Книга Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 1 - Борис Яковлевич Алексин

получавшего о системе оружия, которое он предпочитает. Большинство врачей о личном оружии имели весьма смутное представление и брали что придётся. Алёшкин также, как и Перов, взял себе новенький ТТ. Глядя на них, выбрал такой же пистолет и Сангородский, но зато Симоняк и Бегинсон почему-то взяли наганы.

После того, как доктор Симоняк облачился в военную форму и, слегка опоясавшись ремнём, нацепил на него кобуру с тяжеленным наганом, ремень съехал ему на бёдра, а кобура с револьвером сдвинулась вперёд и болталась где-то между ног, что доставляло ему страшное неудобство и вызывало почти у всех улыбки, а кое у кого откровенный смех и едкие насмешки. Особенно злорадно насмехался над бедным толстяком Сангородский, язык которого, как все вскоре убедились, был остёр, словно бритва.

Кроме перечисленного, каждый получил плащ-палатку и алюминиевый котелок с крышкой, последняя предназначалась для второго блюда, отчасти заменяя и кружку. Санитарам, кроме того, были выданы сапёрные лопатки в специальных кожаных чехлах, пара подсумков для патронов и трёхлинейная винтовка старого образца. Естественно, что каждому был выдан и вещевой мешок, куда все и постарались запихать полученное бельё, а женщины и кое-какие свои личные «шмутки».

Стояло лето, и ходить в шинелях днём было, конечно, нельзя, а все знали, или, по крайней мере, твёрдо предполагали, что очень скоро дивизия, а с нею и медсанбат, последуют на фронт, и придётся ходить пешком, может быть, довольно долго, значит, шинель надо было сворачивать в скатку и надевать её через плечо так, как это всегда делали бойцы-красноармейцы.

В медсанбате из врачей и среднего медперсонала сворачивать шинели в скатку умели, пожалуй, только Алёшкин и Перов, да старшая операционная сестра медроты Екатерина Васильевна Наумова, поэтому на них и пала тяжёлая обязанность обучить всех медиков этому довольно трудному без привычки делу. Такие занятия никаким планом не предусматривались, учение проходило урывками в каждую свободную минуту и очень многим давалось нелегко. Заниматься скатыванием и раскатыванием шинелей приходилось ежедневно, так как на ночь они служили и постелями, и одеялами, а с утра следовало быть готовыми к походам. Затрудняло скатывание и то, что они были новые, слежавшиеся где-то на складах, и потому сгибавшиеся с трудом.

Но как бы там ни было, к моменту погрузки медсанбата в эшелон умением скатывать шинели овладели все. Правда, у некоторых скатки походили, по выражению старшины Красавина, чёрт знает на что, но только не на скатку, и всё-таки этот неуклюжий свёрток можно было надеть на плечо, а не тащить скомканную шинель на руке.

После получения снаряжения, обмундирования и распределения основных кадров в медсанбате начали проводиться уже кое-какие военные занятия и, прежде всего, как в настоящей военной части, утренние и вечерние поверки. Первая из таких поверок была в тот же день, когда получили обмундирование.

Строились в две шеренги по своим подразделениям. Тут Борис Яковлевич впервые увидел полностью свой операционно-перевязочный взвод, в котором ему предстояло служить. Кроме знакомых ему доктора Дуркова и командира взвода, доктора Симоняка, описанных нами ранее, Борис увидел Розалию Самойловну Крумм, которая возглавляла первое отделение операционного взвода. Это была полная пожилая женщина с добрым лицом и ласковой улыбкой. До призыва она служила в одной из детских больниц г. Одессы в качестве заведующего отделением, и хотя это отделение было хирургическим, сама Розалия Самойловна уже давно операций не делала, а ограничивалась только общим руководством.

Алёшкина назначили командиром второго отделения операционно-перевязочного взвода, а Дуркова — командиром третьего. В каждом отделении полагалось иметь второго врача, операционную сестру, двух перевязочных медсестёр и двоих санитаров. В первом и третьем отделениях вторые врачи уже были (в прошлом — два участковых терапевта), а во втором, Борисовом, пока не было. Остальным медицинским составом операционный взвод укомплектовали полностью. Кроме командира взвода и перечисленных нами отделений, во взводе была ещё старшая операционная сестра, она же и старшая сестра всей медицинской роты. На этой должности находилась уже упоминавшаяся нами Екатерина Васильевна Наумова, имевшая военное звание — младший лейтенант медицинской службы. Кроме неё и командира взвода Симоняка, во всём взводе никто из медицинского персонала воинских званий пока не имел. У Наумовой было около 15 лет стажа работы в одной из московских хирургических клиник. Выяснив специальность Алёшкина, она с удовлетворением воскликнула:

— Слава Богу, ещё хоть один настоящий хирург появился!

Борис, естественно, чтобы не разочаровать её, скромно умолчал о том, что этот «настоящий» хирург имеет всего один год врачебного стажа.

Все остальные медицинские сёстры, операционные и перевязочные, были молоденькими девушками 18–20 лет. И по всему было видно, что не только война, не только военная служба, но и сама медицинская специальность для них была ещё совсем свежей новостью.

Санитары операционно-перевязочного взвода, как и всех других, были построены в отдельную колонну. Их количество пока ещё тоже не было доведено до положенного по штату, но тем не менее они составляли довольно внушительную силу. Беда была в том, что большинство из них в армии ранее не служили, и в течение короткого времени, отведённого на формирование дивизии, им предстояло пройти не только ознакомление с объёмом работы санитара лечебно-хирургического отделения, но и с программой одиночного обучения бойца. Мы говорим именно «ознакомление», потому что обучить кого-либо за такой короткий срок было просто нельзя.

Так подробно и, может быть, немного скучновато рассказать о структуре медсанбата и о людях, первоначально в нём находившихся, мы сочли необходимым для того, чтобы показать, как велико и, пожалуй, неповоротливо было это медицинское учреждение, и как мало оно оказалось подготовлено для сложных и ответственных задач, которые на него возлагала современная война. А ведь медсанбат являлся первым и единственным квалифицированным медицинским учреждением, встречавшим раненого.

Хотелось нам показать и то, как неразумно и непродуманно распределялись медицинские кадры в самом медсанбате. Это, как мы увидим в дальнейшем, принесло массу неудобств и значительно снизило качество работы в первые дни. Теперь понятно, что это явилось не следствием чьего-либо злого умысла, а результатом недостаточной подготовки тех, кто должен был организовывать медицинскую службу ещё перед войной.

Впоследствии мы увидим, как жизнь заставила, быстро заставила произвести перетасовку всех кадров, и в первую очередь врачей, и как каждому из них затем удалось найти именно ту работу, на которую он был способен. Конечно, это произошло не без вмешательства извне.

Более подробная характеристика некоторых работников медсанбата с описаниями их внешности, особенностями характера и поведения вызвана тем, что именно с ними в дальнейшем будет более или менее тесно связана жизнь и деятельность нашего