Книга Алая нить - Франсин Риверс

Они с Мэттью проговорили целую ночь перед отъездом. Я слышала, как он говорил Мэттью, что не любит Салли и что будет хорошо, если Мэттью тоже не будет любить ее. «Ты не такой, как я, — сказал Джеймс. — Она вырвет твое сердце и спляшет на нем».

Я прошла с ним до моста. Я не плакала. Я спросила его напрямую, что хорошего он хочет найти в Фивер-Ривер или в Китае. Он сказал, что ищет не лучшего, а необыкновенного.

Мама сказала, что он потерянный человек.

Я знаю, что я тоже.

6

— Потому что здесь дела ведутся так, — раздраженно сказал Алекс. — Когда ты прекратишь беспокоиться о деньгах? Я получил премиальные. Мы можем позволить себе пригласить профессионального декоратора.

— Вопрос не только в том, сможем ли мы себе позволить или нет, — уступила Сьерра, хотя деньги ее действительно волновали. Алекс тратил их с космическим размахом. Каждый день он обедал вне дома в самых изысканных ресторанах, он покупал роскошные костюмы в дорогих магазинах. Это тревожило. Почему он больше не прислушивался к ее словам? — Что, собственно, плохого в нашей обстановке? Нам уютно…

— Все плохо. Полная безвкусица. Посмотри вокруг себя, Сьерра. Разве дом Стива напоминает этот? А дом Мэтта? Большая часть того, что мы имеем, это подержанная мебель, как обноски, перешедшая к нам от родителей сразу после нашей свадьбы. Тот старый массивный шкаф в спальне, похожий на крышку люка стол в гостиной, а эти смехотворные медные лампы!

— Шкаф — это первое, что купили твои родители по приезде в Калифорнию.

— Ну и что?

— Он связан с семейной историей! Он значил так много для них.

— Для меня он означает бедность. И мне не нужно напоминание о ней.

— А этот, на твой взгляд, люкоообразный стол привезен на торговом корабле, который, обогнув мыс Горн, вошел в порт Сан-Франциско в 1910 году. Мой дядя отреставрировал его и подарил Нам на свадьбу. Медным лампам почти век.

— Именно на сто лет они и выглядят.

— Можно купить новые плафоны.

— Новые плафоны не помогут. Не понимаешь? Все, что у нас есть, это барахло. Если ты купишь что-нибудь на распродаже сегодня и будешь хранить сто лет, то это станет всего-навсего вековым барахлом, не более. Вот что мы имеем. Старинный хлам!

Сьерра стояла ошеломленная. Неужели он всегда так относился к их вещам? Она вспомнила, как мило все это смотрелось в их небольшом виндзорском доме. Вероятно, он полагает, что их обстановка просто неприемлема для ультрамодного, в стиле фермерской усадьбы, особняка площадью в 5000 кв. футов, владельцем которого является предприимчивый и преуспевающий молодой специалист.

— Послушай, Сьерра, — более мягким тоном уговаривал Алекс. — Существуют два подхода к оформлению интерьера — правильный и неправильный, и поверь мне, пригласить профессионала — это правильный подход.

— Кто сказал тебе эту ерунду? — не сдавалась Сьерра. Хотя спрашивать нужды не было.

В глубине его темных глаз блеснула ярость.

— Я сказал. Понятно? Так тебе будет легче? Меня тошнит в окружении хлама, который был выброшен за ненадобностью. Я зарабатываю хорошие деньги. Я приобрел этот замечательный дом для тебя.

Сьерра тяжело вздохнула и отвернулась.

— Я не хочу, чтобы дом выглядел так, будто его интерьером занимался хозяин блошиного рынка, — процедил он сквозь зубы.

