-то время не рыпался. А пока я, как дурень, ничего не соображая, болтался по улицам, она собрала вещички и слиняла.

— Но, с другой стороны, зачем менять квартиру, если она заставила тебя забыть ее адрес?

— Кажется, я сболтнул, что к ее дому мы приехали с Никитой. Я сказал, что Никита тоже знает, в каком доме и в каком подъезде она живет. По-моему, она поняла, что квартира засвечена и надо оттуда срочно сматываться.

— На всякий случай я все-таки позвоню в милицию, — сказала Дина. — Как ты себя чувствуешь?

— Как Чебурашка. Как будто меня долго тащили вниз головой, а потом вытряхнули из мешка. И вот я торчу тут и не понимаю, где верх, а где низ.

— Бедненький, — с сочувствием произнесла Дина. — Хочешь, я приеду за тобой?

— Не надо. Я еще не разучился ходить. Я позвоню тебе из дома.

Они попрощались, Вадик положил мобильник в карман сумки, встал и… едва не упал на землю. Голова кружилась, ноги подрагивали от слабости. Пошатываясь, он кое-как дошел до дороги и остановил такси. Назвав адрес, Вадик уселся на заднее сиденье и предупредил водителя, что денег у него с собой нет, поэтому придется зайти домой и вытряхнуть двести рублей из копилки.

В дороге мальчика сильно укачало. Он ехал с закрытыми глазами, прислушивался к сбивчивому ритму собственного сердца и время от времени подрагивающими пальцами смахивал холодный пот с лица. Действие наркотика то ослабевало, то возрастало с новой силой. Когда на поворотах машину заносило, Вадик судорожно зажимал ладонью рот и часто-часто глотал, чтобы унять тошноту. «Что это? Что со мной происходит? Разве после гипноза такое бывает? Ой, сердце ёкает! Что это, а? — испуганно приложив руку к груди, спрашивал себя Вадик. — Может, зря я смеялся над гадалками и колдунами? Может, проклятие и сглаз действительно существуют? Может, на мне и в самом деле порча? А как иначе объяснить надпись на яйце? И почему меня так плющит? Почему мне так фигово?»

Вернувшись домой, он, не разуваясь, рухнул на кожаный диван в гостиной и забылся тяжелым тревожным сном. Вадик сквозь дрему слышал, как пришла с работы мама, как она велела ему снять кроссовки и переодеться. А когда он не ответил, мама не на шутку забеспокоилась:

— Тебе плохо, сынок? Что с тобой? Скажи. Не молчи. Только не молчи. Проснись. Господи, да что же это?

Она трясла Вадика за плечо, шлепала его по щекам, пытаясь привести в чувство. Но мальчик не реагировал, его снова накрыла волна наркотического дурмана. «Пусть говорит. Я все равно ничего не слышу и ничего не понимаю, потому что сплю. Прилип к коже дивана, как переводная картинка, и сплю», — проносились мысли в его голове. Когда действие наркотика усилилось, Вадика снова стало тошнить. Собрав последние силы, он заставил себя подняться и, шатаясь, задевая плечами дверные косяки, побежал в ванную. Через минуту он вышел оттуда бледный, с бесцветными губами и страшным плавающим взглядом. Увидев, в каком он состоянии, мама бросилась к телефону и вызвала врача.

А Вадик погрузился в странное, вызванное наркотиком, состояние полудремы — ему казалось, что все вокруг покачивается и окутывается густым туманом. Вскоре приехал врач и стал задавать вопросы, измерять давление, считать пульс, светить в глаза подростка маленьким фонариком.

— Ваш сын принимал наркотики, — в заключение сказал доктор.

— Не может быть! — всплеснула руками мама.

— От него пахнет опием. Это весьма специфический запах, его с другим не спутаешь.

Врач сделал Вадику укол, что-то посоветовал маме и, закрыв свой алюминиевый чемоданчик с красным крестом на крышке, удалился. Вскоре после его ухода вернулся с работы папа Вадика.

— Посмотри на своего сына. Он начинающий наркоман, — пожаловалась мама, вытирая слезы. — Его выгонят из школы. Что он будет делать без среднего образования? Поедет в деревню поросят откармливать или коров доить? Наркотики — это только начало. Потом будут кражи, грабежи и так далее и тому подобное! А в конце концов — тюрьма. Что ты молчишь? Ну что ты молчишь? Поговори с ним, ведь это твой сын.

— Оставь его в покое. Сейчас он все равно ничего не понимает, — сказал папа. — Пусть выспится. Потом поговорим.

Вадик, не отрывая головы от подушки, слабым голосом посоветовал родителям:

— Позвоните Дине. Она вам все объяснит. Я бы и сам мог… Да у меня язык не ворочается…

Глава VII Химия и магия

Вадик проснулся на следующий день, когда солнечные лучи заливали комнату, струясь сквозь кремовый тюль занавесок. Он лежал в джинсах и майке на диване в гостиной. А на кухне хлопала дверь холодильника, скрипели створки навесных шкафчиков, гудел чайник. Вадик посмотрел на настенные часы и подумал: «Странно… В это время родители должны быть на работе. Интересно, кто это там орудует на кухне? Может, мама взяла отгул, чтобы всерьез взяться за мое воспитание? Ну что ж, имеет полное право… Эхе-хе… Вот так всегда: хочешь как лучше, а получается полный отстой. В довершение ко всему непонятному и несуразному, что со мной произошло вчера, теперь придется оправдываться перед родителями, объяснять свое вчерашнее состояние. А объяснять ничего не хочется. Да и говорить в общем-то нечего, ведь я сам не понимаю, почему меня вчера так круто переклинило».

— Ма-а-ам! — крикнул Вадик. — Ты дома?!

Он услышал легкие шаги, затем открылась дверь, и в комнату вошла Дина Кирсанова. В руках она держала поднос, на котором стояла чашка с каким-то напитком и тарелка с круглыми французскими булочками, разрезанными пополам и намазанными маслом и джемом.

— Наконец-то проснулся, — приветливо улыбнулась девочка. — Ну и здоров же ты спать.

— Дина? Это в самом деле ты? — удивленно произнес Вадик, приподнимаясь на диванной подушке.

— Нет, это не я. Это твоя галлюцинация.