Книга Долгий уик-энд - Вероника Генри

– Не только. – Ник пробежался пальцами по ее бедру, уткнулся носом в плечо. – Еще ты обалденно трахаешься. А другие девчонки просто терпят, лежат, как бревно, и думают об Англии.

Она возмущенно ахнула и шутливо кинулась на наглеца с кулаками. Однако «бой» кончился быстро – Клэр со смехом сдалась на милость победителя. Она никак не могла им насытиться. С той самой первой ночи они стали неразлейвода. Выражение «родственные души» звучит, конечно, избито, но Клэр и правда чувствовала, что у них с Ником удивительное единодушие, что они понимают друг друга, как никто, – несмотря на всю их разность. Эти отношения превратили Клэр из девочки в женщину. Жизнь неожиданно засверкала яркими красками. И обрела смысл.

К счастью, остальные члены семьи ее приняли. Она не чувствовала себя паршивой овцой или жалкой простолюдинкой. Феликс и Недоросль относились к Клэр как к сестре, подкалывали и опекали; если Ник был занят, кто-нибудь из братьев подвозил ее на машине; они поили Клэр чаем, кутали в теплые свитера, когда она мерзла; разрешали брать их любимые компакт-диски, чтобы ей было что послушать по дороге в колледж.

Джеральд, обожающий женское общество, искренне наслаждался появлением в доме еще одной представительницы прекрасного пола. Темные проникновенные глаза и густые, едва тронутые сединой волосы придавали ему вид бесшабашного ловеласа, и имидж этот он старательно поддерживал. Неисправимый любитель флирта и пикантных шуток, Джеральд почти никогда не расставался с бокалом спиртного и сигаретой. Но Клэр очень скоро поняла: любвеобилен он только на словах – отец Ника всей душой был предан Изабель.

Узнав, что раньше Клэр питалась в основном полуфабрикатами «Фрай Бентос», консервами «Кросс и Блеквелл» и соусами «Хайнц», Джеральд с энтузиазмом взялся ликвидировать ее гастрономическую безграмотность. В еде и вине он отлично разбирался и не понимал, как остальной мир может не разделять его пристрастий. Наличие заинтересованной ученицы позволило кулинарным талантам мистера Барнса расцвести пышным цветом. Он кормил ее большими круглыми оливками в облаке душистых трав, жирными и сочными boquerones[1], венесуэльским темным шоколадом, мягким французским сыром «вашрен» и пикантным итальянским «дольчелатте». Готовил ей лингвини с крабами, ирландский содовый хлеб и coq au vin – курицу в вине. Клэр воспринимала эти изыски с благодарностью и восторгом, тогда как остальные Барнсы лишь закатывали глаза. Они выросли рядом с увлечением Джеральда, отлично знали, что за каждое приготовленное блюдо он ждет похвалы, точно ребенок; но удовольствие Клэр было искренним.

И если еда была даром свыше, то вино явилось настоящим откровением. Джеральд обнаружил у Клэр необычайно тонкий вкус. Теперь любимым развлечением мистера Барнса стала своеобразная игра: он откупоривал бутылку незнакомого Клэр напитка, давал попробовать и просил описать. Не привыкшая к вину с детства, она была в этом деле новичком и каждый раз реагировала очень непосредственно.

– Соленое тесто? – удивленно расширяла глаза Клэр, и Джеральд заходился довольным смехом.

Семейный бизнес ее пленял. «Мельхиор Барнс» (никакого Мельхиора на самом деле не существовало – Джеральду, пятнадцать лет назад основавшему компанию, просто приглянулось имя) располагался в складском помещении рядом с водоканалом в Сендлфорде, соседней деревушке со множеством презентабельных антикварных лавочек, бутиков и магазинчиков, продающих разные вкусности. Фирма поставляла вина в рестораны и отели, однако не обходила вниманием и частных лиц, знающих толк в хорошей выпивке. Кроме того, «Мельхиор Барнс» импортировал превосходные кубинские сигары. Джеральд был коммерческим директором, и его работа заключалась в том, чтобы всячески ублажать клиентов – как старых, так и новых, – заманивать их на дегустации и подталкивать к экспериментам с выбором вин. Феликс и Ник имели дело с прозой жизни – заказами, хранением, доставкой.

– Знаешь, кого нам очень не хватает? – как-то спросил Джеральд, многозначительно глядя на Клэр. – Директора по маркетингу. Нам надо заниматься спонсорством, раскручивать свое имя в других городах, участвовать в свадебных выставках, основать винный клуб…

– Вы что, меня имеете в виду? – поразилась она.

– А что тебя смущает? Тебе такая работа подошла бы отлично. Ты человек творческий, наделенный богатым воображением. Вино любишь. К тому же, в отличие от нас – очень организованная.

– Я еще даже колледж не закончила. Какой из меня директор?

Джеральд махнул рукой – фирменный барнсовский жест, напрочь отметающий все страхи.

– Ну так ведь в июне закончишь. Вот летом и начинай.

Клэр почему-то напряглась. Можно ли складывать все яйца в одну корзину? Ее жизнь и так уже тесно переплелась с семейством Барнсов… Она вдруг почувствовала себя связанной по рукам и ногам.

– Вам нужен кто-нибудь опытный.

– Я сам тебя натаскаю. – Джеральд отмахнулся и от этого возражения. – Что здесь сложного? Ты девочка умная и быстро во всем разберешься.

Но Клэр по-прежнему сомневалась.

– Можно, я подумаю?

– Конечно. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать.

В том-то и беда – семейство Барнсов никого ни к чему не принуждало, оно склоняло к своей точке зрения незаметно, исподволь. Окружающим просто передавался их энтузиазм, их заразительная joie de vivre, радость жизни; люди, сами того не понимая, начинали делать то, чего хотели от них Барнсы.

Изабель не являлась исключением. Клэр слышала, будто матери избранников – коварные, ревнивые интриганки; Изабель была совсем не такой. Она приветствовала вхождение Клэр в семью с распростертыми объятиями, стала ей сестрой, лучшей подругой и мамой одновременно. Тактично и ненавязчиво руководила перевоплощением скучной студентки в настоящую сирену, вдохновляла Клэр на поиск собственного стиля, заманивала ее в магазины, о которых та раньше и мечтать не смела, побуждала к дерзким экспериментам.

– Конечно, тебе пойдет такое короткое платье. Тебе всего семнадцать, и ноги у тебя изумительные.

– Покупай розовое. Серое слишком унылое. А в розовом ты выглядишь как ангел.

– Бери оба. Раз нравится – бери оба.

Большим подспорьем, конечно, стало то, что платила за наряды чаще всего именно Изабель. Клэр от нее этого не ждала – она с удовольствием сама тратила бы деньги, заработанные в пабе, – но мама Ника оказалась щедра до неприличия и, покупая что-то другим, получала не меньше удовольствия, чем приобретая вещи себе. Раньше Клэр постоянно ходила в джинсах, однако в мире Изабель джинсы предназначались исключительно для работы в саду. Это не означало, что миссис Барнс была ужасной модницей, нет. Она любила красивую одежду и милые аксессуары, ей нравилось хорошо выглядеть, – и Изабель решительно настроилась сделать Клэр такой же. А Клэр наслаждалась своим новым женственным имиджем. Может, она и поверхностная, только восторженные взгляды и комплименты определенно доставляют ей удовольствие.