Книга Колыбельная - Владимир Данихнов

— Что вы думаете об этом телефоне, Кошевой? — спросил Гордеев.

— Я ничего о нем не думаю, — сказал Кошевой.

Гордеев опустился на стул.

— Очень жаль, Кошевой. — Он положил мобильник перед собой на стол. — Этот мобильник принадлежит — вернее, принадлежал — серийному убийце.

Кошевой выпучил глаза.

— Вы имеете в виду «нашему» серийному убийце?

— Именно так.

— Но как вы это… ну… поняли?

В номер осторожно постучали, но никто не открыл, и стук больше не повторился. Гордеев задумчиво погладил себя по лбу.

— Утолю ваше любопытство, Кошевой. — Он ткнул пальцем в мобильник. — Этот сотовый телефон, как я уже сказал, какое-то время принадлежал серийному убийце. Модель дешевая, распространенная, сложно определить, где именно его приобрели. Телефон пролежал в земле пару недель, поэтому выглядит довольно скверно, вы согласны? На нем не осталось отпечатков пальцев, никаких волосков, следов крови или частичек кожи, если вас это интересует. Аккумулятор отсутствует, сим-карты тоже нет. Однако я знаю наверняка, что с этого мобильника был сделан всего один звонок. Как вы думаете, Кошевой, куда звонили?

Кошевой нахмурился, пытаясь изобразить на лице задумчивость.

Гордеев погладил телефон по рифленой крышке:

— Молчите? Прекрасно. С этого телефона, Кошевой, звонили в полицию.

— В полицию?

— Именно так. Вы догадываетесь, кому принадлежал телефон?

На этот раз Кошевой не стал изображать задумчивость.

— Нет.

— Подумайте.

— Без понятия.

— Очень жаль. — Гордеев прикрыл глаза. — Вас разве не зацепил один момент в истории похищения Ани Кабановой? — Кошевой покачал головой. — Нет? Прекрасно. А меня зацепил. Вспомните: Кабанов стоит возле забора и ждет дочь. Неизвестный молодой человек звонит в полицию. Кабанова увозят. В тот же день дочь пропадает. Следствие ведется из рук вон плохо: о молодом человеке, сделавшем звонок, как-то походя забывают. Тем не менее личность этого молодого человека важна, вам так не кажется? Совпадение ли это: молодой человек убирает препятствие в лице Кабанова, и в тот же день исчезает девочка?

Кошевой нахмурился:

— Вы полагаете, что этот звонивший… ну… и есть наш серийный убийца?

— Именно так. Более того: он видел Кабанова возле школьного забора в то утро. На допросе Кабанов показывал, что кроме него взрослых поблизости не было; по крайней мере, он никого не заметил. Предположим, убийца следил за ним из дома. Предположим также, что он боялся, что его звонок отследят, поэтому приобрел или украл мобильник специально для одного-единственного звонка в полицию, а затем избавился от него. Итак, я прибываю на место преступления. Вы знаете, что я увидел? Нет? Очень жаль. Немного отвлекусь от темы нашего разговора: вы, наверно, полагаете, что я приложил немыслимые усилия, чтоб прийти к своим выводам; однако любое дело можно раскрыть, приложив всего-то капельку ума и усердия. Просто большинство не прикладывает никаких усилий вообще. Думаю, вам это хорошо известно, но я повторю: в большинстве случаев у людей ничего не получается по той простой причине, что они не делают ничего. Запомните, Кошевой, в дальнейшем мы вернемся к этой мысли. Итак, я на месте. Что же я вижу? Я вижу недостроенный многоквартирный дом. Стройку заморозили полтора года назад; дом стоит пустой, он окружен забором, но в заборе полно дыр. Кое-где забор отсутствует вовсе. Первые два этажа захламлены пустыми бутылками, окурками, упаковками из-под чипсов и прочим; здесь любят выпивать подростки. Стены изрисованы граффити, исписаны похабными надписями. На третий этаж никто не забирается, там чисто. Не используя никаких спецсредств, я без особого труда поднялся на пятый этаж. Там есть отличное окно, вернее прямоугольная дыра в стене, в которую хорошо видно школьный забор, в том числе дерево, под которым дежурил Кабанов, и часть школьного двора. Я тщательно обследовал пол под окном и обнаружил засохшую грязь и отпечаток ботинка на ней. Сорок седьмой размер. Крупный парень. Вы слушаете меня, Кошевой? Такое чувство, что вы спите. Кошевой, вам не кажется, что остальные люди тоже спят? Спят с открытыми глазами, ходят и спят, говорят и спят, едят и спят, всё время спят. Иногда мне чудится, что я один бодрствую. Вам смешно? Нет? Очень хорошо. Итак, допустим, убийца стоял возле этого окна. Внизу возле забора находился Кабанов. Убийца достал мобильник и позвонил в полицию. Что он делает дальше? Он хочет избавиться от мобильника, потому что уверен — трубка дает сигнал, по которому его смогут отследить; кроме того, он смотрел художественный фильм «Один пропущенный звонок» и мобильный телефон представляется ему мистическим предметом: он боится того, чего не понимает. Поэтому он вынимает аккумулятор и симку, но и этого ему мало; он спускается вниз и зарывает телефон в землю. Он не тратит время на поиски подходящего тайника, потому что, подгоняемый страхом, верит, что чем дольше телефон остается у него в руках, тем больше шансов, что полиция на него выйдет. Вы сомневаетесь в моих словах, Кошевой? Ах, вы удивлены, откуда я знаю, что убийца смотрел фильм «Один пропущенный звонок». Отвечу прямо: я вовсе не знаю. Я пошутил. Вы не смеетесь? Очень жаль. Надеюсь, однако, что я удовлетворил ваше любопытство. Итак, я спустился вниз, чтоб обследовать землю возле стройки. Надо сказать, это весьма нудное и неинтересное занятие. Я потратил почти целый день, прежде чем нашел мобильник. Надеюсь, вы понимаете, что в моем успехе нет ничего особенного: просто большинство не потратило бы и десяти минут. Большинство, Кошевой, мечтает, об успехе, который свалится с неба, и поэтому никогда ничего не делает. Проще обвинить злую судьбу или кого-то другого в своих неудачах, вы согласны? Наливайте виски, не стесняйтесь. Я не люблю виски, но всё равно пью его; я не люблю работать, но всё равно работаю. Именно поэтому меня называют «специальным человеком». Дурацкое прозвище, вам не кажется?

