Книга Думатека (сборник) - Елена Щербакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ой! – юбка, как кальмар, обтянула талию и сказала:
– А, может, спляшем вместе?
– Сколько в тебе лицемерия?! Наверно, столько пионов на тебе.
– Их несчетное количество. Зачем тебе считать? Лучше, что попроще. Пляши со мной, и будь счастлива. Пляши, пляши, и никаких счетов. Просто будь такая, какая ты есть.
– Здорово. Я поняла, что мне повезло. Ты такая легкая, воздушная, неуловимая, совсем не тяжесть. Я будто лечу.
– Точно, – сказала юбка и вспорхнула высоко-высоко.
– Ой! Да ты что, я словно на парашюте. Может, приземлиться?
– Конечно. Но я хотела подержать тебя еще на своих крыльях.
– Мой ангел, ты меня унесешь в облака. Но вот я сяду на свое место, и ты ляжешь ко мне, как послушный котенок.
– Нет, я буду верной тигрицей, чтобы охранять тебя, – призналась юбка.
Поезд, на который села я, тронулся, и ветер подул в форточку. Юбка опять взмыла вверх.
– Ой! Ты же так совсем улетишь, прямо из поезда. И чем ты думаешь?
– Я совсем не думаю, я кружусь в нескончаемом танце.
– Успокойся, знай меру, и к тому же, на нас смотрят люди. А ты показываешь неприличные места.
– Ой! Ой! Разве я могу об этом подумать? Я все равно лечу, лечу.
– Будь скромной. Я знаю, ты приличная.
Юбка притихла, точно затаила что-то в себе, как строгая монашка.
– Вот и ладненько, сменим темп и ритм. Теперь идем ровным шагом. Юбка затаилась, показывая невозмутимость своего существа.
– Я знаю, ты можешь вести себя достойно, – сказала я юбке и пошла быстрым шагом. – Самое главное, чтобы ты была всегда удобна, и ни в чем мне не помешала.
Юбка стала серьезной-серьезной.
Но вот мы вышли из метро. Поезд ринулся вперед с ошеломительным ветром и ревом. Юбка, узнав, что она снова на свободе, от ликования взлетела на недопустимую высь так озорно и смело, точно я на качелях сделала кувырок «Солнце».
– Да ты что? С ног меня собьешь. Это уже никак невозможно, – стала я подхватывать края подола, которые так и выскальзывали из-под моих рук.
– Глаз да глаз за тобой нужен, а то ведь ускользнешь, словно ты сам ветер.
29.06.15.
Автобус «М» мчался как облако через магистраль, не останавливаясь, проходя мимо обычных остановок.
– Странно, – подумала я, – что это за новый автобус и почему летит, как министр с важными папками.
От него взвился в сторону дым.
– Лови телеграмму мамину, – кричал ангел, слетевший с автобусного номера.
– Минуточку! – хотела остановить его я, – О чем ты, «М»?
В форточку автобуса выдувало:
– Да и так все знаешь, придет твой автобус, тоже поедешь.
– А что ты, все мимо да мимо. Мог бы и остановиться. Вот несешься. Одни бронированные места у тебя.
За автобусом проехала машина с включенной сиреной, точно скэйтборд пересек линию основного движения.
Люди столпились на остановке и ждали свой транспорт. Прижались друг к другу, словно непонятная связка тряпичных кукол. Я стояла обескураженная, не понимая, что за музыка машин проносится по магистрали. Они гудели, как мухи. Казалось, из окошка автобуса на всех смотрела девочка с большим бантом. Пришел и мой автобус, пассажиры потеснились, съежились, пытаясь протиснуть одни ноги и руки. Словно все надели безрукавки и протискивались через АСКП, что трещал, как кастаньеты из мадридского танго. Автобус вздохнул, подтянул гармошку и поехал. Проезжая мимо церкви, пассажиры перекрестились.
– Только бы с миром. Услышал бы архимандрит, какой мирской гомон намагничивается ветром на провода из музыки историй.
11.03.16.
Кактус был похож на новогоднюю елку – маленький, пышный, треугольный, с сосочками, что напоминали елочные игрушки. И я думала и ждала, что он вырастет большим, как елочка, и будет радовать и веселить меня.
Но как ни бывало. Зря я этого ждала. Кактус стал вытворять непонятные вещи. Точно под моей новогодней елкой таилась большая сказка с приключениями. Вот задача. Но я не верила в чудеса, решила проверить все математически.
Видно, кактусу что-то не понравилось. Он исхудал, вытянулся и стал витиевато закручиваться, вытворяя разные фигуры, как пантомима. Вместо пышной треугольной елки он стал походить на дух, вышедший из бутылки. Да разве на дух-то можно походить? Маленький полненький кактус стал длинным и дохлым и еще подкашивался у самого основания, где обнаружилась косая мокрая рана. Я срочно вынула кактус из земли и стала его лечить, сушить его рану. Кактусу плохо, его срочно надо лечить. Я отнеслась к нему, как к больному ребенку или раненному бойцу в госпитале, и положила кактус на бок, боясь даже дышать на него. Малейшее воздействие на тонкий хрупкий организм – погибнет последняя надежда, умрет его жизненная точка, как навек потерянная звездочка.
Оставалось только молиться. Плотный, вооруженный иглами и сосочками агрегат, каким показался кактус вначале, превратился в несчастное и незащищенное растение, которое поменяло свой облик до основания, которого почти уже не было. Оставалось прислонить кактус на сосновую ветку, чтоб его потерявшее остов тельце упиралось на что-либо. Нужно было заботиться о нем, как о новорожденном ребенке, которого надо кормить самым лучшим, не травмируя его родничковую зону.
Кактус так и вздыхал, что он истончился, вроде убывающей луны, ему было трудно рассказать об этом, он задыхался, будто задавленный и измученный от всего, что у меня было в комнате, и выдыхал из себя жалкое и еле произносимое: «Не трогай!»
– Волнующе-убывающее состояние, – подумала я и решила, что о его жизни скорей позаботятся свыше.
11.10.15.
Летом выросли лисички в густой траве, замелькали ажурными кончиками. Увидела их Белочка и говорит:
– За сокровищами пора идти.
Услышала Ворона, как Белочка шелохнула своим пушистым хвостом и раскричалась:
– За какими такими сокровищами?
Смотрит Ворона с дуба черным глазом, хочет узнать о каких сокровищах речь.
– Да разве про все расскажешь, – Белочка подобрала свой хвост и юркнула под ветку, – сокровища, как краса, потаенные, нераскрытые.
– Ты говоришь как царица, Белочка, – вышел на тропинку Ежик и стал искать ее следы. – Лучше открой все секреты, чтобы знать, кому царство передавать и на престол сесть.
– А царствует тот, кто богатство видит, то и престол. А если не видишь дары Божьи, то и сокровенности нет. Для чего жить тогда?
