Книга Шипы и розы - Люси Рэдкомб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стюарт будто прочел ее мысли.
— Ты позволишь мне, Розлин, разделить это с тобой?
Он сам не понимает, о чем просит, с горечью подумала она. Принять его условия и выйти замуж только ради того, чтобы у ребенка была семья? Но какую цену ей придется за это заплатить? Стюарт ее не любит, и каждый день их совместной жизни будет напоминать об этом. И все же, имеет ли она право лишать еще не родившегося ребенка отца?
— Не прогоняй меня, — тихо сказал Стюарт. — Дело не только в ребенке. Мне хочется видеть, как меняется твое тело, по мере того как он растет. — Он положил вторую руку ей на грудь, и от этого прикосновения ее соски мгновенно налились и затвердели. Стюарт почувствовал это, и на его губах появилась удовлетворенная улыбка. — Не уезжай сегодня ночевать к себе, — проворковал он. — Останься со мной и позволь о тебе позаботиться.
— Звучит очень по-отечески, — пробормотала Розлин, пытаясь прийти в себя.
— Уверяю тебя, я испытываю далеко не отеческие чувства. — Его улыбка изменилась, и в ней появилось что-то дьявольское. — Во всяком случае, по отношению к тебе.
— Ты ведешь себя как старший брат, которого у меня никогда не было, — сказала она.
— Неужели я когда-то такое говорил? — поморщился Стюарт.
— Говорил, и довольно часто, когда был настроен более снисходительно.
Но, из последних сил стараясь сопротивляться своим ощущениям, Розлин не преуспела в этом. Страстный отклик ее тела на прикосновения Стюарта свел на нет все результаты последних двух недель самоотречения.
Рука его двинулась вверх и легла на ее шею. Он притянул ее голову к себе и поцеловал. Губы Розлин сами собой раскрылись, и она издала низкий грудной стон.
Когда Стюарт наконец поднял голову, у нее все плыло перед глазами.
— Переезжай ко мне, — требовательно произнес он.
— Ты просишь меня поселиться с тобой?
— Дай нам шанс, Розлин. Назови это, как хочешь, хоть пробным браком…
— Я бы, скорее, назвала это сумасшествием.
Розлин не хотелось говорить, ей не хотелось даже думать. Она хотела только одного — снова почувствовать прикосновение его губ и рук, и это желание вытесняло из головы все мысли.
— Значит, решено. — Глаза Стюарта удовлетворенно блеснули.
— Разве?
Он снова стал ее целовать, и вскоре Розлин готова была согласиться на все, лишь бы только он не останавливался. Стюарт первым услышал, как открылась дверь, и отпрянул.
Раздался голос Элли Роули:
— Значит, кольцо ей понравилось. — Она довольно улыбнулась.
— Элли, может, нам сделать еще один круг вокруг корпуса? — предложил Мартин, тактично отворачиваясь.
— Чепуха, — возразила его жена. — Нам с Розлин нужно еще многое обсудить. Стюарт подождет, она от него никуда не денется.
К сожалению, она права, с тоской подумала Розлин.
— Вот мы и на месте.
Жизнерадостный тон Розлин прозвучал не очень искренне. В квартире Стюарта она всегда чувствовала себя как дома, и сейчас ей было трудно свыкнуться с непонятно откуда возникшей застенчивостью.
Розлин прошла к дальней от двери стене, представляющей собой сплошное окно с великолепным видом на реку. Такой же вид открывался из сада на крыше дома — оазиса тишины и зелени посреди шумного города. Обычно, когда Стюарт бывал в отъезде, она ухаживала за этими растениями.
— Извини за беспорядок. Я не знал, что вернусь не один.
— Правда?
Его улыбка не подтверждала, но и не опровергала ее подозрений.
— Это все из-за книг. Почему-то мне никогда не хватает для них места. — Стюарт выглядел непривычно рассеянным. — Все никак не соберусь сменить домработницу.
Но Розлин было не так легко одурачить. Он говорил обычные, будничные слова и держался непринужденно, но его глаза выдавали огромное внутреннее напряжение. Стюарт взвешивал и анализировал каждое ее слово, нюансы голоса, улавливал малейшие изменения в выражении лица. Чувствовать себя, словно под микроскопом, Розлин было не очень-то приятно, особенно когда у нее появилась тайна, в которую она не собиралась посвящать никого, и уж тем более Стюарта.
И она решила поддержать эту игру.
— Да, беспорядок куда больше того, к которому я привыкла.
— Похоже, Розлин, ты не в большом восторге от перспективы переезда сюда.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что в благодарность за предоставленное жилье и питание я буду собирать по всей квартире твои носки? — с иронией спросила она, и Стюарт рассмеялся. — Ничего смешного, — недовольно буркнула Розлин, но, к ее облегчению, эта шутливая перепалка ослабила его напряжение.
— Как раз наоборот, — решительно возразил Стюарт. — Мысль о том, чтобы сделать тебя своей рабыней, кажется мне весьма забавной. Но не волнуйся, в быту я вполне самостоятелен. — Секунду подумав, он добавил: — Только мне уже здесь тесновато.
— Что?! — изумилась Розлин. — Моя квартира по сравнению с твоей — просто спичечный коробок, но я хотя бы не плачу за нее бешеные деньги. Только не подумай, что я прибедняюсь, я могу оплачивать половину стоимости этой квартиры, пока буду жить здесь.
— Слава Богу, у меня камень с души свалился!
Она вспыхнула, уловив сарказм в голосе Стюарта, и, отвернувшись от окна, положила руки на спинку стула.
— У тебя с этим проблемы?
— У меня? — Его взгляд принял невиннейшее выражение. — Желаешь посмотреть счета?
— Стюарт, я пытаюсь быть серьезной.
— Тогда направь свои мыслительные способности на решение другой проблемы. Ведь еще до рождения ребенка нам нужно подыскать более подходящее жилье. В каком районе тебе бы хотелось жить?
Розлин почувствовала в его словах ловушку — замаскированную, но не очень умело.
— Что-то ты вдруг стал злоупотреблять местоимением «мы», — колко заметила она.
— Мне кажется или я действительно улавливаю твои сомнения относительно нашего брака?
— Не знаю, как ты вообще уговорил меня на эту авантюру!
Должно быть, я совсем рехнулась, думала она, не переставая удивляться, как ее угораздило согласиться с его планом. Жить со Стюартом означало добровольно обречь себя на муки.
— Я тебя не уговорил, я тебя уцеловал.
Розлин задохнулась от возмущения и метнула на него негодующий взгляд.
— Бог мой, какое самомнение!
До чего же унизительно сознавать, что на самом деле он абсолютно прав, думала она. Неужели он нашел мое уязвимое место?
— Я всего лишь пытаюсь быть точным.
Выражение его глаз по-прежнему оставалось невинным, но губы медленно изогнулись в опасной усмешке.