Книга Ночь всех проверит - Александра Ковалевская

Вторая белль, намеревавшаяся окунуть в сибо очередной кусочек прессованого хлеба, придерживая его специальными щипчиками, ответила не сразу, стрельнула глазами на патрульного пилота, переглянулась с Мрией и чуть-чуть улыбнулась:

– На патрульных кораблях разве не знают, что у первой триады позывные Мария-Анна-София? Так нас и зовут. Но разрешается иметь не только позывное, а «домашнее» имя, если оно созвучно присвоенному в триаде. Мрию охотно называют Мрия, а не Мария. Так само собой получилось. Есть у нас знакомые Софи и Анаит.

Если в ее голосе была скрытая насмешка, то совсем немного: терпения и вежливости у любой белошвейки с избытком. Патрульный пилот задумался. Белль никогда не знакомились с парнями, даже если соглашались немного пообщаться с ближайшим патрульным. А пилотам и в голову не приходило спрашивать имя у первой, второй или третьей мастерицы. Сколько он себя помнил, белошвейки не рассматривались как девушки, скорее, они были легендой…

Ветер откровенно скучал и от нечего делать выпячивал свою осведомленность. Улучив момент, чтобы не слышала Мрия, он похвастался:

– Белошвейка первой триады не откроет настоящее имя никому. Кроме человека, которому доверяет безгранично. Я год жду этого момента, но эти девчонки невероятно хитрые, потому и вихляют с именем. Уж мы на «Галере» знаем, как они водят парней за нос! Но я, – прогудел, понижая голос, Ветер, – добился того, что не удавалось другим ребятам с «Галеры». Скоро моя Мрия будет полностью моя и откроет все!

Тимох обдумал сказанное. У белошвеек были свои правила игры. Что ж. Этого следовало ожидать.

Он пропустил момент нуль-перехода – уснул, загипнотизированный порханием тонких пальцев белль Анны.

«Игла‐2» вынырнула на орбиту планеты в системе желтого карлика Ило-Соло: Анна мастерски вывела корабль. Если же это была просто удача, то невероятная.

Вторая белль готовилась к посадке на Семилунный.

Она сориентировала длинную продольную ось челнока перпендикулярно системам наземного космического слежения, находившимся на крайнем острове в архипелаге из десятка населенных островов, и корабль ушел на необитаемую сторону планеты. Тимох оценил этот маневр по достоинству: приземляющийся корабль на Семилунном зафиксируют как объект малых размеров, занесут в графу «Падение отработавшего спутникового модуля в океан» и забудут. Ило на восемь десятых покрыт океаном, и вероятность того, что космический металлолом свалится на голову кому-то из горожан, ничтожно мала. А все остальное на этой планете – неважно.

«АДРОН» умудрился еще раз показать свое могущество, рассчитав траекторию приземления таким образом, что «Игла‐2», спустившись достаточно низко, чтобы антенны слежения потеряли ее из виду, бликанула над водами океана и опустилась в заданном квадрате суши в посадочное гнездо. И погрузилась, как в трясину, в слои растительных остатков, поверх которых бушевали и цвели джунгли.

Глава шестая

Джунгли

Беглецы уходили прочь от корабля. Мужчины шли первыми, прожигая сезамами дорогу в гуще травяных стеблей, лиан и молодых ростков, сражавшихся за право вырасти могучими деревьями.

Долгие десятилетия растения чувствовали себя вольготно на заброшенной платформе для космических стартов. Растения были везде: они заполнили посадочное гнездо, оплели платформу, протянув длинные гибкие стебли из леса, разрослись поверх плит площадки на перегнивших останках своих же предшественников. Сезамы справлялись, расчищая коридор в высокой траве, сквозь колючие клубки держи-дерева и ширмы мхов, свисающих с жестких, склонившихся арками змеевидных растений с завитками стеблей в форме пружины.

– Здесь не прибрано, – заметила Мрия, осматриваясь и перешагивая через сухой хворост.

