Книга Мироходец - Линн Абби

Прошедший день, полный волнений и опасностей, утомил Ксанчу не так сильно, как Рата. Девушка чувствовала в себе силы не спать эту ночь и, возможно, даже следующую, если понадобится. Вокруг все дышало тишиной и спокойствием, и, хотя Ксанча помнила историю Ратипа о промышляющих по ночам работорговцах, она все же оставалась спокойной: сейчас они находились достаточно далеко от городов и проезжих дорог.

Где-то высоко в верхушках ближних деревьев слышались голоса таинственных ночных птиц, пролетая над уснувшим полем, ухнула сова, пару раз чуткое ухо Ксанчи уловило звук мягких шагов и тихое подвывание дикой кошки, крадущейся в высокой сухой траве.

Ночные шорохи не таили опасности, и девушка прилегла рядом с Ратипом, положив одну руку на его кандалы, чтобы почувствовать, если он зашевелится. На его месте Ксанча не стала бы даже пытаться бежать. По собственному опыту она знала, что неизвестное опаснее знакомого. Именно так обстояло дело в Фирексии. Конечно, сейчас она пребывала совсем в другом мире… Лучшим сравнением могла быть ее первая встреча с Урзой…

* * *

После свержения Джикса Ксанча скрывалась в городе гремлинов, но вскоре они предали ее и отвели к жрецам Храма Плоти. Те жестоко наказали беглого тритона и отправили к огромным плавильным печам Четвертой Сферы разгребать горы ядовитого шлака. Горячий воздух разрывал легкие, от едкого дыма слезились глаза, а черные от сажи вагонетки все ссыпали и ссыпали ей под ноги обжигающий шлак. Казалось, время остановилось. Ни для кого не было секретом, что тритоны, вышедшие из Храма Плоти еще при Джиксе, стали никому не нужны, и их использовали на самых тяжелых работах.

Наконец силы покинули Ксанчу. Жрец огня, присматривавший за плавильными печами, поднял ее с кучи руды, уверенный, что она мертва. Он уже хотел опустить ее тело в расплавленную медь, но Ксанча застонала. Удивленный такой живучестью, жрец отнес ее на арену, где фирексийские воины оттачивали свое мастерство на механизмах и существах, привезенных из других миров. Ей приказали делать самую грязную работу — кормить этих существ, чинить и демонтировать испорченные воинами механизмы. Однажды, во время занятий на арене, взбунтовался огромный монстр, доставленный в Фирексию из какого-то отдаленного уголка вселенной. Его горящие глаза наводили ужас, а острые словно бритвы когти покалечили не один десяток воинов и зрителей прежде, чем его удалось убить. Но Ксанча осталась жива и даже не получила ни единой царапины. Жрецы-надсмотрщики обратили внимание на смелого и ловкого, а главное, живучего тритона и решили, что он может пригодиться Фирексии в более сложном и опасном деле.

Прежде чем закрыть глаза, Всевышний издал указ о том, что Фирексия должна неустанно исследовать другие миры, использовать любые полезные ископаемые, технологии и изобретения, обнаруженные в них. Истинные фирексийцы, закованные в металл и выкупанные в блестящем масле, были основательны и точны. Получив приказ, они безукоризненно выполняли его, осматривая и исследуя все, что попадалось им в соседних мирах. Но в их упорядоченном сознании не было места хитрости, смекалке и фантазии, необходимой при изучении нового. Поэтому встречи с неизвестным часто заканчивались для истинных фирексийцев смертью.

Такая ситуация была неприемлема для Фирексии и требовала немедленного разрешения. Для дальнейших исследований было решено использовать гремлинов. В соседние миры отправлялись целые колонии этих злобных, хитрых существ, но они не шли ни в какое сравнение с оставшимися в живых тритонами Джикса.

Двадцать таких тритонов собрали у алтаря посвящения и торжественно погрузили в сверкающее масло. Целые шеренги истинных фирексийцев безмолвно наблюдали за церемонией. Жрец-наставник определил их новую задачу: «Вы отправитесь в другие миры с землеройными машинами и механическими носильщиками. Вы должны разыскивать достижения других цивилизаций. Раскрывайте их тайны, чтобы обратить их на благо и во славу Фирексии!»

Урза потешался над фантазией Ксанчи, но ее у девушки было больше, чем у всей Фирексии, вместе взятой. Стоя у алтаря посвящения, вся в блестящем масле, Ксанча представляла свое будущее.

Оно началось в мире, названия которого Ксанча так и не узнала. Возможно, жрецы-исследователи знали названия миров, когда в них прибывали, но как только они обнаруживали что-либо ценное для Фирексии, то сразу же вызывали землеройные машины, механических носильщиков и гремлинов с тритонами, а им было абсолютно не важно, куда их доставляли.

Теряло значение и местоположение исследуемого мира. В Фирексии гремлинов и тритонов вместе с механизмами загоняли в тесные холодные камеры, и, как только дверь закрывалась, они оказывались там, где им предстояло работать. А после того как экспедиция заканчивалась, когда все было перерыто и разворочено, жрецам стоило только раскатать на земле черные гладкие диски и расставить на них трофеи, механизмы и рабочих, как все они оказывались в нужном месте. Иногда их возвращали в Фирексию, иногда в другой мир, где жрецы-исследователи обнаруживали что-нибудь интересное.

Работа, достававшаяся гремлинам и тритонам, была хуже, чем уборка после воинов. Жрец-исследователь вел тритона или гремлина (или сразу двоих) к какому-нибудь объекту, привлекшему его внимание, а затем садился поодаль и наблюдал, как тот делает опасную работу. Чаще всего приходилось сталкиваться с неизвестным оружием, боевыми машинами или колдовскими предметами. Иногда находки взрывались, унося жизни исследователей. Но жрецам было все равно. На место погибших тотчас приходили другие.

Ксанча очень быстро поняла, что гремлины не сообразительнее фирексийцев. Просто их легче было пускать в расход.

Однажды, стоя около очередной загадочной находки, она увидела, как ее напарник, сине-серый гремлин, тянется к блестящему рычагу неизвестного механизма. В ту же секунду что-то подсказало Ксанче, что оба они могут взлететь на воздух, и, прежде чем гремлин смог что-либо понять, она всадила нож в его горло. Жрецы даже не обернулись — их интересовала только работа, а точнее, небольшой кристалл правильной формы, мерцавший среди проводов найденного механизма. Эти провода ей и предстояло разъединить.

После того как экспедиция вернулась в Фирексию, Ксанчу повели в Первую Сферу к священному алтарю из обсидиана, где совет верховных жрецов расспросил ее о раскопках и о том, как ей удалось разъединить провода взрывоопасной машины. Затем Ксанчу заставили подключить найденный кристалл к телу одного из верховных жрецов. И хотя она понимала, что может погибнуть, ей ничего не оставалось, как повиноваться. Никто не был удивлен больше, чем Ксанча, когда и она, и жрец остались живы.

В награду ей подарили золотистый плащ и безликую маску, а затем отправили назад, в Четвертую Сферу.

Впервые в жизни Ксанча выглядела как настоящая фирексийка. В своем золотистом плаще и маске она заметно выделялась на фоне неуклюжих машин, громоздких жрецов и уродливых гремлинов. Им совсем не хотелось иметь в своих рядах тритона, облаченного в столь шикарный наряд. Жизнь Ксанчи никогда не была легкой. Но до сих пор единственным чувством, которое она внушала окружающим, было безразличие. А теперь, когда его сменила зависть, ее существование и вовсе превратилось в кошмар.