Кошевой промолчал.

Гордеев вздохнул и продолжил:

— Итак, я обследовал землю миллиметр за миллиметром. Я нашел отпечаток ноги сорок седьмого размера в дальнем углу возле забора; отпечаток был глубокий, словно человек нарочно вдавливал что-то в почву. Я раскопал землю в этом месте и нашел телефон. — Гордеев постучал пальцем по мобильнику. — Более того, я пришел туда на следующий день и потратил полдня на поиски аккумулятора и сим-карты; к сожалению, их я не нашел. Вы, наверно, представили смешную картину, как я ползаю на коленях с фонариком и лупой в руке. Что ж, вы недалеки от истины. У меня действительно есть лупа. Я потерпел неудачу, но не отчаялся. Знаете, как поступит обычный человек, если на пути к цели споткнется? Совершенно верно: он опустит руки и прекратит бороться. Не обижайтесь, Кошевой, я считаю вас обычным человеком. Однако у вас есть как минимум одна положительная черта: вы умеете понимать чужое горе. Я же повидал на своем веку столько горя и столько радости, что они взболтались у меня в голове, как дьявольский коктейль; и теперь я не могу отличить одно от другого. Вы понимаете меня, Кошевой? Нет? Прекрасно. Итак, предполагаемый убийца: молодой мужчина, высокий, спортивного телосложения, нога сорок седьмого размера; судя по рисунку и форме подошвы, обут в дешевые китайские кроссовки. Уверенный в себе мальчишка, который не боится грязной работы. Именно эта черта позволяла ему до сих пор скрываться от правоохранительных органов. Большинство боится не только грязной работы, но и работы вообще; большинству удобнее живется где-нибудь на диване перед телевизором или в офисном кресле перед монитором. Конечно же, таким людям ничего не светит; они могут годами ничего не делать и жаловаться, жаловаться, жаловаться, — это всё, что они умеют. А еще нахваливать себя. Они любят себя нахваливать. Надеюсь, вы согласны со мной, Кошевой. Вы потеряли нить беседы? Что ж, вы правы: это мало похоже на беседу, скорее на не очень связный монолог. Знаете, что я сделал дальше? Я просмотрел запись с камеры видеонаблюдения, которая установлена возле светофора в ста метрах от школы. Если б Аня Кабанова возвращалась из школы обычным путем, камера бы засекла ее; но камера не засекла Аню, а значит, не засекла и ее похитителя. Он повел Аню другой дорогой. Но что мешало ему пройти мимо камеры, когда он шел к школе? Шансов, что так было, мало, но почему бы не проверить. Я просмотрел запись, начиная с раннего утра и до конца занятий первоклассников. Знаете, сколько подходящих под описание человек я увидел? Восемь. Пятерых из них уже проверили и исключили из списка подозреваемых. Личность троих пока определить не удалось. Я работаю над этим. Вам интересно, Кошевой? Смотрю, вы оживились. Признайте, начитавшись детективов, вы хотели поработать со мной именно из-за таких «бесед», верно? Это же клише: гениальный сыщик рассказывает своему глуповатому, но добросердечному помощнику о ходе дела, попутно раскрывая детали расследования; помощник восхищен, гениальный сыщик тешит свое самолюбие. Больше ничего вам от меня не требуется: вам всё равно, сколько детей погибло, что они чувствовали, когда кромсали их плоть; вам интересны только загадки и то, как я собираюсь их решить. Скажите, Кошевой, я прав?