Книга Найдана. Дар ведьмы - Надежда Чубарова

А мальчишка, который первым добрался до чучела, теперь стоял неподалеку, воткнув один конец березового шеста в снег и придерживая его обеими руками, чтобы ветром не качало. Богиня все-таки, негоже ей валяться. Его переполняла гордость. Видать, в первый раз ему удалось завоевать такой трофей, вот и не удержался, не дождался третьего боя, схватил чучело, оказавшись рядом. Вдруг не случилось бы больше такой удачи?

Раздалась задорная песня. Ее подхватили второй, третий. И вот уже, забыв, что они были противниками, все, взявшись за руки, пустились в пляс. Найдана смеялась и плясала вместе со всеми в хороводе, поглядывая то на радостных родителей, то на Морену, потряхивающую пустыми рукавами и разноцветными лентами в такт движениям.

Народ с песнями и смехом, кое-как отряхиваясь от снега, направился в сторону капища.

– Давай подмогну, – Визимир протянул руку, чтоб взять чучело. Но мальчишка яростно замотал головой и еще крепче ухватился за шест. Визимир усмехнулся: было заметно, что ноша мальчишке тяжела. Он покряхтывал, но не бросал ее.

Святилище Велеса находилось в низине, под холмом. Место хорошо очистили от снега, а вокруг святилища был прокопан неглубокий ров, чтобы не давать талым водам пути на священную территорию. Возле входа селян встретил жрец Кудес. Как всегда, одетый в медвежью шкуру мехом наружу, он опирался на длинный крючковатый посох, хоть был вовсе не стар, да и не калека. Черты его лица искажали черные полосы, нарисованные сажей. Пожалуй, никто не знал, как выглядело его лицо без этих рисунков, а если кто однажды видел, то давно забыл. Весь его облик наводил страх и вызывал почтение. Даже старый Болебор не смел перебивать жреца и перечить ему, хоть тот был значительно моложе его.

Посреди капища уже было подготовлено кострище. До окончания обряда оставалось совсем немного, поэтому мальчишка храбрился, не желая в последние мгновения передавать эту честь кому-то другому. Он прошел несколько раз вокруг кострища, терпеливо ожидая, когда на чучело привяжут заговоренные ленточки и кусочки ткани с нашептанными бедами и болезнями, от которых хотели избавиться. Найдана подергала мать за рукав, привлекая внимание, но Зара будто не почувствовала этого. Она торопливо достала лоскуток и, зажав его в обеих ладонях, словно пряча ото всех, поднесла к губам. Закрыв глаза, Зара принялась что-то страстно шептать, стараясь передать лоскутку все то, о чем болело ее сердце. Затем открыла глаза и быстро, точно стесняясь этого, подпихнула лоскут в нагрудник сарафана Морены, туда, где у живого человека сердце. Найдана смотрела на мать. Чего та могла желать? Может, от чего-то хотела избавиться? Вроде бы она никогда ни на что не жаловалась. А Зара тем временем нежно и как-то особенно крепко обняла дочь.

Наконец, богиня холода обошла всех, приняв их мольбы, и несколько крепких мужиков установили чучело в центр кострища. Мальчишка не удержался, с облегчением выдохнул и потряс затекшими руками. Но при этом с гордостью взглянул на своих приятелей: видали, каков я? Девушка, одна из тех, что делали чучело, подбежала и быстро подрисовала глаза Морене.

– Мара открыла глаза!.. – разнеслось над толпой.

У Найданы, наблюдавшей за этим действом, перехватило дыхание. Она и в прошлые годы видела, как Морене «открывали глаза», но никогда прежде не чувствовала такого волнения. Раньше это была просто кукла, как те, что делала для нее мать, но покрупнее. А теперь богиня и впрямь словно ожила и смотрела на нее. На нее – Найдану. Немигающим взглядом. Будто хотела что-то сказать, но не могла. Как и сама Найдана.

Раздался стук. Сначала тихий, будто издалека. Он нарастал, становился увереннее и громче. Это помощники жреца старательно били в барабаны, туго обтянутые коровьей шкурой. Звуки, как волнами, проходили сквозь людей, проникая в их душу. Некоторые даже начали раскачиваться в такт барабанным ударам. Жрец подошел к Морене, и вскинул руки к небу. Он сделал это слишком резко, и медвежья шкура чуть не свалилась с плеч, но жрец вовремя ее поймал, неловко вернул на место и сделал вид, что ничего не произошло. Он снова возвел руки к небесам, но теперь осторожнее.

– Да возгорится священный огонь! – крикнул жрец.

Его голос мгновенно потонул в гулких звуках барабанов. Чучело вспыхнуло. Никто не заметил, откуда взялся огонь. Да никто и не сомневался, что это пламя священно, оно не может быть обычного происхождения, ведь жрецу помогают боги. Найдана тоже никогда не удивлялась: она и сама с легкостью могла зажечь огонь одним лишь взглядом, поэтому не считала это чем-то удивительным и трудным. А в силу своих малых лет искренне верила, что многие так умеют, но скрывают свои умения, как учила ее мать.

Люди ликовали. Они снова принялись кричать, прогоняя зиму и прославляя весну. Как солнце топит мертвый лед, превращая его в живительную воду, журчащую ручьями, так и огонь должен был очистить Морену, обновить ее. Теперь она должна нести не смерть и болезни, а жизнь и плодородие.

Пламя тем временем карабкалось выше по подолу Морены. А она, как ни в чем не бывало, улыбалась, глядя на мир живых. Найдана, точно завороженная, смотрела, как огонь крадется все выше и выше, подбирается все ближе к лицу Мары. То ли от жара, то ли от того, что она слишком долго смотрела, но ей вдруг померещилось, что это вовсе не чучело с нарисованным лицом. Живые глаза богини смотрели прямо на нее – на Найдану! Ей даже показалось, что из-под платка виднеется прядь черных волос, совсем как у нее самой. И вдруг это живое лицо скривилось от боли и ужаса. Вот только крика не было слышно. Пламя жевало ткань и, подпитываясь соломенными внутренностями, разгоралось все сильнее. Найдана почувствовала, что ей нечем дышать, а щеки пылали, будто она сама стояла в кострище. Девочка судорожно зацепилась рукой за платок, повязанный на шее, и рванула его, пытаясь расслабить. Она, не отрываясь, смотрела на пылающее чучело. Жар от костра искажал воздух то мелкой рябью, то волнами. Казалось, что темноволосая девушка в костре дрожит и бьется.

Наконец, пламя добралось до ее лица. Оно начало корчиться и чернеть, превращаясь в гримасу боли и страха. Повсюду веселились люди, лишь Найдана стояла и расширенными от ужаса глазами смотрела, как мучительно умирает в огне… Чучело? Да, это же просто чучело! И не в первый раз Найдана была на подобном празднике. Так почему сейчас ее это так взволновало и испугало?

– Ведь это лишь чучело! – беззвучно, одними губами произнесла Найдана.

Едва найдя в себе силы, она отступила и отвернулась. Холодный воздух тут же обдал разгоряченные щеки. Стараясь не смотреть в сторону кострища, она нашла глазами мать, подошла к ней и уткнулась лицом в кожух, будто ища защиты.

– Что случилось? – спросила Зара, пытаясь заглянуть в глаза дочери.

Но Найдана только покачала головой и еще сильнее прильнула к матери. Она искоса поглядывала на обгоревший крест с ошметками тлеющего черного тряпья – все, что осталось от некогда улыбающейся Морены, – и никак не могла понять, что это было. То ли предчувствие, то ли знак богов, то ли просто, наслушавшись сказок матери, она все придумала.

* * *