Книга Последнее действие спектакля - Ирэн Адлер

– Вот именно.

Мы обыскивали комнату минут пятнадцать, пока не услышали шаги Шерлока в коридоре.

– Скорее! – воскликнул он, распахивая дверь. – Дюваль идёт!

– Бежим! – согласилась я и натолкнулась на Шерлока, стоявшего на пороге.

– Не успеем! – сказал он. – Дюваль спешит сюда, он уже близко! Если выйдем из комнаты, он увидит нас.

Я почувствовала, как меня охватывает паника.

Шерлок кивнул на окно.

– Но я не смогу! – возразила я, понимая, что он хочет сказать.

– Тогда не остаётся ничего другого! – Люпен погасил свет и залез под кровать. Я последовала за ним, и Шерлок тоже, с другой стороны.

Мы прижались друг к другу, чтобы никак не обнаружить себя. Я уткнулась лицом в грудь Люпена, он одной рукой обнял меня, а спиной я чувствовала костлявого Шерлока.

Думаю, ни одна из горничных гостиницы «Альбион» никогда по-настоящему не мыла пол под этой кроватью. Длинные лохмотья пыли запутались в моих волосах.

Я услышала приближающиеся шаги Дюваля и звук поворачивающегося ключа. Потом он включил свет, и я увидела его сапоги, быстро прошедшие к чемодану. Мы все трое затаили дыхание. Дюваль, казалось, был вне себя. Пнул со злостью чемодан и, грубо ругаясь по-французски, что-то поискал в шкафу.

Он искал книгу, в которой спрятаны деньги. Найдя её, швырнул на пол, погасил свет и вышел из комнаты, даже не заперев дверь.

Сосчитав до десяти, я наконец вздохнула и почувствовала, что мои друзья сделали то же самое.

– Идёмте, или потеряем его! – шепнул Шерлок. Высвободившись из наших невольных объятий, он выкатился из-под кровати и поднялся, хотя ещё оставалась опасность, что Дюваль вернётся.

Надо мной высилась французская кровать с шерстяным матрасом и слегка приподнятым изголовьем. Мама называла такие кровати «лодочками», потому что по силуэту они походили на судёнышко. Под нею было совершенно темно. И, как я уже сказала, очень пыльно.

Вот там, под кроватью, в той нелепой ситуации, в какую мы попали, Люпен поцеловал меня.

И я даже не сразу поняла, что произошло.

Я прижималась к нему, потому что он обнимал меня, лицом я упиралась в его пахнувшую свежестью рубашку.

Когда Шерлок поднялся, я тоже хотела встать и вдруг почувствовала, что Люпен ласково провёл рукой по моим волосам, и тут, в темноте, наши губы вдруг соприкоснулись. Да так и оставались какое-то время, не знаю уж как долго, а разомкнулись, только когда Шерлок настойчиво поторопил нас выбраться из-под кровати.

Мы с Люпеном ни разу не заговорили об этом.

Ни в тот вечер, когда в смущении и растерянности шли, опустив голову, за нашим английским другом, который в свою очередь следовал за подозреваемым номер один по улицам Лондона, ни потом, когда другие события и другие, куда более значимые поцелуи стали частью моих воспоминаний. Одно могу сказать, хотя и не знаю, как это объяснить, этот поцелуй не сравним ни с каким другим в моей жизни.

И конечно, это стало событием, которое больше всего запомнилось в тот вечер, хотя и не самым опасным.

– Сюда! Скорее! Он уходит! – торопил нас время от времени Холмс, двигавшийся, словно кошка, по тёмным и грязным улицам города. Освещённые газовыми фонарями, они очень скоро сменились сырыми переулками с какими-то зыбкими тенями, а благородные викторианские, недавно возведённые особняки уступили место развалюхам и лачугам, откуда исходил ужасный запах. Не стало на улицах и кэбов, и всё чаще встречались обездоленные и нищие, злобно смотревшие на нас.

– Вперёд! – всё равно призывал Шерлок, которого вся эта публика нисколько не пугала.

Арсен, шедший за мной, молчал, погружённый в свои мысли, которые, надо думать, были такими же путанными, как мои.

Мы углублялись в самое сердце города – в трущобы, куда не всякий отваживался заглянуть, – в квартал Сент-Джайлз, сюда не заезжали кэбы, и здесь не было уличного освещения.

Всё вокруг источало миазмы, и каждый встречный, каждый брошенный в нашу сторону взгляд напоминал мне об обещании не попасть в беду, которое я дала мистеру Нельсону. И я спрашивала себя, какое может быть наказание за то, что я так смело солгала ему.

На одном из перекрёстков Шерлок вдруг остановился и замер в темноте, словно пугало, с вытянутой рукой.

– Тсс! – прошептал он, выглянув из-за облупленного угла дома, за которым скрылся Дюваль.

– Что там? – спросил Арсен, вдруг обретя дар речи.

– Он вошёл в тот подъезд, – ответил Шерлок.

Мы все трое выглянули из-за угла. И при лунном свете увидели подъезд некогда внушительного, но, похоже, давно заброшенного здания, возможно, после одного из многих пожаров, которые уничтожали целые районы города. Остатки украшений на фасаде напомнили мне скульптуры с разбитыми лицами, какие я видела на фронтоне собора Нотр-Дам-де-Пари в Париже, на них якобинцы назло римской церкви сбивали лица святых. Перед дверями прямо посреди улицы потрескивал костёр, от которого в небо тянулся дым.

– А это кто такие, как ты думаешь? – спросил Арсен Шерлока, кивая на двух мерзких типов с рябыми, красными от отсветов огня лицами.

– Не знаю, – ответил юный Холмс. – Но сомневаюсь, что можно спокойно пройти в дом.

Я присела на корточки между ребятами и спросила:

– А как, по-вашему, зачем сюда пришёл Дюваль?

– Чтобы сделать что-то такое, что невозможно в другом месте города, – проговорил Шерлок. – И мне приходят на ум только три варианта.

Он неторопливо изложил их во всех подробностях, и каждый из них нравился мне меньше предыдущего. Пока Шерлок говорил, я всё думала, ради чего некоторые люди опускаются до такого позора. И наверное, тогда же я впервые подумала, что среди всех наук, о которых много говорили в те годы, недоставало главной – науки, которая изучала бы движения человеческой мысли и поняла бы их причину. И что, может быть, тогда она смогла бы понять, если не объяснить, различные формы сумасшествия.

– Подождите меня здесь, – вдруг сказал Люпен, поднялся и как ни в чём не бывало направился к дверям, которые охраняли те два типа.

– Он сошёл с ума, – прошептала я, видя, как он идёт к ним, заложив руки в карманы, словно отправляется покупать билет в театр.

– Наверное, он что-то придумал, – рассудил Шерлок Холмс, присев, как и я, на корточки.

Мы смотрели на происходящее издали и узнали обо всём только после того, как Люпен вернулся. Он сказал охранникам этого загадочного места, что ему нужно отнести табак тем, кто внутри. Ему не поверили, и он показал табакерку, которую украл в комнате Дюваля (да, украл при мне, но я даже не заметила этого!).

Охранники понюхали табаку и пропустили его в подъезд. Для нас с Шерлоком время ожидания тянулось нескончаемо, и мы решали, нужно ли вмешаться, и если да, то каким образом.