Книга Звёздные Войны. Republic Commando. Тройной ноль - Карен Трэвисс

— Медик! — Она обернулась. — Медик! Этому человеку нужна помощь, немедленно!

Медицинский дроид появился словно бы ниоткуда, распрямившись над группой солдат, которыми занимался. Его двойные фоторецепторы уставились на нее:

— Генерал?

— Почему этому бойцу не оказана помощь?

— Классификация пострадавшего — X, — ответил дроид и снова присел, вернувшись к текущему пациенту.

Надо было понять самой: на плече солдата была отметка «X». Этейн надеялась, что он этого всего не слышал, но он, скорее всего, и так уже знал, учитывая отсутствие какой-либо сентиментальности каминоанцев в отношении клонов. «Код X обозначает слишком тяжелое ранение. Не выживет даже в случае хирургического вмешательства. Сосредотачивать усилия необходимо на коде 3, затем на коде 5».

Девушка глубоко вздохнула и напомнила себе, что все-таки она джедай. А джедаи, как известно, не только световым мечом махать способны. Она присела рядом с бойцом и взяла его за руку. Его хватка была удивительно крепкой для умирающего.

— Все хорошо, — сказала Этейн.

С помощью Силы она попыталась понять, насколько серьезна рана, визуализировать ее, надеясь замедлить кровотечение и удерживать разорванную плоть вместе, пока «сундук» не сядет в ангаре. Но, обрисовав ранение у себя в голове, она поняла, что не сможет спасти солдата.

Этейн поклялась никогда больше не влиять на разум клонов без их позволения: в прошлом она помогла Атину справиться с горем, а Девятому придала уверенности, когда он в ней нуждался; в обоих случаях она их не спрашивала. С тех пор Этейн избегала этого. Воля клонов не была слабой, что бы там люди ни думали. Но этот боец умирал, и ему нужна была помощь.

— Я Этейн, — сказала девушка. Она сосредоточилась на его глазах, каким-то образом увидев за ними бесцветный омут, и подумала о покое. Затем она протянула руку к солдату, который поддерживал раненого, и одними губами прошептала: «Медпакет». Она знала, что у солдат всегда при себе одноразовый шприц с мощным обезболивающим; Дарман не раз использовал их при ней. — Бояться нечего. Как тебя зовут?

— Пятый, — ответил солдат. На мгновение это вогнало Этейн в ступор, но Пятых было много в этой армии, где у солдат вместо имени был набор цифр. Брат раненого беззвучно произнес: «Нет» — и показал Этейн использованные шприцы: они закачали в него все, что было. — Спасибо, мэм.

Если она могла повлиять на его мысли, то могла и запустить выброс эндорфинов. Этейн направила на это всю свою силу воли.

— Боль уходит. Лекарство работает. Чувствуешь, да? — Если Сила вообще работала, то именно сейчас она должна была прийти на помощь. Этейн внимательно смотрела на лицо бойца, видя, как мускулы его челюсти постепенно расслабляются. — Как ты?

— Лучше. Спасибо, мэм.

— Держись. Ты можешь почувствовать сонливость.

Его хватка все еще была крепкой. Этейн сжала его руку в ответ и подумала: понимает ли он, что она лжет, и решил просто принять эту ложь ради своего успокоения? Больше боец ничего не сказал, но и стонать перестал. Его лицо было спокойным.

Этейн аккуратно приобняла солдата, положив его голову себе на плечо. Она просунула одну руку между головой клона и переборкой, а другой продолжала сжимать его ладонь. В таком положении она просидела минут десять, сосредоточившись на образе холодной бледной бездны. Затем клон закашлялся. Его брат взял его за другую руку, и Пятый, чье имя служило Этейн болезненным напоминанием о друге, которого она не видела уже многие месяцы и могла больше никогда и не увидеть, проговорил:

— Я в порядке.

Его ладонь обмякла.

— Ох, мэм!.. — протянул его брат.

Как Этейн отстраненно понимала, за следующие двадцать минут она успела поговорить со всеми бойцами в отсеке. Она спрашивала их имена, интересовалась, кого они потеряли, и все не могла понять, почему они так удивленно смотрели сначала на ее грудь, а потом на ее лицо.

Она коснулась рукой щеки и ощутила боль. Проведя по лицу ладонью, Этейн увидела кусок металла и свежую кровь. Она даже не знала, что ее зацепило осколком. Девушка отыскала среди белой брони знакомую зеленую полосу.

— Лязгун, — онемело позвала она. — Лязгун, я так и не спросила. Где мы хороним наших? Или мы кремируем их, как джедаи?

— Обычно ни то ни другое, генерал, — ответил Лязгун. — Не беспокойтесь сейчас об этом.

Она опустила взгляд на свой светлый плащ, заметив, что тот не просто грязен: ткань была попросту усыпана прожженными дырками, как если бы Этейн очень неаккуратно занималась сваркой, а от правого плеча до пояса шло неровное овальное пятно крови, которое уже почернело.

— Мастер Камас меня прибьет, — пробормотала девушка.

— Тогда он и нас может прибить за компанию, — сказал Лязгун.

Этейн знала, что еще поразмыслит о том, как он ловко ушел от заданного ею вопроса, но в тот момент ее разум блуждал далеко. Она думала о Дармане, внезапно ощутив, что что-то не так. Но у спецназа на задании всегда что-то было не так, и Сила ясно давала понять, что Дарман все еще жив.

Но вот Пятого-солдата уже не было. Этейн стало стыдно из-за собственного страха, и она отправилась на поиски тех, кому еще могла помочь.

* * *

МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СКЛАД «БРАВО-8», МАНАРАИ, КОРУСАНТ, 367 ДНЕЙ ПОСЛЕ БИТВЫ НА ДЖЕОНОЗИСЕ

Для Скираты потеря каждого клона была личным оскорблением. Он был зол не на Обрима: оба уважали друг друга так, как было свойственно профессионалам, и Ордо это знал. Он лишь надеялся, что Обрим понимает: не всегда жесткие слова Кэл'буира следует воспринимать буквально.

— Ну и когда же твои парни пошевелят своими шебсе[19] и расскажут, как сюда попало взрывное устройство? — спросил Скирата.

— Скоро, — ответил Обрим. — Взрыв уничтожил голокамеру охраны. Мы ждем запись со спутника. Будет не так четко, но хоть что-то.

— Извини, Джаллер, — протянул Скирата, все еще жуя корешок и не спуская взгляда с обломков. — Без обид.

— Знаю, товарищ. И не обижаюсь.

Еще одна причина, по которой Ордо обожал своего сержанта, — он был типичным мандо'адом. Идеальный мандалорский мужчина был строгим, но любящим отцом; почтительным сыном, что учился на самом суровом опыте; воином, верным своим личным принципам, а не вечно сменяющимся правительствам и знаменам.

Он также знал, когда надо извиниться.

Выглядел Скирата уставшим. Ордо подумал: когда же он поймет, что никто не ожидает от него, что он будет поспевать за куда более молодыми солдатами?

— Оставь это мне.

— Ты хороший парень, Орд'ика, но я должен это сделать.

Ордо положил ладони на спины Скираты и Обрима и отвел обоих чуть дальше от всей разрухи. Он не хотел, чтобы аруэтиисе — не-мандалорцы, чужаки, а порой и предатели — поняли, что сержанта нужно приободрить. Ожидание всегда портило настроение Кэл'буира.