Книга Нас тонуть не учили - Анатолий Владимирович Хвойницкий

я!

— О, как и меня! — Куст первым протянул руку тёзке.

Иванов каждому пожал руку, рука эта была большой и сильной, и ребята с уважением смотрели на своего старого знакомого, война закончилась, а мирной жизни уже не будет. Главное, их учительница счастлива, но она уезжает навсегда.

Иванов подхватил чемоданы своей невесты и направился к машине. Лилия Ивановна торопливо обняла каждого из ребят, не выдержала, заплакала и, вытирая слёзы, пошла к автомобилю. У мальчишек тоже стали наворачиваться слёзы, но они ещё держались.

Уже у самой машины она повернулась. Стояла и смотрела на ребят, по её щекам текли слёзы, говорить не могла. Стоявший рядом с ней Андрей крикнул.

— Спасибо, ребята, за Лилию, за Лилию Ивановну! Мы будем вас помнить, всегда помнить!..

А через минуту, утопая в пыли, машина скрылась за поворотом, унося Лилию Ивановну в новую жизнь. И они больше никогда не увидят свою первую учительницу! Никогда!

А через три недели уезжали Корнеев, Копейка и Куклин. Экзамены они сдали успешно, даже Корней был доволен оценками. К этому времени на каникулы уже уехал Борька, Олег тоже ушёл домой. Антону же предстояло пережить ещё одну потерю.

До отправления проходящего старенького автобуса оставалось несколько минут, Антон держал Корнея за руку и все не мог её отпустить. Почему все, кто так дорог, покидают и оставляют его здесь одного. Слёзы наворачивались на глаза, вырывались наружу, но мальчик не мог допустить, чтобы окружающие видели их, он сам когда-то сказал Корнею, что не умеет плакать. Но сейчас хотелось разреветься.

Молчал и Корней, тяжесть расставания давила. Да, он привязался к этому мальчишке, но не возьмёшь же его с собой. Друзья уже усаживались в автобусе, пора прощаться.

— Витька, давай к нам, пора ехать! — это Куклин звал друга.

Корней подхватил Антона и поднял, руки мальчика обвили его крепкую шею, и он прижался к его широкой груди.

— Корней, не уезжай! Не уезжай!.. — шептал мальчик.

— Мне пора, Антошка! — голос Виктора дрогнул, он опустил малыша на землю. — Будь сильным, Антон, и тебя будут уважать! Мы ещё встретимся!

Потом повернулся и медленно пошёл к автобусу, а за спиной раздался крик.

— Корней, я буду всегда тебя помнить! Не уезжай!..

Этот крик как будто ударил Виктора, он на секунду остановился, потом резко выдохнул и, не оборачиваясь, вскочил в салон. Дверь закрылась. Автобус медленно стал набирать скорость.

Сидевший на заднем сиденье Петя Копейка, прощаясь со школой, обернулся и посмотрел в окно.

— Корней, смотри, Антошка бежит! Упёртый, не отстаёт!

Все трое смотрели за бегущим мальчиком, тот что-то на бегу кричал и изо всех сил пытался догнать автобус. Горький ком подступил к горлу Виктора, он проглотил его и прижал ладонь к стеклу. Автобус увеличил скорость, и вскоре фигура ребёнка затерялась в пыли.

…Антон лежал в придорожном рву, автобус с друзьями давно уехал. А он плакал первый раз в своей жизни, ни одна физическая боль не могла вызвать слёз у этого маленького и сильного человечка, а сейчас он не стеснялся слёз. Их никто не видит, и он дал волю чувствам. Сколько потерь за последний месяц. «Ну и пусть, пусть уезжают, обойдусь и без них, предатели! Мне и одному хорошо! Всем, всем назло будет хорошо! Будет!..»

Потом он ещё долго бродил по лесу и только к ужину пришёл в школу. Ночью метался в постели, ему приснился Корней, он смотрит Антону в глаза и говорит: «Будь сильным!» Потом появился дядька Игнат, детдомовский конюх, тот тоже так говорил, и Антон закричал во сне: «Я буду, буду сильным!!!» И проснулся… Наступил новый день.

Первые каникулы

Из трехсот учащихся на летний период в интернате осталось только двадцать три ученика, их объединили в две группы — младшая, до четвёртого класса, и старшая. В основном это были дети, как говорила ночная няня тётя Клава, кому на лето некуда приткнуться. Старшеклассники разбегались кто куда. Руководство школы в летний период не могло проконтролировать всех воспитанников, младших детей забирали родители, а старшие разъезжались сами. Многие придумывали себе родственников и якобы уезжали к ним, проверить это было невозможно. Хотя в интернате и койка есть, и сыт будешь, но свобода хотя бы на три летних месяца для многих была дороже школьного режима. Будь постарше, Антон тоже куда-нибудь уехал бы. Правда, бывало, что, насытившись свободой, многие воспитанники возвращались в школу задолго до 31-го августа.

Первое лето в интернате для Антона прошло слишком быстро и незаметно. Первоклассников особо не загружали хозяйственными работами. При школе было подсобное хозяйство, где выращивали свиней. И хотя там работали наёмные рабочие, старшеклассников, остававшихся на лето в школе, довольно часто привлекали к работам. Также при школе было два огромных фруктовых сада и плантации овощных культур, их кому-то надо было пропалывать. Это тоже ложилось на плечи учащихся. Все эти работы не доставляли особого удовольствия детям, лето — для отдыха и безделья, по этому принципу они и жили.

После получения определённого объёма работ, ребята делали вид, что заняты, но стоило воспитателю на несколько минут отлучиться, как дети растворялись. Искать их было бесполезно, они могли быть где угодно: вокруг столько соблазнительных мест. В двух километрах от школы протекала речка, если дети уходили туда, то это на весь день, обед они пропускали. В округе находилось четыре деревни, там было интересней. Могли прятаться в лесу, строили шалаши, копали и оборудовали землянки. Только к ужину путешественники заявлялись в школу, и тогда воспитатель вздыхал с облегчением, радуясь, что все живы и здоровы. Но на завтра история повторялась, уследить за сорванцами было невозможно. Со временем воспитатели привыкали к такому образу жизни детей и старались хотя бы как-то контролировать ситуацию, что было непросто.

За лето огород как-то пропалывался, директор нанимал женщин из соседней деревни. Сад летом не охранялся, дети имели свободный к нему доступ. Самые вкусные яблоки всегда растут в чужих садах, потому жители окрестных сёл постоянно приходили с жалобами на интернатовских детей, тем нужен был экстрим.

Ситуация менялась после августа, когда в школу заявлялись все триста человек, тут уж никакой сад не прокормит эту ораву, она как саранча уничтожала всё, что съедобно. Вот на сентябрь-октябрь и нанимали сторожа для сада.

За это лето Антон с друзьями обошёл и облазил все окрестные места на десять и более километров, узнал, где зарастают заброшенные сады, где стоят бесхозные дома. Где-то подружились с деревенскими мальчишками, а где-то получили и