Книга Цена жизни - смерть - Фридрих Незнанский

— Еще всего лишь один маленький вопрос: Промыслов нормально себя чувствовал во время лечения?

Божена встрепенулась при его повторном появлении:

— Что вы имеете в виду?

— Поскольку у Евгения была высокая предрасположенность к наркотикам, он, очевидно, чрезвычайно тяжело переносил ломку?

— Это для всех тяжелейшее потрясение. Но им же вводят соответствующие препараты…

— И все-таки для Промыслова это была особенно тяжелая и болезненная процедура.

— К чему вы клоните?

— У меня есть некоторые факты, — вдохновенно соврал Турецкий, — дающие основание подозревать, что во время лечения Евгений Промыслов употреблял наркотики. Как и многие другие пациенты. Вы ежедневно его навещали и, как специалист, не могли не заметить, что с ним что-то не в порядке. Поскольку вы были инициатором лечения Евгения именно в клинике профессора Сахнова, у меня нет ни малейших оснований подозревать вас в причастности к тому, что там творится. К тому же вы сотрудник НИИ и не имеете к клинике непосредственного отношения. Поэтому я жду, что вы расскажете мне правду. Вы же сами только что меня убедили: Евгений не мог исчезнуть просто так. Следовательно, его исчезновение напрямую связано с убийством Сахнова и хождением наркотиков в клинике.

— Это ложь!!! — Божена вскочила со стула и едва не смахнула на пол монитор. — Во-первых, Евгений не употреблял наркотики во время лечения, это я вам заявляю категорически! И про других пациентов покойного профессора Сахнова мне ничего подобного неизвестно! Это все на сто процентов инсинуации, распространяемые его врагами. Вы знаете, что он был за человек?! Вы представляете, как лечат в его клинике и в большинстве наших принудительных наркологических лечебниц?! Там нет никакой современной диагностической аппаратуры, все оборудование в лучшем случае на уровне полувековой давности. И никакого индивидуального подхода, всех под одну гребенку. Единственный метод, который там применяется, — введение препаратов, вызывающих повышение температуры до тридцати девяти и более, это якобы способствует очищению организма и освобождению от наркозависимости. И так две-три недели, и все это на фоне ломки. Это все равно что в одну палату положить сифилитика, туберкулезника и страдающего косоглазием. И всем ставить клистир, по десять раз в сутки, до полного выздоровления. Я уже не говорю о том, что во многих клиниках больных просто нечем кормить, нет денег. А на принудительное лечение народ туда по-прежнему отправляют. Толпами…

— Хорошо, хорошо, я все понял. — Турецкий увидел, что нечаянно разбудил вулкан, и теперь следует спасать положение. — Какое отношение имеет сказанное к профессору Сахнову?

— Наинепосредственнейшее! Проблема большинства клиник не только в хроническом безденежье. Она — в абсолютно противоестественном порядке, направленном против пациентов. Врач не должен ощущать себя чиновником, который ходит на службу, издевается над докучливыми посетителями, чтоб знали свое место, и при случае подворовывает. А у нас повсюду именно так и происходит. И система обрастает соответствующими людьми, другие просто не приживаются. А Георгий Емельянович собрал настоящих специалистов, главное — порядочных людей. Поэтому к нему потянулись больные и поэтому удалось раздобыть средства на современное оборудование и лекарства. Вы следите за логикой?

Турецкий непроизвольно кивнул и от этого почувствовал себя провинившимся школьником.

— Если бы наших пациентов снабжали наркотиками, кое-кто из врачей, может, и ездил бы на «мерседесе», но сама клиника уж точно влачила бы жалкое существование.

Долгова нервно прошлась взад-вперед.

— Все. Если у вас больше нет вопросов, я хотела бы продолжить работу.

16

По возвращении из клиники Турецкий принялся читать многочисленные отчеты, составленные к этому времени пунктуальным Денисом Грязновым.

Денис, чтобы не терять времени даром на рассказы о том, что ничего существенного обнаружить не смог, предпочитал составлять докладные. Не уважает, посетовал про себя Турецкий, а может, наоборот, уважает и старается не отвлекать гиганта мысли, «важняка» Турецкого от малопродуктивной, а то и вовсе бесполезной мыслительной работы.

Денис посетил несколько злачных мест, где бывал Промыслов, и встретился с тремя как минимум десятками людей, его знавшими. Жека, похоже, пользовался популярностью в своих кругах. Однако ничего конкретного по поводу его местонахождения и причины исчезновения ни один из опрошенных сообщить не смог. По вопросу значительных долгов Жеки единодушия не было, большинство не в курсе, кто-то подтверждает, кто-то, наоборот, уверяет, что это бред.

Денис всех, с кем поговорил, разделил в соответствии с их мнением касательно причин исчезновения. Может пригодиться. По утверждению Дениса, он обследовал пока не более трети точек, к тому же постоянно всплывают новые, поэтому признавать его деятельность безуспешной пока что очень даже преждевременно.

И еще одна любопытная деталь вырисовалась — до Дениса большинство злачных мест посетил Вовик с тем же сакраментальным вопросом: где Жека? Интересно, они действительно были любовниками?!

Турецкий позавидовал Денисовой производительности и в очередной раз похвалил себя за то, что настоял на его участии в деле. Иначе пришлось бы ему топать собственными ногами с утра до вечера из одного притона в другой и вызывать целые полчища наркоманов на откровенные разговоры. Плюс ко всему эта несносная жара, и каждая сволочь из-за нее ни черта не соображает или запирается…

Настала пора повторить беседу с любителем (или мучителем) попугаев Коржевским. Он ведь умолчал о Долговой, а значит, не исключено, еще что-нибудь запамятовал. Или «запятовал».

Коржевский звонку вполне натурально обрадовался:

— Александр Борисович? А я как раз собирался вам звонить.

— И зачем собирались? — недоверчиво поинтересовался Турецкий. — Промыслов пришел за оставшимися ста пятьюдесятью долларами?

— Нет, Женька не появлялся, — хмыкнул Коржевский. — Но я тут вспомнил кое-что, совершенно случайно. По телефону обсудим или, может, встретимся где-нибудь? Я бы, честно говоря, предпочел встретиться.

Тащиться куда-то по жаре Турецкому совершенно не хотелось.

— Подъезжайте ко мне, я закажу вам пропуск, — предложил он, но Коржевский тут же пошел на попятную:

— Тогда уж лучше давайте по телефону. Заведения, подобные вашим, наводят на меня тоску и пробуждают дурные предчувствия.

— А что, есть чего бояться? — По сути, Турецкий о Коржевском знал чрезвычайно мало.

Конечно, глупо в каждом встречном и поперечном видеть злобного мафиози, скрывающегося под личиной бизнесмена средней руки. Но Коржевский славен уже тем, что не был абсолютно искренним (как, впрочем, наверное, и любой бизнесмен средней руки), а значит, достоин более пристального рассмотрения. Еще одна работа для Дениса и его орлов.