Книга История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 1. С древнейших времен до арабского завоевания (647 год) - Шарль-Андре Жюльен

безусловно в Киренаике, флот Миноса запасался сильфионом, который ценился за его ароматические и целебные свойства.

Возможно даже, что, используя свое владычество на море, Крит основал на африканском побережье фактории, служившие центрами распространения минойской цивилизации. Доказательством этого может служить изображение, украшающее одну из стен высеченного в скале склепа (ханут, множественное число хаванет) в районе Мекны (между Беджей и Табаркой в северном Тунисе). По мнению М. Солиньяка, сидящее глубоко в воде судно с центральной мачтой и парусом в форме трапеции, составляющее основной сюжет изображенной морской сцены, и вооружение людей доказывают, что еще до прихода финикийцев существовала связь между северо-восточной частью Берберии и Эгейским миром. Может быть, благодаря этим связям возник город Месшела, заложенный, по словам Диодора Сицилийского, греками после их возвращения из Трои, и появились хаванет. Э. Потье, однако, относится к этому предположению весьма сдержанно; Г. Глоц ограничивается констатацией, что стенная живопись хаванет напоминает другие рисунки, найденные в Дельфах, а Ст. Гзелль со своей обычной осторожностью довольствуется утверждением, что эта живопись не принадлежит ни финикийцам, ни римлянам.

Что касается проявления эгейских влияний в современной берберской керамике, то состояние научных знаний в настоящее время не позволяет нам идти дальше предположений.

Влияние финикийцев начало ощущаться с конца XII века до н. э. Особенной силы оно достигло после возвышения Карфагена. На протяжении тысячелетия он играл главенствующую роль в истории Магриба, которая и начинается с истории пунической столицы.

Некоторые письменные источники, впрочем малодостоверные, повествуют о прибытии в Ливию греческих героев Троянской войны. Рассказы об их странствиях, несомненно, заслуживают не больше доверия, чем злоключения героев — Персея, Геракла и аргонавтов. Греческая колонизация никогда непосредственно не затрагивала Берберию. К 631 году до н. э. дорийцы обосновались только на плоскогорье Киренаики. Между ними и ливийцами нередко происходили жестокие столкновения, но все же дорийцы тесно сближались с ними, воспринимали их погребальные обычаи и культы, женились на красивых туземках. Если в конце VI века до н. э. они основали Барку, то все их поползновения к дальнейшему территориальному расширению наталкивались на сопротивление Карфагена. Точно так же пунийцы не пожелали примириться с захватом лакедемонянином Дорием области между двумя Сиртами в конце VI века до н. э. Впоследствии они заставили греков дать обязательство не переступать Филеновы жертвенники в направлении к низине Большого Сирта (Муктар). В IV до н. э. веке они, несомненно, запретили и грекам и римлянам — непосредственную торговлю с Берберией. Только через посредство финикийцев берберы могли познакомиться с греческой архитектурой, промыслами и религией. И лишь после падения Карфагена туземные царства получили возможность беспрепятственной торговли с греками; некоторые из них жили в столицах, распространяя греческую цивилизацию при дворах берберских князей.

III. Берберская цивилизация

Сравнительный метод. При изучении истории берберов, даже на основании тех скудных источников, которые имеются в нашем распоряжении, поражает удивительная устойчивость их обычаев на протяжении веков. Многие современные проявления их социальной жизни, особенно религиозной, уходят своими корнями в очень отдаленное прошлое, может быть, даже в доисторическую эпоху. Поэтому наблюдения, сделанные в наше время, могут быть использованы для восполнения пробелов в источниках или для объяснения методом сравнения фактов вековой давности, которые каждый в отдельности остаются непонятными. Но этот довольно деликатный метод страдает одним неустранимым недостатком — отсутствием хронологии. Требуя величайшей осторожности и, конечно, широкого научного кругозора, он позволяет, как правило, делать лишь приблизительные выводы или гипотезы. Однако за неимением лучшего, и этот метод в руках опытного специалиста может дать поразительные результаты. Э.-Ф. Готье, например, провел такое сравнение между Кахиной и одним из заянских вождей во время недавних марокканских войн[18]. Оба приказали своим сыновьям перейти к неприятелю, первая — к арабам, второй— к французам, что выявляет одну из интересных сторон племенной психологии. Благодаря широкому использованию этого метода Ст. Гзеллем, мы располагаем двухтомным исследованием, посвященным общественному, политическому и экономическому строю берберов, их материальной, интеллектуальной и духовной жизни. Этот труд столь свеж и богат по своему содержанию, что нет задачи более благодарной, чем черпать из него полными пригоршнями.

Охотники и скотоводы. Обычаи берберов мало изменились на протяжении веков. Стать охотниками вначале их побудили нападения хищников, но впоследствии ловля диких зверей стала промыслом, служившим, в частности, для пополнения цирков. Даже когда берберы стали заниматься земледелием, они оставались прежде всего скотоводами — разводили быков, лошадей, овец и коз. Одни жили в постоянных жилищах на определенных местах, другие перегоняли стада с зимних пастбищ на равнинах на летние пастбища в горах Телля, третьи кочевали по степям, пока засуха не заставляла их иногда силой пробиваться к телльским лугам. Только во II веке до н. э. в правление великого берберского государя Масиниссы земледелие, как будет видно, достигло подлинного прогресса.

Пастушеские племена сохраняли общинную собственность на землю. Очевидно, существовал также «аграрный коммунизм», выражавшийся либо в распределении продуктов общего труда, либо во временном разделе земли между семьями. Не известно, при каких условиях сложилась частная собственность, с которой мы сталкиваемся уже в эпоху правления местных царей.

Обычай жить в пещерах не исчез вместе с доисторическим периодом; в некоторых местностях он удержался даже до наших дней. Но пещеры (ифри), связанные с определенным местом жительства, не устраивали скотоводов, кочевавших со своими стадами. Они пользовались передвижными жилищами, своего рода разборными каркасами, покрытыми циновками, похожими на те, что мы и сейчас еще встречаем в некоторых районах Сахары; наравне с другими элементарными жилищами они, несомненно, назывались мапалия. Оседлые жители строили себе либо небольшие продолговатые хижины из веток, либо четырехугольные гурби из камня и сухой земли.

Чтобы укрыть свое имущество от грабителей, берберы строили убежища, своего рода ксуры, или укрепления, охранявшиеся несколькими вооруженными людьми; иногда — борджи, где в местах, защищенных отвесными скатами, вождь устраивал свое жилище, прятал сокровища и строил амбары. Берберы жили селениями, представлявшими собой скопление хижин или гурби, расположенных в удобных местностях, благоустроенных трудом людей. Римляне застали сотни таких селений и крепостей, которые они окрестили castella. Города существовали только начиная с финикийской колонизации. По-латински их называли oppida.

Пища, одежда, оружие. Берберы всегда славились здоровьем и долголетием. Действительно, крепко должны быть сколочены люди, организм которых еще и сейчас оказывает сопротивление чудовищному расточительству человеческой жизни. Всегда отличаясь непритязательностью, они в основном употребляли вегетарианскую пищу. Земледельцы уже тогда ели кускус[19] а скотоводы довольствовались козьим молоком и редко били скот. Дичь, моллюски и мед были излюбленной пищей. Пили только воду.

В древности берберы ходили с непокрытой