Книга Умей вертеться - Марина Серова

— Она ничего не видела. Там, по ее словам, никого не было, — горестно покачала головой женщина. — Никого, как Таня сказала.

Раздался длинный и нетерпеливый звонок в дверь.

— Олежка, наверное, из школы вернулся.

В прихожей появился вихрастый мальчишка лет десяти от роду. Он не вошел, а ворвался, как штормовой ветер:

— Мамк, я так жрать хочу! У меня сейчас желудок в узел свяжется. О-ой, не могу!

— Ну, хватит дурачиться, — сквозь слезы улыбнулась женщина. — Иди на кухню, там супчик на плите теплый.

Юный отрок, расшвыряв ботинки по углам, ринулся в комнату, оставив дверь открытой. Закинув пакет с книжками на кровать, он принялся переодеваться в домашнюю одежду. При этом одежда снятая, парящая в разных направлениях, тоже никак не могла найти себе достойного пристанища и падала совершенно где попало.

Мне пришло на ум, что, если этого беззаботного товарища запустить в комнату без мебели и с совершенно голыми стенами, то он и там сумел бы навести беспорядок. Я такой бурной деятельности, порождающей отрицательные результаты, еще не видела в своей жизни. Прямо смерч какой-то, честное слово!

Раскрытая теперь дверь в комнату обнажила его родные пенаты, где все было вверх дном.

— Татьяна Александровна, — смутилась Вера Петровна, — вы уж простите. Я обычно специально закрываю дверь, чтобы люди не видели, что творится в комнате. Стыдно, честное слово.

Я беспечно махнула рукой:

— Не обращайте внимания.

Вера Петровна поднялась с дивана и пошла за сыном, наверное, дать какие-то указания, я же машинально двинулась следом за ней.

— А Таня тоже в этой комнате жила?

Вопрос, собственно говоря, был лишним, я это и так поняла, поскольку там стояло две кровати.

На рабочем столе теперь уже единственного в семье ребенка царил невообразимый хаос: какие-то конденсаторы, микросхемы, платы, стреляные гильзы, фигурки из киндерсюрпризов, сломанные наушники. И тут же свинцовые шарики.

Они-то и напомнили мне о вопросе, который я хотела задать и до сих пор еще не задала.

— А что это за шарики?

— А это грузила. Мы с Генкой на рыбалку собирались, — весело заявил пацан. — Правда, давно уже, но так и не собрались. Но, наверное, когда-нибудь все-таки соберемся.

— Ой, Татьяна Александровна, дочка его всегда за беспорядок ругала, уж сколько она этих шариков повыбрасывала.

— А у меня их много. Все выбросить никому не удастся, — усмехнулся мальчишка.

Я осторожно выспросила, кто бы мог эти самые шарики видеть. Ведь если преступник указал в качестве противовеса именно свинцовые шарики, значит, он знал, что такие в данной квартире имеются.

Вот поди попробуй в моей вылизанной до неприличия квартире найти свинцовые шарики! Даже если желающему их обнаружить будет грозить немедленная смерть, все равно это не удастся. У меня нет свинцовых шариков, просто нет. И все тут.

Так вот оказалось, что увидеть эти пресловутые шарики мог или любой, или некто, в зависимости от того, была ли открыта в какой-то из моментов дверь комнаты. Вот так все мило и просто или, наоборот, невероятно сложно.

Мужчины практически в доме не бывали. Правда, у Веры Петровны был друг. Но он уехал полтора месяца назад во Владивосток продавать квартиру своих родителей и до сих пор еще не вернулся.

Могли видеть эти шарики Танины подруги и Олежкины друзья. Иногда случайно могли лицезреть соседские старушки.

Вот такой очаровательный контингент предполагаемых преступников. Хотя именно такой контингент я себе и рисовала. Исключая старушек, конечно. Куда им, божьим одуванчикам?

Глава 6

Я обошла дом и остановилась прямо под балконом Гавриловых. Осмотрелась. Странно. Как раз тут, на улице, преступник был как на ладони. Хоть он и предупредил Таню, чтобы она не подходила к окну, но ведь любой из соседей мог увидеть, как он поднимает спичечный коробок. Нет, не мог преступник так подставиться! Моя интуиция была в полном согласии со столь веским доводом. И тут вдруг мое внимание привлекло вентиляционное окно подвала…

Ключи от подвала я на всякий случай взяла у Веры Петровны. По ее словам, в принципе подвал открыть сумел бы любой, кто этого очень сильно захотел. Действительно, замок был не слишком сложный, я бы его тоже отмычкой запросто открыла.

Но теперь я проникала в подвал на совершенно законных основаниях, и несколько старушек, оказавшихся по случаю у подъезда, комментировали мои действия:

— Там, дочка, заржавело, можа. Не так часто мы в подвал ходим. Хранить-то там ничего и невозможно: постоянно вода стоит.

В подвале действительно стояло такое количество воды, что там, как в бассейне, можно было сдавать нормы ГТО или проводить соревнования по плаванию.

Мне пришлось вернуться к Вере Петровне и попросить напрокат резиновые сапоги. В них я и пробралась к вентиляционному окошку, которое находилось как раз под балконом Гавриловых. Около окна стояла лестница. Ну, вот так я себе приблизительно и нарисовала картину: преступник палкой или крючком подтянул к себе коробок с долларами, взял их и спокойно вышел из подвала. Или даже прятался там пару часов для подстраховки.

Надо же, какой осведомленный преступник: и про шарики свинцовые знает, и про лестницу в подвале тоже. Эта мысль промелькнула у меня совершенно спонтанно и растаяла, как туман в солнечное утро. В тот самый момент я не сделала из нее правильных выводов, которые, как мне уже потом показалось, напрашивались сами собой.

Никаких других интересных предметов, кроме вышеуказанной лестницы, я в подвале не обнаружила. Если преступник что-то случайно и обронил, то это «что-то» найти можно только в том случае, если откачать из подвала воду. А надеяться на то, что преступник оставил отпечатки пальцев, глупо. Но на всякий случай я позвонила полковнику Григорьеву и сообщила о лестнице, которой, вероятно, и воспользовался шантажист.

Полковник неопределенно хмыкнул, а потом попенял на своих молодых несообразительных коллег:

— Вот, елы-палы, ты додумалась до такого финта ушами, а они нет. Ну, я им, мать их, устрою…

— Им, вероятно, просто разуваться не захотелось, — рассмеялась я.

— …

— В подвале вода. Так что пусть твои ребята с собой болотные сапоги прихватят.

* * *

У Сверчковых никого не оказалось дома, и я решила, не тратя времени даром, посетить Кукушкина.

Кукушкины жили на третьем этаже одной из «хрущевок» на Курской улице. Мне открыл высокий субтильный подросток в очках с линзами не менее чем минус пять. На плече у него мирно дремал огромных размеров котяра серого цвета. Кот лениво приоткрыл глаза и недовольно подвигал пушистым хвостом. Сей жест, как я поняла, означал, что некто, совсем нежеланный, нарушает его драгоценный покой.