Книга Планета Героев - Сергей Шведов

– Ну тебя,– отмахнулась Дарья,– врешь ты все.

– Луна взойдет – тогда и увидишь. Только Вика своего держи покрепче, а то утянут – глазом моргнуть не успеешь.

– Что я, колода, чтобы меня тянуть?

– Против русалок в лунную ночь ни один мужик не устоит – веками проверено. Герой или не герой, а слабина у всех одна.

– Врешь,– не поверила Дарья,– дождешься ты у меня, черт лесной!

– Подумаешь, испугала.

А сам, между прочим, на десять метров в сторону отбежал и за куст встал. И уже оттуда посоветовал:

– Ты его к дереву привяжи. И подальше от воды, а то заметят и непременно утянут.

Жаль – далеко он стоял: до его уха я никак не мог дотянуться! И до языка тоже.

– А брата его, как только они в хоровод встанут, хватай за руку и волоки из круга, а то пропадет: луна на убыль пойдет – пиши пропало.

Мне показалось, что Леший не врал. И Дарья ему поверила, хотя кто его знает: вдруг ловушка?

– Я тебя все-таки привяжу – надежнее будет.

– Правильно,– сказал Леший, веревку разматывая. Смотри какой услужливый.– Мы его хворостом присыпем. Русалки от луны тоже дуреют. Ты сама только не прозевай: как луна взойдет – входи смело в круг и хватай парня.

– А русалки не помешают?

– Нет, они в это время смирные. Парень-то должен сам за ними в воду войти – иначе вся их ворожба рассеется.

– А ее они за собой не утащат? – Это уже я забеспокоился.

– А ты на что?! Вот и окликнешь, а то зачем бы мы тебя к дереву привязывали?!

– Смотри не усни,– предупредила Дарья.

– Не бойся,– захихикал Леший.– Во все глаза пялиться будет.

– Пусть только попробует! – пыхнула гневом Дарья.

Я так и не понял: смотреть мне или не смотреть? А потом подумал: своей головы у меня нет, что ли? Конечно, смотреть! В кои веки еще русалок увидишь.

Стемнело. Птицы примолкли. Тихо стало кругом, только листья над моей головой тихонько перешептывались. Озеро забеспокоилось под лунным светом, заволновалось, забурлило. И темные пятна на воде вдруг появились почти у самого берега... У меня дух перехватило, и к сердцу что-то прихлынуло, а само сердце застучало сильно-сильно – словно собралось выпрыгнуть из груди.

Волна отхлынула от берега, и в лунном серебряном свете остались на песчаной косе русалки. Волосы до пят – и более ничего. Красивые до того, что описать невозможно. Постояли они у воды и двинулись в мою сторону. А мне почему-то захотелось выйти им навстречу. Я, конечно, понимал, что выходить не стоит, но мне очень, прямо-таки нестерпимо хотелось сделать это. И чем ближе они подходили, тем сильнее разгоралось во мне желание присоединиться к их хороводу. Потому что они вдруг стали в круг, в самом центре которого я увидел мужчину. Было совершенно непонятно, что он там делает – среди обнаженных женщин?

И так я на русалок засмотрелся, что не заметил, когда Дарья к ним присоединилась. Тоже волосы по плечам – русалка и русалка! Если бы не знал, что это Дарья,– не отличил бы. И тут я понял, какого дурака свалял, позволив привязать себя к дереву, потому что мне очень захотелось туда, в залитый серебром круг, который медленно двигался под завораживающую мелодию засыпавшего леса. Я даже закричал от тоски и одиночества, но никто в мою сторону и головы не повернул – водили себе хоровод, только обнаженные тела в лунном свете блестели. А потом русалки так же неспешно двинулись к озеру. Дарья с Ником уже по колено в воде были, когда я наконец очнулся и заорал благим матом:

– Дарья, а как же я?!

Дарья вздрогнула, очнулась от наваждения и потянула Ника прочь от озера. А русалки ушли в глубину. Только круги по воде разошлись. После этого я окончательно пришел в себя и даже почувствовал боль от веревок, которые впились в мое тело.

А Ник так и продолжал сидеть на том самом месте, куда его Дарья усадила. Сонный как окунь на берегу.

– Ну что, принц, не замерз? – хихикнул Леший.

– Развязывай скорее! Что мне, тысячу лет здесь стоять?!

– Скажи спасибо, что крепко привязали! – Это уже Дарья подошла – одетая, а волосы по спине распущены и глаза блестят. Русалка сухопутная, да и только!

– Ник-то отойдет?

– А что ему сделается?

Вот ведь образина лесная – что сделается! Все-таки человек чуть не целые сутки под водой проторчал.

– Будет знать, как за ведьмами увиваться.

Ох женщины и злопамятные: ну ошибся человек, не разобрал сразу, с кем дело имеет. Да и кто, скажите, вот так с налета разберется, где женщина, а где ведьма? Любой на его месте мог бы промахнуться.

– Ты, например,– уколола Дарья.– Так рвался к русалкам, что чуть веревки не перегрыз.

– Я не к русалкам рвался, а к тебе. Тоже глаза закатила и пошла в воду.

Мы еще немного с ней поспорили, чтобы в себя прийти. Уж больно страшно было и ей, и мне. Что ж это за сила такая, когда человек сам себя не помнит! А говорят, что чудес не бывает... Вот и верь после этого скептикам.

А Ник действительно отошел: задышал, щеки порозовели. И тут же начал ругаться.

Не мог понять, как на берегу озера оказался. Наверное, я бы на его месте точно так же себя вел. Спать-то лег в тереме у Соловья, а проснулся черт знает где.

– Пить надо меньше,– упрекнула Дарья.– И на распутных девок не заглядываться.

Ник примолк, видимо, пришел наконец в себя. Как ни крути, а он кругом был сам виноват, и хорошо еще, что все так удачно закончилось.

– Я этого Соловья в бараний рог скручу! – выдал Ник после недолгого молчания.– Я ему зубы до последнего коренного выхлещу.

– У! – прогудел Леший.– Яблоко от яблони недалеко падает.

– Это еще что за чучело?

– Леший,– сказала Дарья.– Без него ты бы в утопленниках ходил.

– Развлекался бы с русалками,– пошутил я.

– Дурак,– отрезала Дарья.

Я думал, что она это про Ника сказала, а оказалось– про меня. Видишь ли, пошутил неудачно. Видишь ли, зря она связалась с нами. И никакие мы не Герои, а просто глупые мальчишки, которых любой проходимец вокруг пальца обведет. В довершение ко всему она еще и заплакала. А мы, конечно, помалкивали – крыть было нечем. Дарья кругом права. Кроме всего прочего, она еще здорово испугалась: русалки, Соловьи, ведьмы – с любым может истерика приключиться... Луна еще эта на нервы действовала... В общем, настроение такое, что хоть топись.

– Но-но! – Дарья схватила меня за руку.– Я тебе утоплюсь!

Хотя я это просто так сказал, без задней мысли. Топиться, конечно, не собирался – с какой же стати? Но все равно было приятно, что она за меня переживает. Значит, любит, я так понимаю – а иначе зачем же удерживать?