Книга Петр III - Николай Павленко

Первые сведения о Елизавете Воронцовой находим в мемуарах Екатерины II, сообщавшей, что императрица Елизавета Петровна «взяла ко двору двух графинь Воронцовых», дочерей графа Романа. «Старшей Марии было в то время около 14 лет. Она поступила в число фрейлин императрицы. Младшую Елизавету, одиннадцати лет, отдали мне. Это была девочка очень невзрачная, оливкового цвета лица и до чрезвычайности нечистоплотная». Под 1754 г. читаем следующую запись Екатерины II: «..великий князь соскучился по моим фрейлинам; по вечерам ему не за кем было волочиться и потому он предложил проводить вечера у меня в комнате. Тут он начал ухаживать за графиней Елизаветой Воронцовой, которая, как нарочно, была хуже всех лицом». Позже Екатерина отметила, что «с неудовольствием убедилась, что действительно графиня Елизавета Воронцова может сделаться любимицей». О ее непривлекательной внешности писал Фавье: «У Воронцовой две сестры красавицы, но он (великий князь. — Н.П.) предпочел ее (Елизавету. — Н.П.), безобразие которое не искупается ни хорошим сложением, ни белизной кожи. Даже великая княгиня и та довольна этой дружбой, к упрочению которой сама немало содействовала, так как не придает ей никакого значения. Девица эта, впрочем, не лишена ума и при случае, конечно, смогла бы воспользоваться своим положением, если б на то представилась хоть малейшая возможность».

Самую суровую оценку фаворитки Петра III дал М. М. Щербатов. Правда, она относится ко времени, когда Петр Федорович стал императором. «Имел государь любовницу, дурную и глупую, Елисавету Романовну Воронцову. Но, взошед на престол, он доволен не был, а вскоре все хорошие женщины под вожделение его были подвергнуты. Уверяют, что тогда бывший прокурор подвел падчерицу свою; и уже помянутая мною выше К.К., была привожена к нему на ночь Львом Александровичем Нарышкиным, я сам от него слышал, что бесстыдство ее было таково, что когда по почевании ночи он ее отвозил домой по утру рано и хотел для сохранения чести ее, и более, чтобы не учинилось известие о графине Елизавете Романовне, закрывши гардины, ехать, — она, напротив того, открывая гардины, хотела всем показать, что с государем ночь переспала».

В эту внешне безобразную девицу Петр Федорович был не просто, а безумно влюблен и, будучи человеком капризным, вспыльчивым и своенравным, терпел от нее оскорбления. Однажды во время сильной ссоры Елизавета Романовна назвала Петра III не императором, а простым мужиком. С горя Петр велел заточить фаворитку и ее родителей в крепость, но поддался уговорам супруги и канцлера освободить их.

Худ. Лосенко Антон Павлович. Портрет великого князя Павла Петровича в детстве. 1763 г.

Холст, масло. Государственный музей-заповедник «Гатчина»

Выбор фаворитки великим князем действительно выглядит странным — он как бы пренебрегал красавицами и удовлетворялся внешне непривлекательными девицами. Он, например, был влюблен в герцогиню курляндскую, о внешности которой Екатерина II дважды отзывалась не с похвалой: она «…была мала ростом, дурна лицом, горбата». В другой раз Екатерина назвала ее уродцем.

Выбор фаворитки Петром Федоровичем вызвал глубокое удивление и у А. Т. Болотова. Мемуарист впервые увидел Елизавету Романовну, когда она была фавориткой императора, то есть в 1762 г. По его словам, она была «толстая и такая дурная, с обрюзшей рожей» девицей, что вызывала недоумение, как мог в нее влюбиться Петр III. Она была «такова, что всякому даже смотреть на нее было отвратительно и гнусно».

Н. И. Панин: «Его (императора. — Н.П.) была любимицей девица Воронцова, была некрасива, глупа, скучна и неприятна».

О том, сколь прочно фаворитка владела сердцем и привязанностью императора, свидетельствует три факта. Два из них зарегистрировал Мерси в февральской депеше: «Личное поведение государя с каждым днем становится страстнее и вспыльчивее, он дает гневу овладеть собой даже относительно фаворитки своей девицы Воронцовой, и несколько дней тому назад он так сильно рассердился на нее, что чуть не прогнал ее ночью из ее покоев, но так как его сильный гнев обыкновенно длится недолго, то на другое утро последовало примирению». В конце февраля император выразил благосклонность к фаворитке пожалованием ей 4800 зажиточных крестьян. Третий факт относится ко времени, когда Петр III лишился трона и просил бывшую супругу разрешить ему выехать из России в Голштинию среди ему самых близких, как он полагал, личностей, о которых он хлопотал, чтобы они были отпущены вместе с ним. Надо полагать, что Петр Федорович перед тем, как начать свои хлопоты, получил согласие генерал-адъютанта Гудовича и графини Воронцовой отправиться с ним в Голштинию.

Любопытные сведения о Елизавете Романовне сообщил датский посланник Гекстгаузен в депеше от 25 января 1762 г.: «Четыре дня, как император снова в ссоре с m-lle Воронцовой; она дуется на него, прикидывается больной и делает вид, что она в отчаянии от ревности, которую она будто бы воспылала к одной из фрейлин Чоглоковой (кузина покойной императрицы довольно красивая лицом, но горбатая), за которой его величество сильно ухаживает. Все это со стороны m-lle Воронцовой одно притворство: она желает убедиться в своей власти и надеется такими хитростями вернуть себе императора; но так как она безобразна и глупа, то может ошибиться и достигнет того, что император, склонный к дурному расположению духа совсем ее бросит». Однако фаворитка достигла цели — Петр сдался и протянул руку для примирения, вызвал отца фаворитки и упрекал его «за смехотворную ревность дочери» и велел ее «образумить и заставить, по прежнему, угождать ему».

Чем занималась великая княжна и великий князь в течение тех долгих лет, когда их супружеская жизнь ограничивалась формальными обязанностями? Каждый из супругов жил своими интересами и пристрастиями, а иногда различия между этими интересами и пристрастиями не сглаживались, а, напротив, углублялись.

Великий князь, несмотря на то, что его возраст приближался к 30 годам, не утратил интереса к детским забавам. «В это время и долго после (до середины 1750-х годов. — Н.П.), — вспоминала Екатерина II, — главной городской забавой великого князя было чрезвычайное множество маленьких кукол или солдатиков… Он расставлял их на узеньких столах, которыми загромождал целую комнату, так что между столами были узкие мелкие решетки, а к ним привязаны шнурки, и если дернуть за шнурок, то медные решетки издавали звук, который по его мнению, походил на беглый ружейный огонь. Он с чрезвычайною точностью каждый придворный праздник заставлял войска свои стрелять ружейным огнем. Кроме того, он ежедневно брал с каждого стола по несколько солдатиков, назначенных выстукивать известные часы… На таком параде он присутствовал в мундире, сапогах, шпорах, в крагене и с шарфом; лакеи, которых он удостаивал приглашением на эти экзерциции, также были обязаны являться во всей форме».

В летние месяцы великий князь развлекался не оловянными, деревянными, свинцовыми и восковыми, а настоящими солдатами и офицерами, специально выписанными им из Голштинии. В подаренном ему императрицей Ораниенбауме он велел соорудить игрушечную крепость, в которой устраивал сражения и экзерциции.