Книга Зажмурься покрепче - Джон Вердон

— Как?

— Как на психа.

— Ты и есть псих, — улыбнулся Гурни, параллельно вспоминая, что за десять месяцев работы над делом Меллери отношение Хардвика к капитану Роду Родригесу из презрительного стало исполненным яда.

— Может, и так, — пробормотал Хардвик. — Не зря же все на этом сходятся, — он повернулся к окну и снова посмотрел на серый пейзаж. Стало еще темнее — теперь северная гряда на фоне неба казалась почти черной.

Гурни посетила догадка, что Хардвик, вопреки обычному, хочет заговорить о чем-то личном. Его как будто что-то мучило. Но приоткрывшаяся было дверь в мир личных переживаний Хардвика тут же закрылась. Глаза его сверкнули знакомым сардоническим блеском.

— Насчет пресловутых четырнадцати минут. А вдруг их было не совсем четырнадцать? Что на этот счет говорит твоя эпическая прозорливость? — он уселся на дальнюю от Гурни ручку дивана и продолжил, обращаясь к кофейному столику как к посреднику. — С моментом, когда начался отсчет, все понятно. Джиллиан зашла в домик и была еще жива. Девятнадцать минут спустя, когда Эштон открыл дверь ключом, она уже сидела на стуле отдельно от своей головы, которая лежала на столе, — он снова поморщил нос и уточнил: — Каждая из двух частей была в собственной, отдельной луже крови.

— Почему девятнадцать, а не четырнадцать?

— Через четырнадцать минут в дверь постучалась официантка, и ей никто не ответил. Логично предположить, что в этот момент жертва была уже мертва.

— Есть другие версии?

— Ну, например, она могла быть жива, но рядом Флорес махал мачете и требовал, чтобы она не смела пикнуть.

Гурни попытался это представить.

— Ты бы на что поставил? — спросил Хардвик.

— В каком смысле?

— Ну, на то, что он отхряпал ей башку до или после отметки в четырнадцать минут?

«Отхряпал ей башку». Гурни вздохнул и подумал, что этот обмен — Хардвик ехидствует, собеседник морщится — повторяется, должно быть, всю его жизнь. Вероятно, все началось с обычного шутовства, которое обострилось до цинизма из-за работы в полиции, а со временем стало естественной реакцией на жизнь в целом — из-за возраста, трудностей на работе и идеологической несовместимости с шефом.

— Так чего? — переспросил Хардвик. — На что ставишь?

— Я почти уверен, что ее убили до первого стука в дверь. Скорее всего, задолго до. Возможно, даже в течение первых двух минут после того, как она зашла в домик.

— Объясни.

— Чем быстрее убийца покончил с делом, тем больше у него было времени избавиться от мачете, сделать то, что сбило собаку со следа, и сбежать до появления копов.

Хардвик скептически прищурился, но это было его обычной гримасой, не всегда означавшей именно сомнение.

— То есть ты думаешь, что он все спланировал заранее?

— Я бы предположил, что да. А ты?

— Да так и сяк что-то не сходится.

— Например?

Хардвик покачал головой.

— Нет, сперва объясни, почему ты думаешь, что он все спланировал.

— Ты обратил внимание на положение головы?

— А что в нем особенного?

— Ты сказал, что голова лежала лицом к телу, и диадема была на месте. Мне кажется, что это неслучайная расстановка, которая что-то значила лично для убийцы или являлась посланием кому-то из свидетелей. Такое не делают в горячке и на бегу.

Хардвик скривился, будто от приступа изжоги.

— Идея, что убийца все продумал заранее, меня смущает, потому что жертва сама к нему пошла. Откуда Флорес мог знать наверняка, что она придет?

— Откуда ты знаешь, что они не договорились заранее?

— Она же сказала Эштону, что идет уговаривать Флореса выйти к гостям.

Гурни улыбнулся, дожидаясь, когда Хардвик сам сообразит.

Хардвик смущенно прокашлялся.

— Думаешь, она наврала и пошла в домик по другой причине? Что они с Флоресом о чем-то там добазарились заранее? Гости, свадебный тост — просто предлог?.. Но это же все домыслы. Их нечем подкрепить.

— Если убийство было спланированным, то все примерно так и было.

— А если не было спланированным?

— Джек, как ты выражаешься, «без вариантов». Это не спонтанное преступление, а продуманное высказывание. Неясно, кому оно адресовано и как его расшифровать, но это определенно послание.

Хардвик снова поморщился, но дальше спорить не стал.

— Кстати о посланиях, мы нашли непонятное сообщение в мобильнике жертвы. Получено за час до гибели. «Я написал тебе про все причины». По данным оператора, отправлено с телефона Флореса, но в подписи почему-то значилось «Эдвард Валлори». Это имя тебе ни о чем не говорит?

— Нет.

В комнате между тем стало темно, и они едва различали друг друга, сидя на разных концах дивана. Гурни включил настольную лампу.

Хардвик снова с силой потер лицо обеими ладонями.

— Знаешь что… пока не забыл… есть одна мелочь, которую я там заметил и потом вспомнил за отчетом судмедэксперта. Может, пустяки, но… короче, кровь, что была на теле, на туловище, — она была вся на дальней стороне.

— Как это — на дальней?

— На противоположной от той, где Флорес махал мачете.

— И что это значит?

— Да черт его… Иногда увидишь что-нибудь на месте убийства, и оно въедается в память. Начинаешь прокручивать в голове — чем это объясняется, что там происходило…

Гурни пожал плечами.

— Это на автопилоте происходит. Работа такая.

— Так вот я обратил внимание, что кровь из сонных артерий почему-то вся оказалась на дальней части тела, хотя туловище сидело прямо, как бы опираясь на ручки стула. Непонятно. С каждой стороны у нас по одной артерии, да? Вот как могло получиться, что вся кровь оказалась только с одной стороны?

— У тебя есть версии?

Хардвик на секунду брезгливо оскалился.

— Я так представляю, что Флорес схватил ее одной рукой за волосы, а другой замахнулся мачете и отрубил ей голову, как и пишет судмедэксперт.

— И что?

— А потом он держал отрезанную голову как бы под углом, приложив ее к пульсирующей шее. То есть, использовал ее, чтобы защитить себя от крови. Чтобы, значит, не запачкаться.

Гурни медленно кивнул.

— Поведение классического социопата.

Хардвик кивнул.

— Не то чтобы у меня были какие-то иллюзии насчет его психики… но вот эта практичность… предусмотрительность такого масштаба, что не дала сбоя даже в такой ситуации… Мороз по коже. Это не просто хладнокровие, это жидкий азот в венах.