Книга Любовь и верность - Мэгги Робинсон

– Хм! Мисс Арден, за шкафом с инструментами есть маленькая дверь, которая выходит на пандус для слуг. Вы сможете выйти из комнаты, и никто вас не увидит. Я прикажу прислуге уйти оттуда, чтобы вокруг никого не было… Скажем, через десять минут? После того как мы принесем вам одежду? Вам хватит этого времени, чтобы дойти до своей комнаты?

Что-то еще ударилось о стену и покатилось под стол. Свеча, подумал Алек.

– Вы слишком добры ко мне, доктор Бауэр! Извините, что я бросаюсь вещами. Это все мой темперамент, знаете ли. Большую часть времени я к-кротка и сп-покойна, но когда что-то встает на моем пути, Оливер говорит, что я превращаюсь в настоящую мегеру. Нет, вы только представьте, этот подлец Рейнберн вздумал воспользоваться моим положением! Да если бы он пришел сюда, я бы убила его голыми руками! Вытрясла бы из него всю жизнь! Смотрела бы на то, как его черные глаза выскакивают прямо из его головы!

Алек закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Он ей верил.

– Я позабочусь о том, чтобы вам больше не причинили никакого вреда, мисс Арден, – пообещал доктор Бауэр. – Вы можете на меня положиться.

– Благодарю вас, доктор Бауэр. Джозеф. Могу я называть вас Джозефом? И пожалуйста, принесите мои вещи. Просто оставьте их за дверью.

– Да, моя дорогая. Да, я прикажу принести вашу одежду, и да, называйте меня Джозефом. А я надеюсь, что могу называть вас Мэри.

– Разумеется! Надеюсь, мы сможем стать добрыми друзьями, как только я успокоюсь.

– У меня есть способы успокоить вас, Мэри, так что предоставьте это мне. Гедвига! Вещи мисс Арден, будьте добры!

Мэри яростно пнула под стол своей очаровательной маленькой ножкой. Простыня сорвалась со стола, и через мгновение она уже снова завернулась в нее.

В дверь постучали.

– Ваша одежда, мисс. Хотите, чтобы я помогла вам одеться?

– Нет, Гедвига, спасибо, не надо. Просто оставьте мои вещи за дверью.

– Да, мисс. Очень хорошо, мисс. Но теперь следите за этим человеком.

– За доктором Бауэром?

– Нет, мисс. За этим чернобородым парнем. Ему трудно сопротивляться.

– О, думаю, у меня не будет проблем с тем, чтобы оказать ему сопротивление. Я испытываю отвращение к бородачам. Благодарю вас, Гедвига. Это все.

Подождав минутку, Мэри приотворила дверь, схватила свою одежду и снова заперла замо€к.

– Ты была великолепна, – прошептал Алек из-под стола – он все еще побаивался выбираться оттуда. В комнате было темным-темно, но он почему-то не сомневался, что Мэри глазеет прямо на него.

– Помоги мне хотя бы со шнурками, – сказала она.

Хоть Алек больше привык расшнуровывать корсеты в темноте, ему удалось втиснуть Мэри в ее длинный корсет, при этом ее напряженная спина так и излучала гнев. Потом зашуршала одежда, он услыхал какое-то бормотание, в котором различил несколько проклятий. Как только голова Мэри высунулась из-под ткани, она сердито спросила:

– О чем только ты думал, черт возьми?

Разве он сам себе не задавал этого же вопроса?

Впрочем, похоже, Мэри и не ждала ответа. Зато ее маленький кулачок впивался ему в грудь при каждом слове.

– Поверить не могу, что ты настолько низок, чтобы прийти сюда и ласкать меня, как какой-то развратник. Вы, лорд Рейнберн, отвратительны! Неужели вы считали, что это сойдет вам с рук?

Да. Да, он так считал. Да он почти успел убежать. Каблуки его сапог ударились о шкаф, когда она оттолкнула его, и Алек сдвинул его с места. Он был на колесиках, поэтому откатился в сторону и с грохотом ударился об угол. Ощупав стену, Алек обнаружил дверь, по размерам подходящую для гномов Белоснежки. Он рванул дверь на себя, и в комнату хлынул электрический свет.

– Леди проходят первыми, – проговорил Алек.

В гневе Мэри Арден была еще прекраснее, чем он когда-либо видел ее, несмотря на то, что ее блузка была расстегнута.

– Тебе бы лучше вспомнить, что я – леди, и я – не одна из твоих лондонских потаскушек. Я подумываю о том, чтобы сказать тете Мим, точнее, миссис Ивенсон, что я больше не занимаюсь этим делом. Если она узнает, что ты натворил, считай себя покойником.

– Я не хотел ничего плохого, – оправдывался лорд Рейнберн, ныряя в дверь и едва не снеся при этом дверную раму. Но тогда он оставил бы на ней отметины. – Я пришел только для того, чтобы поговорить. Но увидел тебя, такую расслабленную, довольную… Я не хотел тревожить тебя, но ты попросила начать, и я… я…

– О, заткнись! – прошипела Мэри, запрыгивая на пандус. Алек приметил другие маленькие дверцы вдоль стены – слугам было удобно разносить по номерам все необходимое, оставаясь невидимыми для клиентов. Они шли наверх, пока не оказались у двустворчатой двери, открывающейся в обе стороны, на которой висела табличка «Третий этаж». За ней находились комнаты Мэри. Алек робко поплелся к двери ее номера, а Мэри вынула из ридикюля ключ. К счастью, другие гости отеля не видели, как она втащила его в свою спальню. К его изумлению, она села на стул, сняла ботиночек на шести пуговицах и спустила вниз чулок.

– Вставай на колени и заканчивай массировать мне ноги, – приказала она.

Алека не нужно было просить дважды.

Глава 8

Мэри понимала, что поступает очень нехорошо. Никто никогда не прикасался к ней, кроме сапожника, да ее матери, предполагала Мэри, которая играла с ней в «эту маленькую свинку», когда она была малышкой. Она собиралась дождаться, пока лорд Рейнберн закончит, ударить его в нос и отказаться от его дела.

Нет, она не может отказаться. До разоблачения доктора Бауэра остался всего один день. Не столько важна ее гордость – важно убедиться в том, что он не сможет скомпрометировать других невинных женщин.

Но сама Мэри оказалась скомпрометированной. Что успел увидеть этот презренный Рейнберн? Ей повезло: она смогла остановить Бауэра, рвущегося в комнату. Простыня – не слишком хорошая преграда для любопытных глаз, но у нее не оказалось под рукой ничего другого, что смогло бы скрыть огромное тело Рейнберна. Ей оставалось только набросить ее на него и надеяться на лучшее.

Но до чего же забавный у него был вид, когда он сложился под столом, как телескоп. А какой комичный вид у него теперь, когда он похож на вставшего на колени сказочного Принца, только без хрустального башмачка в руках.

– Да ладно, вставай, – сказала Мэри. – Я просто хотела понять, насколько ты чувствуешь себя виноватым.

– Если бы у тебя была дюжина ног, я растер бы все до единой, – пробормотал Алек, лицо которого помрачнело от смущения. Рухнув на стул, он уронил голову – живое воплощение раскаяния.

– Будь у меня дюжина ног, я бы так пнула тебя, что вышибла бы из тебя дух, – возмущенно отозвалась Мэри. – Да как ты мог так поступить? Вы, сэр, не джентльмен!