Книга Цена жизни - смерть - Фридрих Незнанский

— Не совсем. Некоторое время назад исчез Евгений Промыслов, а я его разыскиваю.

— Здесь вы его не найдете, зря стараетесь.

Азаров был прав, подумал Турецкий, народ тут как на подбор: ни с одним каши не сваришь.

— И почему вы пришли ко мне? — снова подала голос Долгова.

Ну это уже ни в какие ворота, возмутился он про себя.

— Послушайте, я не хочу показаться невежливым, но обычно я задаю людям интересующие меня вопросы. Давайте будем придерживаться традиций.

— Давайте не будем спорить на пустом месте. Что конкретно вы хотите знать о Евгении?

— Как максимум, где он в настоящий момент находится и чем занимается.

— Увы, мне об этом ничего не известно.

— Тогда расскажите мне о нем все, что знаете, дабы я смог отталкиваться от чего-то в своих поисках.

— Я принимаю ваше предложение, давайте будем придерживаться традиций. Спрашивайте.

— Договорились. Спрашиваю: это вы устроили Промыслова сюда, в клинику профессора Сахнова?

— Да, я его уговорила. Это одна из лучших, если не самая лучшая у нас государственная нарколечебница. К тому же я могла непосредственно контролировать, как у него дела.

— Я только что разговаривал с его лечащим врачом. Он сказал, что Евгений предрасположен к наркотикам и потому лечение не было эффективным…

— Насчет предрасположенности я с ним на сто процентов согласна, — с жаром подхватила Божена, — хотя это и не вполне строгий термин. На сегодняшний день ни в одной наркологической клинике мира не могут измерить степень предрасположенности пациента к тому или иному наркотику количественно, как, например, артериальное давление. Не существует общепризнанной методики.

— То есть вы тоже считаете, что лечение было обречено на провал? Зачем же вы тогда на нем настаивали?

— Вы не совсем правильно себе это представляете. Помещение Евгения в клинику не было абсолютно бесперспективной затеей. Да, шансов на исцеление было немного, но они есть всегда, это процесс вероятностный. И он, по крайней мере на время лечения, перестал колоться. Уже одно это стоило того, чтобы…

Это еще надо бы уточнить, но не сейчас, подумал Турецкий, попозже, сначала следует усыпить бдительность.

— Но Промыслов лечился уже неоднократно, в том числе за границей, и пока без особого результата.

— Да, я знаю…

— А вообще, как давно вы с ним знакомы?

— Мы вместе учились в институте.

— И там он сел на иглу.

— Не сразу. Начал с травки, потом амфитамины…

— Надо понимать, для сокурсников это не было большим секретом?

— Баловались, конечно, коноплей, не он один был такой. Не так повально, как сейчас, но тем не менее. Но остальные это переросли, как детскую болезнь, а Евгений из-за своей предрасположенности стал быстро прогрессировать.

— Погодите, вы учились вместе с Промысловым. Тогда вы должны быть знакомы и с Коржевским.

— Конечно, я с ним знакома.

— Он мне про вас ничего не рассказывал.

— А почему вы думаете, что он должен был? О чем вы разговаривали?

— Все о том же. Почему исчез Промыслов и как его найти. Вы думаете, Коржевскому было известно о вашей роли в последней попытке Евгения соскочить с иглы?

Божена пожала плечами:

— Спросите Коржевского.

— Не премину. Вот что, давайте рассмотрим возможные версии исчезновения. Вы лучше знали Промыслова, можно сказать, несравненно лучше, я его вообще никогда в глаза не видел, кроме того, вам известно его психологическое состояние. Поэтому вы для меня прокомментируете вероятность тех или иных предположений.

Божена посмотрела на Турецкого без особого энтузиазма.

— Давайте, конечно, попробуем, но не стройте иллюзий, будто я эксперт по его мотивационным приоритетам. Он же наркоман, может, ему пригрезилось, что он Афанасий Никитин и опаздывает на последний караван в Индию, — доходчиво объяснила Божена. — Как вы в таком случае собираетесь его найти? Вы над этим задумывались?

— Это как раз проще всего. Возбуждено следственное дело, подключен МУР, объявлен его розыск в масштабе страны. Ориентировки разосланы, если он где-нибудь объявится, хоть в тмутаракани, его задержат. А вот мог он, к примеру, никого не предупредив, податься, допустим, собирать урожай мака, вместе с кем-нибудь из своих дружков?

— Не думаю. Женя не любитель экзотики и здорового физического труда на свежем воздухе. А зарабатывать таким способом у него нет нужды.

— Кстати, он денег у вас не просил?

— Нет, конечно, — удивилась она. — Да и потом, откуда у меня деньги?

— И были ли у него долги, вы тоже не знаете?

— Возможно, и были. У кого их нет? Но он мне ничего не говорил.

— А могли его взять на работу в подпольную лабораторию? В конце концов, он дипломированный химик.

— Чушь это все! — взорвалась Божена. — Простите, сорвалось… Он больной человек. А дипломированных специалистов без зарплаты — девять из десяти. Девятьсот девяносто девять из тысячи! И каждый второй продастся за грош, только предложи!

— И тем не менее. Для такой работы нужен человек абсолютно надежный в глазах наркомафии.

— Вот именно. Но Евгений, если он снова сел на иглу, — работник будет никакой, это уж я вам точно говорю. А если завязал — он уже ненадежен в глазах вашей наркомафии.

— Но он же не завязал? Вы с ним вообще встречались после выписки?

— Мы договорились, что он будет регулярно заходить сюда. Я работаю с утра до вечера и почти постоянно по выходным, так что мне некогда его навещать, а он все равно пока не при деле.

— Ну и?

— Заходил несколько дней подряд, потом пропал. Я позвонила, поднял трубку какой-то тип, я сразу поняла, что там оргия в самом разгаре. На следующий день я заехала к нему с утра, но он мне не открыл. Потом в течение нескольких дней я пыталась с ним связаться, звонила сто раз, он все время говорил, что заглянет завтра, но я же видела: Женя избегает встречи со мной. В квартире у него постоянно функционирующий притон, действует без выходных, обеденного перерыва и санитарного часа…

— Может, он именно поэтому и скрылся, хочет завязать и не желает пересекаться со своими приятелями, чтобы не сорваться? Забрался в какую-нибудь глухомань?

— В какую глухомань?! В Рязанскую область? Попросил бы отца, тот бы ему устроил путевочку на Фолклендские острова или круиз вокруг Новой Зеландии. Вот это, я понимаю, глухомань, как раз для нашего Женьки.

— Ну что ж, благодарю за содержательную беседу.

Турецкий составил куцый протокол допроса свидетеля, попрощался, вышел и воспользовался приемом знаменитого телесыщика: подождал полминуты за дверью и неожиданно вернулся.