Книга Тропик ночи - Майкл Грубер

Я почувствовала дурноту — не от вида крови, а оттого, что увидела колдовство. Всего лишь ю-ю, базарный колдун, и все же… Отворот и приворот одновременно. Обряд, знакомый по книгам. Толстый парень — заимодавец или бизнесмен. Кто-то должен ему деньги и не платит. Теперь должник каждую ночь будет видеть во сне, что за ним гонятся собаки, готовые его разорвать. Он обратится за помощью к тому же колдуну, и тот скажет, что он должен вернуть деньги, иначе подвергнется воздействию еще более сильной магии. М. имел обыкновение говорить, что окропление в разных культурах — это клизма для души. Может быть: я чувствую себя более чистой и возвышенной, чем за все последние месяцы.

Глава шестая

На лице у профессора Эрреры ясно отразилось удивление, когда Джимми Паз вошел в ее кабинет. Паз изобразил самую теплую улыбку, на которую был способен, и протянул руку, а Лидия Эррера ее достаточно любезно пожала. В Майами, когда объявляли о приходе Паза, никто, как правило, не ожидал, что в дверь войдет темнокожий человек. Джимми к этому привык, ожидал этого и мирился с возникающим замешательством. Он окинул привычным коповским быстрым взглядом кабинет и его хозяйку. Кабинет примерно метров пятнадцать на двенадцать, чистый, организованный, в нем вполне достаточно места для покрытого формайкой[23]стола на хромированных ножках, на котором стояли компьютер и монитор. Два одинаковых, обтянутых оранжевым пластиком кресла — для хозяйки офиса и для посетителя; за письменным столом полки от пола до потолка, плотно набитые книгами и зелеными картонными коробками для распечатанных материалов, содержание которых обозначено на красных наклейках. На одной из полок, в центре, отведено место для семейных фотографий и различных безделушек. Большая гипсовая статуя святого Франциска Ассизского в коричневом монашеском одеянии, с четками и голубем в руках; основание статуи обвязано зелеными и золотистыми лентами. Небольшое окно защищено от немилосердного послеполуденного солнца опущенными стальными венецианскими жалюзи. На стене дипломы: Клемсон, Университет Майами. Девушка, разумеется, местная. И еще фотография в рамке: группа людей в походной одежде рядом с людьми почти без одежды, на заднем плане густая зелень — типично антропологический снимок; античные изображения листьев, цветов, семян, с латинскими подписями и тоже в рамках.

Владелицей всего этого была женщина под сорок, со светлыми волосами и умными карими глазами, в которых сейчас светилось некоторое недоумение, что, с точки зрения Джимми, было ему на пользу; кожа цвета пергамента казалась матовой благодаря умелому, не бросающемуся в глаза макияжу. На книжной полке за письменным столом, среди прочих, стояла также фотография Лидии и смуглого, красивого и сильного мужчины, более молодого на вид, чем она, и более стройного. Итак, она, очевидно, замужем, и, судя по другим снимкам, у них есть сын.

Лидия указала Джимми на кресло для посетителя, предложила кофе (он отказался) и спросила:

— Мое имя, как я понимаю, мистер Паз, назвал вам Эл Мэйнз? Видимо, речь идет о каком-то растении?

— Да, он сказал мне, что вы хороший этноботаник.

— Это так, — признала она без ложной скромности. — А вы…

Джимми достал свое удостоверение и полицейский значок.

— Полиция Майами, — сказал он, и аккуратно подведенные брови Лидии слегка приподнялись.

— И зачем полиции Майами понадобился этноботаник?

Паз достал из кармана пиджака Schrebera golungensis в пакете и положил перед ней на стол.

— Мы подумали, что вы могли бы нам рассказать, для каких целей используют это растение.

Эррера взяла пакет.

— Можно ли вынуть это из пакета?

— Прошу вас.

Лидия повертела скорлупу в пальцах, присмотрелась к ней и сказала:

— Это часть опеле.

Паз справился со своей записной книжкой.

— Да, доктор Мэйнз так и говорил, но для чего этот орех используют?

— Нет, я имею в виду опеле как предмет, а не как название ореха. Это часть гадательной цепи Ифа, называемой опеле, или эквеле. Ее используют для предсказания будущего в сектах сантерии[24]и других культах западноафриканского происхождения. Неужели вы не видели ни одной такой цепи?

Тон ее был слегка ироническим. Ведь черный кубинец должен был бы знать о сантерии все, что можно о ней знать.

— Нет, — холодно ответил Паз. — У вас есть такая цепь?

Лидия улыбнулась.

— Представьте, есть. Вот она.

Лидия указала пальцем с покрытым красным лаком ногтем на небольшой стенд. Джимми подошел к стенду, на котором находилась большая черная рама. Это были не четки. На черном бархате была уложена, словно бриллиантовое ожерелье, блестящая медная цепь около трех футов длиной со вставленными в нее через равные промежутки фрагментами панциря черепахи, покрытыми искусной резьбой. К двум таким фрагментом, завершающим цепь, были прикреплены на шнурках раковины каури. Каждый кусочек панциря имел грушевидную форму с насечкой на вогнутой стороне.

— Эта цепь с Кубы, середина девятнадцатого столетия, — произнесла Эррера. — Вы обратили внимание на то, как выполнена резьба?

— Да, похоже, внутри находится орех.

— Верно. То, что вы мне показали, — это оригинал. Резчик, вероятно, никогда не видел настоящий орех опеле, но традиция сохраняется. Интересно.

— Да. — Паз отвел взгляд от рамы и повернулся лицом к Лидии. — И как это работает?

— Это машина для порождения числа. Вы в самом деле ничего не знаете о гадании Ифа?

Снова этот удивленный, слегка иронический тон.

— Нет, но, может, вы будете так любезны и проинформируете меня, доктор Эррера?

Паз проговорил это самым ровным тоном, на какой был способен; он был почти готов нарушить одно из правил Барлоу: любой, кто согласен сообщить то, что тебе нужно знать, твой лучший друг.

Улыбка Лидии стала настолько широкой, что на ее пухлых щеках образовались ямочки. Учить афрокубинца основам сантерии! Чудеса да и только!

— Ладно, детектив. Ифа — это ориша, то есть полубог пророчества у йоруба и родственных им народов Западной Африки. Опеле — один из методов, при помощи которого бабалаво, то есть предсказатель, общается с богом. Есть и другие методы, при которых определенное количество пальмовых орехов или раковин каури сжимают в руке. Цель каждого пути общения с богом, как я уже говорила, открытие числа. Как вы можете заметить, у любого индикатора есть два способа упасть, следовательно, при каждом броске может образоваться шестнадцать основных фигур. Прорицатель проводит одну линию в тех случаях, когда раковина или орех падает вогнутой стороной вверх, и двойную линию, если предмет падает вогнутой стороной вниз. Линии проводят в два столбика. В Африке бабалаво используют неглубокий ящичек, наполненный тончайшей древесной пылью, чтобы делать такие отметки, но здесь они пользуются карандашом и бумагой. Итак, в конце концов мы получаем по два столбца из четырех отметок, одинарных или двойных линий на каждый бросок, но чтобы решить, какой из столбцов особенно важен, надо принимать во внимание и зеркальное изображение. Вам ясен ход рассуждения?