Книга Полуночные тайны Академии Грейридж - Оксана Гринберга

Завтра и начну, а сейчас вернусь в свою комнату, немного перекушу припрятанными сухофруктами и сладкими сухариками и лягу спать…

Но, как оказалось, у Великой Матери на этот вечер на меня были совсем другие планы.

Потому что защитные заклинания с дверей в мою комнату в очередной — третий! — раз за сегодня были сорваны, и никто не потрудился вернуть их обратно. Просто- напросто выжгли — возле двери я почувствовала едва уловимый запах гари. И тот, кто это сделал, либо спешил, либо действовал настолько небрежно, что зацепил дверной косяк, оставив на нем темные пятна, от которых отчетливо несло Магией Огня.

На это я устало вздохнула — что, опять?!

— Поздравляю с прохождением отбора! — за моей спиной раздался девичий голос, и от неожиданности я вздрогнула.

Повернулась. Оказалось, из соседней комнаты вышла Берта Грейс, миловидная блондинка с приятными чертами лица. Кстати, она была из тех моих однокурсников, кто никогда не воротил от меня нос. Вот и сейчас подошла, улыбнулась, словно мы были пусть не подругами, но хорошими приятельницами.

— Так держать! Буду болеть за вас с Нельсом!

— Спасибо! — пробормотала я. — С таким напарником поддержка мне не помешает.

Тут Берта усмехнулась.

— Наслышана про Нельса. Говорят, он еще то… гм… парнокопытное! Искренне сочувствую. — Затем неожиданно добавила: — В пятницу вечером мы с подружкой собираемся посидеть в беседке в саду. Я принесу шоколад, Марианна — пирожные. Поболтаем немного… Если хочешь, присоединяйся!

— Хочу! — сказала ей. — Обязательно… Спасибо за приглашение!

Я очень хотела и шоколада, и пирожных, и новых друзей, и поболтать, потому что пауку-круксу было уж очень одиноко в своей норе, но вместо этого, ощетинившись защитными заклинаниями, распахнула дверь, нисколько не поверив в то, что внутри меня ждет очередной букет.

Куда больше это тянуло на происки врагов.

Не ошиблась.

Врагов, правда, внутри не оказалось, зато моя комната была перевернута вверх дном. На полу валялись свитки и манускрипты, сброшенные со стола, затоптанные и залитые чернилами. Даже работа по Травоведению, которую я писала несколько вечеров подряд, а магистр Кьел придирчиво возвращал ее на доработку, была порвана в клочья. Дверцы комода распахнуты, старательно сложенная одежда скомкана и разбросана. Несколько кружевных сорочек разодраны; на бабушкином пледе, мятым комом валявшимся рядом с кроватью, виден отчетливый черный след испачканного в чернилах сапога.

Судя по размеру, женского, не мужского.

Но и это еще было не все. В воздухе пылала ярко-красная надпись: "Шлюха".

— О, Великая Мать!.. Да что же это такое?! — раздался изумленный голос Берты за моей спиной. — Лиз, ты только не заходи… Стой здесь, я сейчас приведу подмогу!

Она развернулась и припустила по коридору в сторону выхода, где, устроившись на мягкой софе, читала любовный роман сегодняшняя дежурная по женскому общежитию магисса Гваендолин.

Я же, посмотрев Берте вслед и пробормотав: "Ясно!", в свою комнату все-таки зашла. Потому что мне и в самом деле все было ясно. Не только парни с цветами, но и девушки с ревностью заглянули на огонек! Их не остановила ни предупредительная надпись, ни защитные плетения, ни бабушкино заклинание, которое, конечно же, не сработало, потому что было исключительно по мужской части…

Но и это оказалось не все.

Неожиданно я застыла как громом пораженная, а мысли о мести, прерываемые голосом разума, нудно советовавшим все же дождаться Берту с обещанной подмогой в лице магиссы Гваендолин, вылетели из головы.

Потому что золоченая клетка Римса валялась на полу, полуприкрытая бабушкиным пледом. Дверца оказалась распахнутой, а мой хамелеончик исчез.

— Римс!.. — пробормотала я в полнейшем ужасе, кинувшись к клетке.

Побежала по своим свиткам и перьям, слыша, как они мнутся и ломаются под ногами, но мне было все равно…

Потому что одна часть меня отказывалась верить в то, что моему питомцу причинили вред. Но вторая, та самая, которая бережно хранила память предков — когда нас убивали, сжигали и уничтожали, избавляясь от нечистой крови и неправильного магического дара, — была готова ко всему.

К любому, даже самому коварному удару в спину.

Но мне все еще хотелось верить в чудо, поэтому я снова позвала: — Римс, где же ты?! Иди скорее к мамочке!..

Может, ему удалось сбежать? Почувствовал опасность и успел спрятаться под кроватью или же уполз в ванную комнату? Притаился за кучей одежды? Среди моих платьев, которые я скрывала под коричневой мантией пятикурсницы?

Кинулась его искать, вороша разбросанные вещи, но ни под кроватью, ни в ванной, ни среди учиненного неведомой, но злобной рукой бардака его не оказалось.

Но я знала, что убежать в коридор, воспользовавшись моментом и проскользнув в распахнутую дверь, он не мог. Римс был медлительными и трусоватым, привыкшим к любви и ласке, а вовсе не к опасности. Отец привез его мне с войны. Возвращался домой, и на границе с Ушадом подобрал маленькую раненную ящерку с покалеченной передней лапкой. Похоже, маленький Римс потерял свою маму и братьев, которых она носила на спине…

К тому же в том лесу на протяжении нескольких лет шли ожесточенные бои с Хаосом, и стоял настолько сильный магический фон, что это вызывало несомненную мутацию у всех попавших под него животных. И Римс не стал исключением — свидетельством тому были наши ментальные контакты, его способность показывать прошлое, чувствовать мое настроение и менять под него цвет.

Я его выходила — вылечила, выкормила, привязалась всем сердцем. Римс уже целых три года был со мной, и я взяла его в Талию, как напоминание о счастливых временах, когда отец вернулся домой, и я думала, что никто и никогда не разлучит меня с моей семьей.

Оказалось, что ошибалась. Но неужели… Неужели ему причинили вред?

Помотала головой, старательно отгоняя от себя дурные мысли. В очередной раз облазила всю комнату, разыскивая Римса под уничтоженными свитками и испачканной, порванной одеждой.

Его нигде не было.

И вот тогда я встала.

Произошедшее не укладывалось у меня в голове. Но если кто-то причинил Римсу вред, то моя месть будет страшной. Я не испугаюсь ни декана Берга, ни дежурную магиссу, ни иже с ними… И пусть меня отчислят из Академии за нарушение всех правил или же вместо учебы приговорят на весь оставшийся год рыть траншеи во благо короля Талии Сорена II, я не собиралась спускать этого с рук!

Решительно вышла из комнаты, подумав, что слишком далеко ходить и слишком долго искать обидчиц мне не придется. Настолько откровенно из однокурсниц меня ненавидели только две — Ида и Фиона, ставшие невольными свидетельницами того, как принц Роланд уделял мне внимание после отбора.

Подозреваю, сегодняшние слова про подвиг, чтобы добиться моего расположения, стали последней каплей в чашу их обиженного самолюбия. Она перевернулась, и содержимое выплеснулось наружу, обернувшись для меня разгромленной комнатой, уничтоженными свитками и исчезновением Римса.