Книга Страж Кодекса - Илья Николаевич Романов

он, смотря мне за спину и видя только раздосадованного Захара.

— Почему один? — приподнял я бровь и показал своё оружие. — С кувалдой.

Военные переглянулись и в их взгляде отчётливо читалось: Этот парень, что, псих?

— Кгхм… Не смею задерживать. Удачи вам.

— Ага, спасибо, — кивнул я и со свистом пошёл дальше.

Вот же ж… Эта мелодия пристала и теперь крутится в голове постоянно. Заразительная хрень!

Пейзаж за воротами форпоста изменился кардинально. Пропалены от техник Одарённых, кратеры от снарядов артиллерии и взрывов. Растительности здесь не было вообще, только чёрная опустошённая земля. Сам разлом сиял угрожающим красноватым светом, заманчиво приглашая внутрь.

Переход прошёл без проблем и открыв глаза я сразу же увидел джунгли. Непроходимые такие, цветущие и пахнущие. А ещё здесь были макаки. Дохерище макак, что сигали по деревьям и вопили.

— Так-с, — покрутил я головой, почёсывая затылок. — Налево пойдёшь — проблем огребёшь. Направо пойдёшь — жену найдёшь. Прямо пойдёшь…

Я замолк, так и не договорив услышанную от Иваныча пословицу. А всё потому что, с правой стороны, ближе к центру, из кустов вылезала огромная макака. Шерстяная такая, и улыбающаяся. Мощные лапы, выше двух метров рост и тупой взгляд, как у некоторых аристократов.

— Моё! — крикнула она, хотя это больше походило на рёв. — МОЁ!

И взгляд такой, любвеобильный.

Я от такого поворота приподнял бровь и начал смотреть, как макака шустро рванула с места в мою сторону. Из её пасти сочилась слюна, а лапы раскинулись для объятий.

— Извини, но у нас нечего не получится, — хмыкнул я, отводя кувалду для удара и активируя Жёсткий Барьер. — И дело тут не в тебе, а во мне!

Удар вышел, что надо. С оттяжечкой. И пусть в морду я не попал, ведь для этого пришлось бы прыгать, а мне лень, но рёбра ей сломал. Отчётливый хруст это только подтвердил.

Печать Усиления не подвела, и обезьяну сдуло в сторону джунглей. Врезавшись в дерево, она повалила его своей тушей, заревев с утроенной силой.

Её ор стал сигналом и из джунглей раздалось множество похожих, а затем из-за кустов начали вылазить другие макаки. Много, очень много макак.

— Ох, нихера ж себе…

Теперь понятно, почему в приписке к этому разлому один Охотник оставил комментарий: Долбанные обезьяны! Ненавижу обезьян!

И, кажется, я понял. Что это был не гневный комментарий, а наполненный болью и страданиями. Ведь, как иначе объяснить толпу макак, что взирали на меня с любовь и кричал лишь одно слово:

— МОЁ!

Глава 7

— М-моё…

— Да твоё-твоё, — криво ухмыльнулся я, похлопав по черепушке макаки, на теле которой сейчас сидел и переводил дух.

Не сказать, что эта заруба была эпичной, но побегать пришлось. Кувалда пришла в негодность, и после пятой макаки сломалась, что вызвало у меня праведное недоумение. Нет, я знал, что долго она не продержится, но чтобы так быстро? Или это я так сильно бил? Хм…

Повсюду валялись тела мёртвых макак. Твари пёрли на пролом без какой-либо тактики и просто давили массой. Как меня, так и друг друга. И если со мной такой финт как бы не прокатил, то попавшим под раздачу, что упали на землю и угодили под лапы товарищей, не так сильно повезло.

Радовало, что Океан Душ пополнился. Шестьдесят девять обезьян. Ещё одна только что испустила дух и их стало ровно семь десятков. Малова-то, но на первое время сойдёт.

Поднявшись с трупа макаки, я снял слой Гибкого Барьера и вся кровь с потрохами упала на землю. Хорошо, когда есть Барьеры. Приятное дополнение моей силы. Ох, сколько же зависти было у братьев, когда я такое проделывал у них на глазах. Они все измазанные и перепачканные, а я чистый и вкусно пахну.

— Хм, а ведь, помнится, Старый Мак меня называл: Райнер Чистоплюй, — хохотнул я, двинувшись в джунгли на поиск кристалла.

Пробираться через непроходимые лианы могло стать той ещё задачей. Без хорошего мачете и нужной снаряги я бы ползал тут уйму времени, а раз ни того, ни другого, у меня нет, то буду действовать, что называется: По стандартному. Классика от Райнера.

Барьер изменился и моей волей перетёк в короткий одноручный клинок. Пусть в обычном состоянии Барьер и был бесцветным, но сейчас он окрасился золотистым оттенком. Жаль, что таким образом нельзя создать молот.

— Не кочегары мы не плотники, — рубил я лианы и листву, пробираясь через растительность. — Но сожалений горьких нет, как нет! А мы монтажники-высотники, да! И с высоты вам шлём привет!

Наверное, какой-нибудь Охотник из Центра сейчас бы крутил пальцем у виска и говорил: Ты нахера поёшь, дурак что ли? Ты же нас спалишь!

И он был бы прав! Не в том, где дурак, а в том, где нужно спалится! Нет, ну серьезно, не буду же я лазить тут весь день и искать макак? Пусть сами меня ищут. Мне лень, да и вообще, это я к ним пришёл, а не они ко мне.

Разрубив очередной куст, похожий на папоротник переросток, я вышел на пустую поляну. Большую такую, на которой росли синие цветочки. Кристине бы это место понравилось. Здесь реально было красиво, если не считать сигающих по деревьям мелких обезьян, что шли за мной всю дорогу и пытались кидаться камнями. Хорошо, что не говном. А, нет, и это было… Только что пролетело. Но на этот счёт у меня был Барьер.

Цветочки эти, кстати, оказались не простыми. Пусть моя сила и создавала некий карман, облегая меня полностью, но даже она бы не уберегла от отравления в воздухе. Тут только печать ставить, и этот вопрос нужно бы закрыть в скором времени. Так вот, пыльца этих цветочков была явно отравленной. Трактат Охотников написан кровью, и врать он точно не будет, когда дело касается опасной херни. И пусть местные растения не особо похожи на те, что я видел, но и хорошие цветочки не будут испускать пыльцу, когда к ним приближаешься. Добавляло уверенности ещё то, что сами обезьяны вниз не спускались.

— Хитрые макаки, — хмыкнул я, смотря на беснующихся обезьян. — Но не в этот раз.

Обходной путь нашёлся довольно скоро, выведя меня к небольшому ручейку. Забавно, но кроме обезьян живности здесь не было никакой. Даже насекомые, что были для джунглей обычным явлением, куда-то исчезли.

— Это место подойдёт, — кивнул я сам себе и плюхнулся на камень, сев в позу лотоса.

Меня так никто и не пошёл искать. Обидно, но ожидаемо. Либо все любвеобильные макаки сдохли, во