Все рассмеялись.

Тимох, единственный местный, назвал зеленое листвяное буйство подлеском.

«Если это – подлесок, то что творится в лесу?» – подумала Анна и повернула голову, с интересом рассматривая нарядное цветущее дерево, возвышающееся над остальными растениями. Мрия тоже заинтересовалась этим местным экзотом.

«Девушкам всегда нравятся букеты, – констатировал про себя Тимох Рей, отключив сезам и бегло глянув поверх подлеска туда, куда были направлены взгляды белль. – Даже если букет тридцать метров в окружности».

Вслух пояснил:

– Это лириодендрон, тюльпанное дерево-старожил, вон какое вымахало, полсотни метров в высоту!

– Невероятно! – восхитилась Мрия. – На нем столько цветов! Они очень крупные, раз видны даже отсюда, и яркие, как огонь. Мы пройдем мимо? Хочется взглянуть на такую красоту поближе.

– Ну уж нет, к лириодендрону я вас не поведу.

– Нам в другую сторону? – поинтересовалась Анна. Тюльпанное дерево с полыхающими гроздьями цветов поразило и ее.

– Нам-то как раз в ту сторону, – сказал пилот. – Тюльпанные деревья специально высаживали по прямой между бункером и стартовой площадкой, они практически круглый год видны издалека – идеальный способ обозначить местонахождение убежища. Здесь растет только один лириодендрон, потомок первых деревьев. Значит, бункер был законсервирован лет на двадцать раньше, чем другие схроны, за местом никто не ухаживал и выжило только одно дерево. Лириодендроны требуют присмотра в первые двадцать лет своей жизни, лес здесь слишком… хм, активный.

Лучше не приближаться к лириодендрону ближе, чем на сто метров: он в периоде бурного цветения, и его приторный аромат будет особенно сильным. А если на дереве есть надломленные ветви, то запах становится тошнотворным. Мы-то, может, и проскочили бы, задерживая дыхание, но я не знаю, как действует запах на младенцев.

– Обойдем! – распорядился галерец.

Этот любит оставить за собой последнее слово.

– Здесь водятся опасные существа? – спросила Анна.

Спросила без страха, скорее, она хотела, чтобы ответ услышала Мрия, слишком старательно прикрывавшая руками ребенка в рюкзачке, укрепленном на груди.

– Днем нам нечего опасаться, – уверил девушек Тимох. – Разве что неожиданно выскочит белка, ящерка или кролик. Животные здесь прыткие, но маленькие. Да, и не срывайте растения и цветы, пока не научитесь различать их.

Он улыбался, вдыхая воздух родной планеты. Он радовался счастью снова стоять на земле, да еще такой роскошной, как земля Семилунного, приказал себе забыть потерю патрульного корабля, жить настоящим и думать о будущем. Тимох Рей вернулся домой и чувствовал это. Странно. Патрульному не положено привязываться к дому…

Ветер не разделял охватившую всех эйфорию от встречи с залитым светом и полным жизни миром Ило. После посадки галерец стал подозрительным и дерганным.

Они только-только прошли плац, Тимох всмотрелся в периметр ограды посадочной площадки, слабо тронутой растениями. «Наверняка протянули полисоновую сеть!» – решил он. Отметил угол разворота заросших до неузнаваемости ферм, служивших креплением для мощных прожекторов на заре освоения планеты, когда в научных целях вели ночную видеосьемку. Сделал выводы, понятные только местному, и увел путешественников на восток. Чуть позже его спутники поняли, что идут к зеленому бугру неестественно правильной формы, возвышавшемуся в километре от посадочной платформы. Им не пришлось плутать, патрульный пилот правильно определил направление. Вскоре Тимох и Ветер, шедшие первыми, уперлись в купол, покрытый титановыми пластинами. Когда очистили квадратный метр титановой поверхности, полностью скрытой за растениями, Тимох показал на сплошное чешуйчатое покрытие, каждый сегмент напоминал широкую короткую стрелку.