Книга Бывшая любовница - Мишель Смарт

Губы Пепе сложились в подобие улыбки.

– Ты так думаешь? Что ж, сucciola mia, ты узнаешь, что мой самоконтроль трудно превзойти. Не бойся – я больше до тебя не дотронусь. Даже если будет письменный контракт, где ты говоришь «да».

Пустив в нее эту стрелу, он вышел из кухни, а она, замерев, осталась сидеть на столе.

Глава 8

Пепе со злостью смотрел на экран компьютера. Он зол. Зол на Кару. Зол на ту ситуацию, в которой они оказались. Зол на себя.

Но особенно на нее.

Он никогда не навязывался женщинам, тем более силой. Никогда. Он презирал мужчин, способных на такое, и считал, что кастрация – слишком мягкое для них наказание.

Неужели он неправильно истолковывает ситуацию?

Нет. Это отпадает.

У Кары самое что ни на есть выразительное лицо, какое он когда-либо видел у женщин. Считается, что глаза – зеркало души. В случае с Карой ее глаза – зеркало ее чувств. Если она злится, радуется, устала или больна, ее глаза – словно знак на дороге, указывающий, куда идти.

С чего это он стал таким тонким знатоком ее чувств?

Пепе тряхнул головой и потер глаза. Возможно, если удастся поспать, то ему не будет так мерзко. Но как человек может уснуть, когда его тело ноет от неудовлетворенного желания?

Правда, оскорблен он не был. Ну, если только самолюбие немного пострадало. Бог с ней, с Карой.

Полно женщин, которые его хотят. Вообще-то, наверное, к лучшему, что они не возобновили сексуальную связь – Кара абсолютно не похожа на его привычных любовниц, у нее другой склад ума.

Он сомневался в том, что будет ли когда-нибудь такое время, когда он, столкнувшись с Карой на какой-нибудь вечеринке, сможет подойти к ней, ущипнуть за зад, а потом общаться как ни в чем не бывало.

Враждебность все равно у них с Карой останется.

В любом случае, если ребенок окажется его, ему придется признать, что она станет весомой частью его жизни… до последних дней.

Образ крошечного младенца с огненными волосами Кары возник у него перед глазами. Он отмахнулся от этого видения, как и от голоса, пищащего ему в ухо слова: а хочет ли он на самом деле быть отцом лишь наполовину?

Пепе сжал кулаки. Он не желает загадывать так далеко вперед. Не хочет представлять, что почувствует, если Кара все-таки носила его ребенка.

Когда-то очень давно он счел беременность волшебством, испытал радость и удивление от мысли, что принимал участие в создании новой жизни, что скоро станет отцом. Ребенок был всего лишь зародышем, но Пепе уже полюбил его, думал о будущем, которое ждет их всех: ребенка, его и Луизу. Он думал о семье, которую они создадут.

Его ребенок никогда не будет чувствовать себя на втором месте. У него никогда не возникнет ни малейшего сомнения, что для Пепе он – самое важное существо.

Луиза вырвала у него эту возможность.

А Кара совершенно не похожа на Луизу.

Такой, как Кара, он никогда не встречал.

Но что он о ней знал? Он знал Луизу достаточно хорошо почти всю свою жизнь, а разве догадывался, что она в состоянии вырвать у него сердце и растоптать?

Он никогда больше не поверит ни одной женщине. Он исчерпал свой лимит боли еще до того, как ему исполнилось двадцать.

Лишь после того, как ребенок Кары родится и тест подтвердит, что он действительно отец, он позволит себе детально обдумать будущее. А до этого времени его жизнь будет протекать по-прежнему. За исключением гостьи в доме. Вспыльчивой, сексуальной гостьи.

Подавив зевок, он взглянул на часы. Можно считать, что рабочий день закончился. Пепе был не в настроении самому вести машину, поэтому вызвал шофера. От меланхолии он не отделался и после того, как вернулся домой, он привычно изобразил беспечную улыбку и спросил у Моники, которая торопливо вышла ему навстречу:

– Где Кара?

– В своей комнате.

– Она сегодня выходила оттуда?

– Только на ланч и позже днем перекусила.

– А завтрак?

– Круассан и яблоко.

Пепе направился к себе, стараясь не думать о привычках Кары в отношении еды. Он просто беспокоится о беременной женщине. И больше ничего.

Он проходил мимо комнаты Кары – дверь была приоткрыта. Она удивленно на него взглянула и хотела закрыть дверь у него перед носом, но не успела – он вставил ногу в проем.

– Добрый вечер, cucciola mia. Как прошел день?

– Долго и скучно.

– Тогда я тебя обрадую – мы сегодня выходим в свет.

Она скорчила гримасу, но дверь распахнула и оперлась о косяк, скрестив руки на груди.

– Уже поздно. Мне обязательно идти?

– Да.

– Неужели я не могу остаться здесь с Моникой?

– Моника уходит домой на выходные. Видишь, как тебе повезло – я весь в твоем распоряжении.

Она сердито на него посмотрела:

– Какая захватывающая перспектива!

В ту самую секунду, как открылась дверь в ее комнату, у Пепе начало бешено колотиться сердце, внутри все перевернулось.

Что касается Кары… ее красиво очерченный рот был поджат, зеленые глаза едва его не испепелили.

Он хотел коснуться ее. Хотел подхватить ее, пронести по комнате и уложить на кровать. И насладиться каждой клеточкой ее тела.

Но после того как она оттолкнула его на кухне, черта с два он до нее дотронется. Ей придется на коленях умолять его, прежде чем ему придет в голову заняться с ней любовью.

Хотя он не смог удержаться, не протянуть руку и не похлопать ее по аккуратному носику.

– Мы уезжаем через час, cucciola mia. Платье – коктейльное. Будь готова, или я приду и помогу тебе.

– Ты не посмеешь.

– Это вызов?

– Нет!

– В таком случае будь готова вовремя. Я пошел под душ – вернусь через шестьдесят минут.

* * *

Точно через час Пепе постучал в дверь спальни Кары. Он тешил себя мыслью, что она не готова.

Забыт запрет, который он возложил на себя. Запрет возобновлять с ней любовные отношения. Всего три минуты перепалки с Карой – и его благих намерений как не бывало.

Его рыжеволосая гейша дьявольски сексуальна.

Если бы только она в действительности была гейшей… Или, что намного лучше, его личной наложницей. Хулить своего хозяина, не входит в обязанности ни той ни другой – это точно. Гейша или наложница, для любой из них главное – это удовольствие ее хозяина. Учитывая то, что от Кары он хотел сексуального удовольствия, его больше устроила бы наложница.