Интересно, думала Сьерра, он хотя бы представляет, как больно ранят его слова? Интерьером их дома всегда занималась она. Ей всегда говорили, что у нее особое чутье, дар. Друзья вечно спрашивали совета, а один так даже предложил заплатить за оформление своего дома. Ей нравилось делать новую обивку на старинных кушетках и стульях, украшать дом замысловатыми рисунками, Плести венки. Да, она любит провинцию и сельский стиль!

Алекс открыл свой органайзер и добавил что-то к списку ежедневных покупок.

— Вот тебе имена и телефоны двоих декораторов. Тот, который с Беверли-Хиллс, самый лучший. В первую очередь позвони ему. Если в силу каких-то обстоятельств он откажется, позвони второму. — Оторвал лист и передал ей. — Сделай это сегодня, — заявил он тоном начальника, отдающего приказ подчиненному. Она сумела сдержаться и не отсалютовать ему, когда он направился в сторону двери.

Уже не первый раз за последнее время он забывал поцеловать ее утром перед уходом на работу. Сьерра последовала за мужем с клочком бумаги в руках и встала у входа в просторный, рассчитанный на три машины, гараж. Может, вспомнит?

— Хочу, чтобы это было решено как можно скорее, — бросил он, открывая дверцу своего нового «мерседеса». Машина была серебристой, салон обтянут черной кожей, имелся кассетник, CD-плейер, телефон. Бросив кейс на сиденье, Алекс скользнул внутрь и захлопнул дверцу. Включил подъемник гаражной двери, повернулся, закинул руку на спинку соседнего сиденья и стал мед ленно выезжать задним ходом.

Сьерра посмотрела на стоящий в гараже белый «БМВ». Подарок Алекса на прошедший день рождения. Он так гордился собой, когда прикатил этот автомобиль.

— Где моя «хонда»? — еле слышно спросила она.

— Продал в зачет новой машины, — широко улыбаясь и протягивая ей ключи, сказал он.

Алекс искренне ожидал слез радости Сьерры, когда она увидит подарок. И, само собой, ей ужасно хотелось плакать. «Хонду» им подарили на свадьбу ее родители. Алекс и Сьерра возили на ней детей. Эта машина была как старый друг семьи. «БМВ» же воспринимался Сьеррой как непрошенный гость.

Алекс никогда не тратил время на возню с «хондой». Сьерра сама пылесосила ее и мыла раз в месяц. Теперь же Алекс каждую субботу посвящал чистке машин: пылесосил, мыл и протирал их насухо собственноручно, сначала «мерседес», затем «БМВ». Он даже тщательно натирал дорогушей специальной жидкостью и без того сверкающую приборную панель. Подумать только, он использовал зубную щетку для чистки колесных колпаков!

Три дня назад Алекс предупредил ее, что времени для посещения бейсбольного матча Малой лиги, в котором принимал участие Клэнтон, у него нет, при этом целых два часа он провозился с машинами. И, разумеется, она даже не могла вспомнить, когда в последний раз он уделял ей хотя бы восьмую часть этого времени и внимания.

Волной острой боли всколыхнулись в ней воспоминания о том, как менее чем год тому назад Алекс рвался поскорее прийти домой, поговорить с ней, поделиться новостями, разделить с ней радость и любовь. Она еще помнила те ощущения, когда они сидели рядом и шептались: мечтали, обсуждали планы на будущее… Помнила чудесное чувство растворения друг в друге после раздельно проведенного дня. Каким образом всего за шесть месяцев может так кардинально перевернуться жизнь? Как мог человек так резко измениться?

Она всегда знала Алекса решительным, полным творческих амбиций человеком. А вот что работа может стать для него движущей и всепоглощающей силой, абсолютным смыслом его жизни, она не сумела распознать в свое время. Алекс был буквально одержим своей карьерой, которая занимала все его мысли. Первый успех «Стражников» будто лишь раздразнил его аппетит, он снова с головой погрузился в работу над новыми проектами, которые могли стать еще более успешными и совершенными. Успех явно способствовал мощному выбросу адреналина в кровь, чего ни жена, ни дети дать не могли.