Книга Ягге и магия вуду [ = Гроб на колесиках ] - Дмитрий Емец

– Как вовремя они пришли, – прохрипел большой скелет.

– И правда вовремя. Нам как раз двух черепов для игры не хватает, – ответил маленький скелетик.

Он соскочил со стула и побежал к нам, выкрикивая:

– Отдайте свои черепа, пожалуйста! Нам нужны две пешечки!

– Эй-эй! Вы чего взбеленились, ребята? Мы ваши старые знакомые! Мы к вам в другой раз зайдем! – крикнул я, незаметно дергая дверь, чтобы унести ноги. Но вот беда – дверь, по закону подлости, не поддавалась. Похоже, в панике я не в ту сторону ее тянул.

– Отдай свой череп, девочка! Пап, она не отдает! Она вредная и жадная! Пап, скажи ей, чтобы отдала! – пищал маленький скелетик, приплясывая рядом с Настей.

– Нехорошо быть жадной! Сейчас я заставлю ее поделиться, – большой скелет стал медленно подниматься из-за стола.

Спасаясь от маленького скелета, Настя нечаянно опрокинула стол. Черепа, из которых были сделаны фигуры, щелкая зубами, запрыгали к нам.

– Она поломала нашу доску! Мы играли эту партию сто лет! – закричал маленький скелетик.

– Не волнуйся, сынок. Мы их сейчас убьем, – успокоил его большой скелет.

Настя оглушительно взвизгнула. Оба скелета от неожиданности отшатнулись.

– Если вы от меня не отстанете, я крикну вам то, что крикнул мне папа, когда я случайно заехала молотком ему по ногтю! – пригрозила Настя.

– И что же он крикнул? – заинтересовался большой скелет.

– Он крикнул: «Чеши отсюда, пока я добрый!» – завопила девочка.

Наконец мне удалось повернуть ручку. Мы с Настей выскочили в коридор и, опасаясь, что скелеты погонятся за нами, распахнули дверь в следующую комнату.

– Уф-ф! Кажется, убежали. Похоже, здесь никого нет! – с облегчением сказала Настя.

Я огляделся. Эта комната была круглой, с пестренькими обоями, украшенными маленькими хорошенькими костедробилочками. Так называемый дизайн а-ля морт, распространившийся в Параллельном Мире с легкой руки Красной Руки, да простят мне этот каламбур.

– Бывает же такое везение! – согласился я.

Внезапно за нашей спиной с грохотом опустилась решетка, отрезав нас от двери. Послышался зловещий хохот.

4

Из небольшой отдушины в стене выплыли две тени – сизая и зеленая. У сизой тени был квадратный рот, у зеленой – рот с зазубринами.

– Сестра, у нас гости! – сказала сизая тень.

– Теперь порезвимся! Напугаем их до смерти! – щелкнула зазубринами зеленая тень.

Зеленая тень растеклась по полу и превратилась в людоеда с треугольными зубами. В руках у него блестел здоровенный вертел. Выставив вертел перед собой, людоед стал надвигаться на нас.

– Я буду дэлать из вас шашлык-машлык, панимаэшь? – рычал он с акцентом.

Мы с Настей попятились и уперлись в решетку. Из решетки выпрыгнули кожаные ремни и захлестнули нас. Мгновение – и мы связаны так крепко, что можем вращать только глазами.

– Убэжать хотели? От мэня не убэжишь! Шашлык-машлык, панимаэшь! – захохотал людоед.

Сизая тень с квадратным ртом ударилась об пол и превратилась в огромную куриную голову. У куриной головы были гигантские ноги со шпорами, отточенными, как хирургические скальпели. Голова подпрыгнула, взмахнула шпорой и отрубила людоеду руку с вертелом.

Рука упала на пол и превратилась в извивающуюся змею. Змея свернулась в кольцо, надулась и плюнула в куриную голову ядом. Куриная голова щелкнула клювом и превратилась в прыгающую мясорубку. Мясорубка накинулась на змею. От змеи остался только кончик хвоста. Он стал извиваться, разрастаться и превратился в чудовищную челюсть с панцирем, как у улитки. Челюсть бросилась на мясорубку и проглотила ее, выплюнув лишь крошечный винтик. Этот крошечный винтик превратился в гигантского черного муравья. Гигантский муравей схватил челюсть-улитку и стал разбивать ей панцирь об стенку.

Из разбитого панциря высунулось зеленое щупальце и замахало белым платком.

– Это нечестно, сестрица! Мы же договаривались сражаться понарошку! – заверещала зеленая тень.

– Прости, сестрица, я увлеклась! Я не должна была бить тебя об стену, ведь мы семья.

– Семь «ты»? Вот так наглость! – закричало зеленое привидение и проглотило сизое привидение. Сизая тень выплыла у нее через спину и проглотила зеленую тень.

– Ладно, сестрица! Давай мириться! – сказала сизая тень.

– Давай!

– А в знак примирения обменяемся ртами. Согласна? Ты отдашь мне свой с зазубринами, а я тебе свой квадратный.

Привидения обменялись ртами и с грозными завываниями принялись летать по комнате.

– Что-то мне не нравится квадратный рот! – сказала зеленая тень.

– А мне не нравится с зазубринами. Давай обратно меняться! – предложила сизая, и они вновь обменялись ртами.

– Сколько ни менялись, а при своем остались! Ладно, сестрица, пойдем спать! – сказали привидения и, зевнув, стали протискиваться обратно в отдушину.

– Эй, а ремни?! Развяжите нас! – завопил я.

– Лет через сто, как проснемся, развяжем! – пообещала сизая тень.

– Нам не через сто! Нам сейчас надо.

– А мне сейчас лень. Я устала, – сказала сизая тень.

– Тогда я буду кричать и мешать вам спать! – пригрозил я.

– Вот наглый человечишка! Ну так и быть, ступайте! Если выберешься из колодца, приходи лет через сто – еще поиграем, – сказала зеленая тень.

Я промолчал, не став обещать, что приду. Привидения при всей своей внешней легкомысленности – существа серьезные. Если им кто-то что-то пообещает, то хочешь не хочешь, придется выполнять, или такое проклятие напустят, что всю жизнь потом будешь вжимать голову в плечи.

Сизая тень с квадратным ртом подплыла к нам и шевельнула хвостом. Ремни упали. Решетка вдвинулась в стену.

– Брысь отсюда, а то всерьез сожру! – буркнуло привидение.

Повторять ему не пришлось. Схватив Настю за руку, я торопливо вытащил ее в коридор. Огляделся. Скелетов – большого и маленького – не было видно, лишь на каменном полу коридора отпечатались следы огромной ноги с далеко отставленными пальцами. По скверному запаху, исходившему от следа, можно было с большой вероятностью предположить, что эта ножка принадлежала Оскаленному Мертвецу.

Я порадовался, что, когда он проходил здесь, мы с Настей «гостили» у теней. Присев на корточки, моя спутница близоруко сощурилась на след.

– Хоть бы тапочки надел! Разве его мама не учила, что нельзя ходить по холодному полу босиком! – сказала она.

Я, не успевший еще толком отдышаться после представления, которое устроили нам тени, пораженно уставился на нее. Она еще шутила! Что касается моего чувства юмора, то оно улетучилось еще у могилы тетушки Чумы.