Книга Весна варваров - Йонас Люшер

Ветер шумел в верхушках пальм, когда Прейзинг возвращался к себе в шатер. Обрывки смеха и музыки звучали у него в ушах, когда он рухнул на кровать в одних трусах, да еще в носках. Костюм плантатора комком валялся на берберском ковре. Прейзинг поднял руку, прицелился из воображаемого пистолета в ту точку наверху, где сходились крепежные дуги шатра, и согнул указательный палец, но тут же опустил руку на грудь, чувствуя боль в пищеводе, и провалился в глубокий сон без сновидений.

VI

Пока Прейзинг спал, Англия шла ко дну. Первые симптомы появились накануне, за ночь положение дел ухудшилось. Межбанковский валютный рынок в империи уже прекратил свою деятельность. В Лондоне еще стояла глубокая ночь, а страны, где рынки были открыты, сбывали свои запасы английских фунтов на отчаянно невыгодных условиях, и кабинет министров во главе с премьером, заседая до раннего утра на Даунинг-стрит, наблюдал за историческим полетом со снижением, который молниеносно перешел в пике, когда в девять утра местного времени открылась Лондонская фондовая биржа, где в этот день торги вообще не следовало начинать. Но пока не было договоренности, кто возьмет на себя ответственность за эдакую напасть, не хотелось вселять неуверенность в европейских и заокеанских друзей; промедление это обернулось фатальными последствиями, так как программы, самостоятельно проводившие или же не проводившие основную часть транзакций и, как оказалось, вовсе не рассчитанные на подобный случай, благо дотоле он не представлялся возможным, вошли в петлю обратной связи и принялись подталкивать друг друга к повышению показателей, уничтожив миллиарды за те считаные минуты, когда никто еще не успел вмешаться. В пять минут десятого по лондонскому времени торги остановили. Тогда же английский министр финансов выступил первым с сообщением о том, что и так было очевидно: в данных обстоятельствах страна на долгий срок лишается возможности отрабатывать свой чудовищный государственный долг. Марк и Келли спали в бедуинском шатре, у них часы показывали пять минут одиннадцатого. В этот момент счет за свадьбу, выставленный в тунисских динарах, превысил в английских фунтах стоимость их лондонского домика, пока еще на восемьдесят процентов принадлежавшего банку, тому самому банку, чьи представители как раз объявили о банкротстве и сочинили электронное письмо к сотрудникам с предложением уже сегодня прихватить на рабочее место пустые картонные коробки.

Когда английский премьер-министр обратился к прессе с заявлением о государственном банкротстве, Саида уже несколько часов была на ногах и вместе со своими работниками, не спавшими всю ночь, приводила в порядок отель-люкс. Они выбирали бутылки и битые стаканы из цветочных клумб, лопатой сгребали в тачку рвотные массы, еще Саида заставила Рашида залезть в бассейн, чтобы выудить оттуда садовый шезлонг и разбудить Вилли, брата Келли, который дрейфовал в своем желтом плавательном круге, запрокинув голову.

В то самое время, когда министры финансов европейских стран собрались на телеконференцию, довольно-таки паническую и хаотичную, у Саиды нашлась наконец минутка, чтобы проверить подготовку шведского стола, с чашкой кофе уединиться в своем кабинете и, по сложившейся привычке, ознакомиться с международным положением, изучив электронную версию газеты Tribune de Genève, заодно и в надежде найти в сводке новостей муниципальной политики Женевы упоминание имени того члена городского совета, коммуниста, к кому она испытывала со времен учебы в Школе гостиничного менеджмента одностороннее, то есть неразделенное, чувство.

