Книга Скандальный дневник - Джулия Лэндон

Эвелин права: в аббатстве творилось, черт знает что, а ему было плевать: он пил, чтобы ни о чем не думать и ни о чем не беспокоиться…

— Ух, какой ты сердитый! — засмеялась Эвелин. — Я пришла не для этого, Натан. Хотела спросить: нельзя ли найти сундук с моей одеждой, ведь ты похитил меня без вещей, а заодно узнать, куда делся французский секретер, который стоял в моих покоях? Если ты не против, я бы хотела, чтобы его мне вернули — вместе с бумагами и чернилами.

Натан скептически взглянул на нее.

— Это так настоятельно необходимо? — спросил он.

— А что, это так трудно? — сладко пропела она, повернувшись к нему лицом.

Он резко положил кий, обогнул стол и подошел к Эвелин, остановившись так близко, что ей пришлось слегка отступить и опереться сзади о бильярдный стол. Но ее подбородок был, воинственно вздернут, а в блестящих глазах отчетливо читался вызов.

— Нет, совсем не трудно, — отозвался Натан, медленно пройдясь глазами по ее длинной гладкой шее. — Проси все, что тебе нужно. Я никогда и ни в чем тебе не отказывал. Ты собираешься переписываться с принцессой Мэри?

— Конечно. Ты же знаешь: мы с ней подруги.

Он залюбовался ее пышным бюстом в декольте и спросил:

— Только с ней или с кем-то еще?

Эвелин шаловливо улыбнулась и потеребила маленький медальон в ложбинке у горла, в котором хранился локон волос Робби. Это еще одна особенность жены, известная Натану: она крутила в пальцах ожерелье или серьгу, когда нервничала или пыталась что-то утаить.

— У меня есть и другие знакомые в Лондоне. Я и им могу написать, — сказала она, пожимая плечами.

— Понятно, — протянул он и шагнул к ней.

Теперь они стояли вплотную друг к другу. Он подался вперед. Эвелин отпрянула. Натан улыбнулся, положил руки на край бильярдного стола по обеим сторонам от нее, заставив Эвелин еще немного отклониться назад. Чтобы не упасть, она оперлась рукой о стол и крепко вцепилась в кий.

— Кому же еще, Эвелин? — спросил он, не отрывая глаз от ее губ.

— Зачем тебе знать? Ты что, собираешься просматривать мои письма?

— А что, в этом есть необходимость?

Его взгляд опять опустился к ее пышной груди, взволнованно вздымавшейся в такт дыханию.

— С кем я переписываюсь, тебя не касается.

— Возможно. Но если я узнаю, что ты неосторожна в своих посланиях или что они способны усугубить скандал, в который ты уже втянула нас обоих… — он поднял руку и убрал локон с ее виска, — тебе не сносить твоей прелестной головки. Ты хорошо меня поняла?

Он ожидал гнева или возмущения с ее стороны, но красавица жена лишь соблазнительно улыбнулась и посмотрела на его губы, вновь всколыхнув в нем волну желания.

— Давай уж уясним все до конца, — любезно проговорила она. — Ты что, мне угрожаешь?

— Вовсе нет, милая, — сказал он, лаская ее шею и плечо. — Я просто откровенно предупреждаю тебя о том, что случится, если я уличу тебя хотя бы в малейшем двуличии. Может, тебе кажется, что этот скандал в королевских сферах — своего рода шутка, но, уверяю тебя, все очень серьезно. Ты уже нанесла урон имени Линдсей и поставила под сомнение мою репутацию. Еще немного — и я могу лишиться своих владений. Больше я этого не потерплю.

Она усмехнулась, ей явно понравился этот вызов. Натан провел костяшкой пальца по ее ключице, почувствовав, как она напряглась от его прикосновения.

— Ты будешь держать меня здесь в заложницах и одновременно играть в бильярд с деревенскими девушками?

Откуда ему знать, что будет теперь, когда она вернулась в его дом? Он машинально поддел пальцем ее золотистый локон.

— В любом случае ты хозяйка дома и, надеюсь, будешь вести себя как графиня. Бог свидетель, твой отец заплатил за это право.

Эвелин вскинула бровь:

— Замечательно! Кстати, раньше ты не слишком соблюдал правила, которых приличествует держаться графу.

— Возможно, я только сейчас по-настоящему оценил свой статус, — сказал он, глядя на ее губы. — Когда над ним нависла угроза.

Когда эти безупречно красивые губы складывались в улыбку, на правой щеке жены появлялась единственная ямочка. Он погладил ее шею, провел пальцами по ложбинке между двумя округлостями и накрыл ладонью верхнюю часть груди.

Ее кожа была гладкой и теплой. Он почувствовал в руке упругую мягкую плоть, и волна желания превратилась в девятый вал.

— Ты пытаешься меня соблазнить? — мягко спросила она.

— Не искушай меня, милая. Я пьян и безумно соскучился по своей жене.

Ему показалось, что по ее телу пробежала легкая дрожь, но в следующее мгновение Эвелин обеими руками схватила кий и оттолкнула Натана. Он потерял равновесие.

— В чем дело, Эви? Ты боишься, что я увлеку тебя в постель?

— Похоже, ты считаешь, себя совершенно неотразимым.

— Было время, когда и ты думала так же. Мне достаточно было только дотронуться до тебя, и ты начинала мурлыкать, как котенок.

Он погладил ее грудь, потом ухватил ее ладонью.

— Тогда я была наивной девчонкой. Теперь же я опытная женщина, знающая толк в мужчинах.

— Вот как? — Он взялся за другую грудь. — У тебя было так много любовников в Лондоне?

— В отличие от тебя я достаточно благоразумна.

Она сильно толкнула Натана, но он только улыбнулся:

— Ты, в самом деле, надеешься, что тебе удастся удержать меня от исполнения супружеского долга?

Она многозначительно улыбнулась:

— Я уверена в этом. — Она опять толкнула Натана, заставив его отступить на шаг назад, бросила кий на бильярдный стол и величаво прошествовала к двери. — Спокойной ночи, Натан, — бросила она с порога и ушла, не дав ему ответить.

Натан на мгновение нагнулся над бильярдный столом, потом выпрямился и посмотрел на руку, которая трогала ее тело, ее грудь. Он сжал пальцы в кулак, разжал их и снова сжал.

Той же рукой он внезапно схватил брошенный женой кий и метнул его в стену.

Глава 8

Ее первая ночь дома была долгой и беспокойной, но Эвелин решила не пасовать перед трудностями. Жизнь в Лондоне изменила ее характер. Кроткая девушка, нежная и ранимая, как оранжерейный цветок, превратилась в сильную и уверенную в себе женщину.

Однако, увидев Натана в бильярдной, она совершенно растерялась. Темные всклокоченные волосы, развязанный шейный платок и этот взгляд… Эвелин не знала, куда деться от его голубых глаз.

Удивительно: почему после стольких лет разлуки прикосновения Натана по-прежнему сильно ее волновали?

События последних двадцати четырех часов так взбудоражили Эвелин, что она не смогла уснуть.