Книга Инстинкт тролля - Жан-Клод Дюньяк

же пути?

— Это самая быстрая дорога. Ну да, в прошлый раз трасса позади нас немного обвалилась, но я уверен, что ремонтники все наладили. Если нет, я подам рапорт о происшествии, и это скверно отразится на их послужном списке, я тебе точно говорю.

— Но, — лепечет он, — это не сработает. Она все время шла под гору, пока мы ехали.

— Она шла вниз, потому что я был там, то есть, значит, там был верх. Но теперь мы здесь. Значит, с этого момента верх здесь, а низ — там. Вот как это работает. Это называется специальная теория относительности для общественного транспорта. Она превосходно работает — при условии, если сначала вагонетку как следует толкнуть.

— Понятно, но…

— Но что?

— Нам действительно необходимо сразу же возвращаться?

Я останавливаюсь так внезапно, что Седрику приходится отвернуть, чтобы не воткнуться в меня.

— Я бы так решил, что ты заторопишься вернуться, учитывая провал твоей миссии здесь. — Смериваю его взглядом. — А я хочу как можно скорее возвратиться в шахту, чтобы разобраться, что за подлые штучки ты затеял в мое отсутствие.

— Я вам клянусь…

Я приподнимаю его подбородок мизинцем и слышу, как хрустят его позвонки.

— Не держи меня за кретина, Седрик. Ты, наверное, заметил, что я больше тебя, а прямо сейчас еще и сильно злее.

Стук его зубов разлетается по галерее мириадами отголосков. Когда у него вдобавок начинают подгибаться колени, я решаю, что пора заканчивать.

— Излагай все. Немедленно! Если только ты не предпочитаешь занять меня рассказом в поездке, чтобы мне было чем развлечься?

При мысли о том, что может произойти в вагонетке, если я разнервничаюсь, его лицо вытягивается.

— Это, по сути, улучшение. Я уверен, оно вам понравится… — Взгляд в мою сторону отговаривает его от дальнейшего продолжения. — Было решено, что мы используем вашу шахту как экспериментальную площадку для проведения опытов с новыми производственными процессами, более эффективными и, прежде всего, лучше контролируемыми. Похоже, что… — Он прокашлялся и выпалил: — Одним словом, ваши производственные графики никогда не выдерживаются и систематически выполняются с опозданиями.

— Это кем это было решено? — говорю я, снова поднимая его за челюсть, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Не мной, уверяю вас, — выдавливает он. — Я просто отправился туда, чтобы увести вас подальше, пока устанавливается апгрейд.

— Апгрейд на шахту? Мою шахту?

Я от этого настолько окаменеваю, что даже не могу разжать пальцев. Когда их, спустя долгое мгновение, отпускает, Седрик чуть не падает. Он боязливо пятится и быстро говорит:

— Нет, не на шахту. Только на гномов.

Мы снова отправляемся на станцию. Седрик марширует передо мной спиной вперед, пытаясь убедить меня, что все в порядке. У меня есть полное право на официальное разъяснение:

— В непрекращающихся поисках работников, лучше приспособленных к конкурентной среде, в которой мы развиваемся, отдел кадров финансирует несколько лабораторий генной инженерии. В них обратились к некромантам, которые специализируются на выведении адских существ. Именно они создали средние слои менеджмента, руководителей проектов и менеджеров по качеству. Это только пример, — поспешно добавляет он. — Кроме того, они разработали новую породу гномов. Версия 2.0.

Они значительно меньше остальных, что снижает их потребность в вентиляции и позволяет протискиваться в более узкие галереи. Для их расквартирования достаточно обычного гриба. Но самое главное, на каждые сто самцов приходится только одна самка, что позволяет ограничить их воспроизводство. Предыдущие гномы размножались совершенно бесконтрольно.

— Всегда случались землетрясения, — говорю я. — Оползни, взрывы рудничного газа. Забитые легкие, инфицированные раны и несчастные случаи. Не говоря уже о защитном оборудовании, которое выходит из строя из-за того, что оно слишком старое, или из-за экономии на качестве древесины, используемой для подпорки галерей. Это верно, гномов всегда было много. Но не думаю, чтобы их было слишком много.

— Вы уже довольно долго живете в их среде, и это искажает ваши оценки. На верхних этажах с вами не согласны.

— Догадываюсь, представь себе.

— Новые гномы — совсем синенькие, очень симпатично[3], — добавляет он. — В каждой группе есть свой бригадир, единственный с бородой. Возможно, поначалу вам будет трудно в них разобраться, но мы исправим это в следующем обновлении. Поверьте!

Вдали раздается металлический лязг. Похоже, рыцари не оставили мысли догнать нас. Судя по звукам, я бы сказал, что они свернули в неправильную галерею, которая заканчивается тупиком и приспособлена ремонтниками под уборную. Полагаю, это их не отпугнет. Мне впритык хватит времени, чтобы добраться до своей вагонетки.

— Седрик, — говорю я с расстановкой, пытаясь сдержать гнев, — думаю, тебе придется возвращаться домой пешком. И если ты встретишь кого-нибудь из моих малышей, не говори им того, что ты только что сказал мне.

— Они наверняка уже слышали.

— Тогда желаю тебе удачи. — Я плавно отодвигаю его с дороги и добавляю: — Что касается твоего отчета о стажировке, мы вернемся к нему вместе, когда ты вернешься. Если вернешься.

Во время поездки я так напряжен, что даже не радуюсь пейзажам. Запахи приповерхностных пород постепенно уступают место магме, но и этого недостаточно, чтобы расслабиться. Перед самым прибытием на моем пути встает арка из лавы, и мне приходится направить вагонетку в самое сердце геенны. Даже это меня почти не греет.

Когда я с тяжелым сердцем выхожу из вагонетки, на платформе меня ждет делегация во главе с Альбусом.

— Прошло похмелье? — сурово обращается ко мне он, размахивая киркой. — Потому что здесь накопилась работа. Пока ты разыгрывал туриста, нас навестила группа экспертов по производительности.

— Мне только что сообщили. Вам удалось договориться с ними об отсрочке?

— Шутишь, да? Наше дело просто копать, нам политика как-то не по мозгам.

Он поворачивается к пришедшей с ним кучке карапузов, и по его сигналу все разражаются смехом. Должно быть, это действительно забавно, потому что они все еще покатываются, вместо того, чтобы занять свои руки копанием.

— Ладно, — говорю я. — Где вы спрятали трупы?

— Что ты такое себе вообразил, — защищается он. — Мы, как обычно, на все сказали «да», и они ушли, как и пришли. Нам даже не пришлось давать им попробовать наш особый винтаж.

У меня на миг перед глазами заплясало замученное лицо Седрика в бледных до синевы пятнах, и я сдерживаю рык. Это была грязная шутка, жестокая и злобная. Для него все могло обернуться действительно скверно.

Надо будет сорганизовать еще что-нибудь в этом роде, чтобы подколоть его, если он решит вернуться.

Пока я размышляю, Альбус достает огромную цилиндрическую клетку, накрытую тканью.

— Хочешь посмотреть,