Книга Тень и звезда - Лаура Кинсейл

Когда Леда вошла, леди отставила чайник в сторону и подняла голову.

— Должно быть, это она и есть, — недружелюбным тоном заметила молодая женщина, когда двое полицейских как по команде вскочили на ноги.

Сержант Макдональд покраснел и, поправив пряжку на ремне, напряженно поклонился, а затем улыбнулся Леде жалкой улыбкой.

— Доброе утро, мисс Этуаль. Это моя сестра мисс Мэри Макдональд.

— Мисс Этуаль, — тут же заговорила сестра сержанта, нарочито произнося фамилию Леды с французским акцентом, — мой брат так часто описывал вас, что мне захотелось увидеть все своими глазами.

На губах Леды появилась вежливая улыбка.

— Приятно с вами познакомиться, мисс Макдональд, — проговорила она холодно. — Это так мило, что вы нашли время заглянуть сюда. — Судя по ее тону, можно было понять, что Бермондси — это почти то же самое, что Мейфэр. — Станете ли вы завтра вместе с нами наблюдать за приездом ее величества?

— Брат говорит, что столпотворение будет ужасное, — равнодушно ответила мисс Макдональд. Все простолюдины выйдут на улицы. Думаю, в таких обстоятельствах лучше оставаться дома. А вот вы, мисс Этуаль, должно быть, не возражаете против подобных развлечений и даже привыкли к ним.

— Хотите чаю, мисс? — торопливо проговорил сержант Макдональд.

— Благодарю. — Леда показала ему кружку: — Видите, у меня есть подходящий повод для чаепития. Предлагаю тост за ее величество.

Сержант Макдональд и инспектор Руби с интересом осмотрели кружку, после чего инспектор пообещал, что непременно купит такую же для своей жены.

Леда налила себе чаю.

— За ее величество и за ту любовь, которую испытывает к ней народ! — Она торжественно подняла кружку, но тут вмешалась мисс Макдональд.

— Послушайте, мисс Этуаль, — сказала она, — я уже говорила брату, что вы ничуть не лучше, чем должны быть, и теперь вижу, что так оно и есть. Ходите сюда каждый день, робкой притворяетесь, а цель у вас одна — одурачить порядочного человека, который вообразил, что вы леди.

В тот же момент сержант Макдональд вскочил и, схватив сестру за локоть, принялся бормотать бессвязные извинения, но она оттолкнула его.

— Я не допущу, чтобы тебя провели, Майкл, — прошипела мисс Макдональд. — Я была абсолютно уверена, что эта женщина — хитрая маленькая потаскушка, но теперь я вижу, что она даже еще хуже.

— Что ж, — вставая, проговорила Леда, — если так… — Она посмотрела на сержанта Макдональда, но он отвел глаза в сторону, и этот жест оказался красноречивее всяких слов. — Всего вам доброго, инспектор. Всего хорошего, сержант. Мисс. — Взяв кружку, она повернулась, шурша шелком, но даже не сочла нужным кивнуть сержанту, который, споткнувшись, бросился открывать ей дверь.

Когда Леда дошла до своей улицы, у нее не было ни малейшего желания видеться с миссис Доукинс; но не успела она зайти в свою комнату и хоть чуть-чуть отдышаться, как в дверь громко постучали.

— К вам джентльмен, мисс, — крикнула миссис Доукинс.

Леда оглядела свою нищенскую комнатушку, и злость с новой силой закипела в ней. Итак, сержант Макдональд пришел все-таки за ней, чтобы молить о прощении и припасть к ее ногам! И это после того, как он даже не подумал остановить свою сестрицу, не сказал ни единого слова в ее защиту!

Рывком отворив дверь, Леда с гордо поднятой головой прошла мимо миссис Доукинс.

— Он в моей гостиной. — Хозяйка тут же поспешила вслед за ней, а когда они спустились вниз, обогнала Леду и широко распахнула дверь гостиной.

— Вот она, сэр, смотрите: хороша, как новенький пятипенсовик. Да вы и сами видите, — торопливо заговорила миссис Доукинс. — Отличная девушка, сэр. Она достаточно взросла, чтобы угодить вам, и в то же время молода и свежа, как маргаритка.

Леда резко остановилась. Это явно не сержант Макдональд. Оказавшийся перед ней незнакомец лет пятидесяти торопливо погасил сигару в чайной чашке миссис Доукинс и, посмотрев на Леду, довольно кивнул.

— Да, очень хороша, — любезно заметил он.

На мгновение вежливость посетителя обманула Леду, но уже через несколько секунд она поняла, в чем дело…

Подойдя к ней, незнакомец дохнул запахом сигары, и ее затошнило. Леда была унижена, оскорблена, напутана. Ее комната, пусть маленькая и убогая, — ее последнее прибежище, ее рай. Она отдавала последние гроши, чтобы, запершись там на ключ, отгородиться от остального мира, спрятаться от реальности и почувствовать себя в относительной безопасности. И вот теперь она лишилась даже этой малости.

Мужчина уже хотел взять ее за руку, но Леда, оттолкнув его, бросилась к двери и выбежала наружу. Быстро шагая по улице, она еще долго слышала за спиной негодующие вопли и извинения миссис Доукинс.

Торопливо идя по улице, Леда думала о том, что ей, должно быть, придется отправиться к миссис Роутем, у которой имелась свободная спальня, и рассказать ей ужасную правду. Вот только как объяснить миссис Роутем с ее трясущимися руками и подскакивающими седыми локонами, что человек не может пойти домой, если хозяйка намерена заставить его… развлекать незнакомого мужчину?

Оказавшись на Саут-стрит, Леда остановилась. Наступили сумерки, тени становились все длиннее. Она посмотрела на старый дом миссис Роутем — ни газового освещения, ни лампочки, ни даже свечи в окне. Миссис Роутем жила очень экономно и не могла позволить себе даже такой маленькой роскоши, хотя вслух об этом никто и никогда не говорил. Более того, все делали вид, что принимают это за аристократическую чудаковатость. Кстати, точно такую же чудаковатость приписывали мисс Ловатт и леди Коув, которые были вынуждены считать каждое пенни. Все три дамы оказались столь стеснены в средствах, что нанимали одну женщину, которая служила для них горничной и кухаркой.

Леде было прекрасно известно об этих обстоятельствах, и поэтому она наконец решилась.

Морроу-Хаус Леда знала всю жизнь, но дом, расположенный совсем неподалеку, был поменьше и не выглядел так фешенебельно. Тем не менее к себе в комнату Леда вернуться не могла, к миссис Роутем идти боялась. Поэтому она медлила, стоя у ступеней и положив затянутую в перчатку руку на перила.

Внезапно до нее донеслись отдаленный смех и чьи-то голоса. Леда торопливо опустила руку, намереваясь уйти, но тут дверь распахнулась, и на улицу из холла пролился поток золотистого света.

Леди Кэтрин, одетая в платье из розового шелка, который Леда сама показывала ей в заведении мадам Элизы, вышла на террасу. На плечи она набросила белую вязаную шаль, почти скрывающую кружева на лифе, в руке держала веер, которым то и дело водила по подбородку с таким видом, словно ей нравилось испытываемое при этом ощущение.

— Мисс Этуаль, ну наконец-то! — воскликнула леди Кэтрин, к полному изумлению Леды. — Давно пора, а то мы все уже начали волноваться. Мама, мама! — Она повернула голову, заглядывая в дом. — Да оставь ты свои орхидеи. Мисс Этуаль наконец-то здесь!