Но сегодня до этого не дошло. Испытав короткое потрясение и перепроверив важнейшие факты на сайтах ВВС и CNN, она схватила калькулятор, подсчитала стоимость свадьбы, включая проживание семидесяти двух гостей, и вышла на сумму приблизительно в шестьсот тысяч динаров, что — это уж она посчитала в уме — еще несколько часов назад равнялось четверти миллиона фунтов. Сняла трубку и позвонила в Тунис, дав указание бухгалтерии в отцовском офисе списать с кредитных карт молодоженов абсурдную сумму в миллион двести пятьдесят тысяч британских фунтов — сумму, которая едва ли покрывалась, это уж ясно, обеими их блестящими черными карточками, но Саида надеялась хотя бы исчерпать кредитный лимит. Затем она поспешила в кухню и распорядилась остановить подготовку к завтраку, а также убрать из зала всю еду, кроме корзинки с лепешками и миски хумуса.

Саида не удивилась, когда из Туниса пришло сообщение, что обе карточки уже заблокированы; ей также не удалось добраться до средств на кредитных картах других гостей, которые в баре поили всех налево и направо, оставляя номера карточек. Похоже, на тот час были заблокированы все карты, выданные английскими банками, но ведь рушилась и вся международная система расчетов.

Слим Малук, как сообщила отцовская секретарша, недоступен, в том числе и для дочери. Саида в очередной раз прокляла ту квартирку в новостройке среднего класса на краю Туниса, о которой ей знать не полагалось, но в которой, она полагала, отец и находится. Что ж, в ближайшие часы ей придется рассчитывать только на себя. Пора действовать.

Санфорд проснулся от настырного трезвона колокольчика и сначала не понял, где находится, потом заметил отсутствие жены, потом очень долго выпутывал тощие свои ноги из простыни и брюзжал в поисках халата. Саида не отпускала язычок латунного колокольчика — таким способом персонал оповещал о приходе, что, кстати, было одним из множества недостатков палаточного городка в резорт-отеле, ведь полотнище не дверь, в него не постучишь, — и напряженно прислушивалась к признакам жизни внутри, а услышав шаркающие шаги англичанина, разгладила рукой брюки и для верности поправила фалды пиджака, готовясь ко встрече с отцом жениха, который избран был ею партнером для переговоров в щекотливой ситуации, чтобы сообщить ему как о том, что премьер-министр у него на родине объявил государство банкротом, так и о том, что его сын по причине стремительного падения британского фунта задолжал отелю такую-то сумму — она назвала цифры, для Санфорда совершенно фантастические, хотя он, как и все, за последние три года привык к большим числам, — и оплатить этот счет будет мучительно трудно. Увы, она считает своим долгом сообщить также, что карточки английских банков, судя по всему, заблокированы, надо полагать — и его собственная тоже, но нет ли у них с сыном где-нибудь счетов в другой валюте, сейчас бы они очень пригодились, смягчив неизбежные, к ее глубокому сожалению, неприятности.

Санфорд, облаченный в просторный махровый халат и бирюзовые домашние туфли из козьей кожи, внутренне тотчас занял боевую позицию. Он давно знал, что этим кончится. Он готов. Он давно говорил. Он нисколько не удивляется. Впрочем, его все-таки изумили те непосредственные последствия, о которых нехотя — ведь она уже не скрывала своих корыстных интересов под благолепным покровом гостеприимства, — но очень твердо предупредила его Саида.

Поставила его перед выбором: либо они совместными силами немедленно и с подтверждением оплачивают счет, например, удобная возможность — перевод в швейцарских франках на счет семьи Малук в Женеве, и в этом случае можно даже обсудить возможность существенной скидки, либо она вынуждена настаивать на том, чтобы вся группа покинула отель не позднее двух часов пополудни. Скромный завтрак для них накрыт, в остальном же она обязана проследить, чтобы до прояснения неприятной ситуации не возникали новые расходы, и, таким образом, все услуги отеля, спа-комплекс, теннисные корты, бассейн отныне им недоступны, как и, разумеется, гастрономические заведения, а также она просит свести потребление электроэнергии и расход воды до необходимого минимума.