Книга Париж на час - Анна Дубчак

То, что произошло в последующие полчаса, не хотел бы помнить и сам Воронков. Выпив водки и закусив селедкой, Татьяна почувствовала себя плохо, ее вырвало прямо на скатерть, она схватилась за живот…

— Да она больная, разве не видите? — поморщилась официантка, принимая деньги от Сергея и наблюдая, как уборщица собирает с пола все то, что исторгла из себя эта неприятная особа. — Разве ей можно пить? Да у нее язва или что-нибудь в этом роде. Да и селедку ей тоже нежелательно.

Умыв Татьяну, Воронков повез ее к ней домой. Она снимала комнату в Трубниковом переулке. Поднялись, Татьяна открыла дверь и впустила Сергея в комнату.

Ну да, теперь, когда он знал ее получше, он не удивился тому беспорядку и грязи, которые царили в ее жилище. Постель не убрана, по полу разбросаны несвежие колготки, носки, на спинке кресла повис голубой кружевной бюстгальтер, в углу комнаты в напольной вазе кустарного производства, коричневой, в белых разводах, торчали распушенные стрелы камыша.

Стянув с себя кроссовки, Татьяна повалилась на кровать, обхватила живот руками, свернулась в калачик и застонала.

— Может, «Скорую» вызвать?

— Но-шпу найди, будь другом. Пузырек на полке, рядом с кулинарной книгой.

Воронков подумал, что эту свою фразу она наверняка произносила не раз, обращаясь к каким-то новым своим знакомым. И таблетки оставляла возле кулинарной книги, служащей ориентиром. Уж подружка Томка точно знала, где находится пузырек с но-шпой.

Воронков несколько раз спросил Татьяну, не вызвать ли «Скорую помощь» или врача, и, получив отрицательный ответ в форме мычания или злобного кряхтенья, собрался было уже уйти, как вдруг заметил на круглой полированной ручке платяного шкафа странный предмет, который совершенно не вписывался в убогую и пошловатую обстановку комнаты. Длинный и элегантный черный зонт с костяной округлой ручкой орехового оттенка, украшенный белой шелковой бабочкой и прикрепленным к ручке мужским головным убором — маленьким стилизованным цилиндром. Очень странная вещь. Как зонт ее использовать невозможно. Значит, это либо часть артистического костюма, либо деталь рекламного аксессуара. Зонт-джентльмен.

Но где он видел уже подобный зонт?

— Татьяна, а что это за зонт такой странный? Сами купили или подарил кто?

— Какой еще зонт? — Она повернулась со стоном, увидела зонт и зашипела от боли.

— Да тут… один кадр оставил… Обещал вернуться, но так и не вернулся.

Воронков на всякий случай сфотографировал зонт, и когда уже выходил из квартиры (кстати, на редкость тихой, если учесть, что помимо Татьяны здесь проживало еще две семьи), вспомнил, что точно такой же зонт он видел в кладовке квартиры Кати Рыжовой, той самой квартиры, где был убит Вершинин. Но почему же он сразу не вспомнил об этом? Вещица-то запоминающаяся, странная, бессмысленная какая-то, нефункциональная, абсолютно бесполезная. Зонт-джентльмен притулился в самом углу полутемной кладовой за обувными коробками и свернутым, в пятнах, старым матрацем.

Он отправил снимок Седову, написал: «Помнишь, где видел?» Через некоторое время получил ответ: «Кладовка Рыжовой. Кабинет Ивана Халина. В прихожей Вершининых». Сергей: «В комнате у Татьяны А.». Седов: «Отлично. Молодец».

12
Седов. Иван

Иван Халин потонул в собственных показаниях, запутался, сначала все отрицал, мол, никакой квартиры он на Руставели не снимал, а потом, когда Седов сообщил ему о том, что в квартире, где произошло убийство, обнаружены отпечатки его пальцев (чистый блеф!), вообще замкнулся, замолчал. Про алиби можно было и вовсе не спрашивать — сразу было понятно, что его нет, иначе выдал бы сразу, где он был и с кем. Алиби ему обеспечит жена, наверняка подтвердит, что Иван целый день провел дома. Но разве можно верить жене?

Его можно было допрашивать еще долго, пока он был, что называется, «теплым», то есть напуганным и уже готовым расколоться, и Валерий так и поступил бы, если бы ему не позвонили и не сообщили потрясающую новость: в канализационном колодце, что находится неподалеку от дома на Руставели, обнаружен нож в пятнах крови. Вот это Седов считал настоящей удачей! Поэтому он так быстро отпустил Халина и помчался в лабораторию, куда повезли улику. Он хотел сам, собственными глазами увидеть орудие преступления. Процент того, что этот нож не имел отношения к убийству Вершинина, был, по его мнению, нулевым. Оперативнику, который нашел нож, он лично собирался подарить бутылку армянского коньяка.

— Алик, дай-ка мне посмотреть на него! — Войдя к Алику Гарину в лабораторию, он сразу же увидел на столике запакованный в прозрачный пакет нож.

Алик, допив чай, подошел к Валерию, поздоровался с ним за руку, затем натянул перчатки и принялся разворачивать пакет.

— Хороший нож, я бы даже сказал — классный! Знаменитые ножи «самура» японской фирмы…

Нож был средней длины, на вид острый и явно кухонный. С ручкой сливочного цвета, возможно, из слоновой кости. Металлическая его часть была в крови, несколько бурых капель было и на ручке.

— Алик, ты знаешь, мне нужны пальчики! И как можно скорее! Мы топчемся на месте, подозреваем всех подряд, но прямых улик нет!

— Да ты не кричи, старик! Еще голос сорвешь! — засмеялся Алик, глядя на Седова из-под кудрявой челки. — Постараюсь! Ты же меня знаешь.

Конечно, Седов был рад, что нашелся нож. Это была радость особенная, связанная с его профессией, но не больше. Седов же мужчина находился весь день в напряжении, потому что не мог дозвониться до жены. Ее телефон не отвечал. И когда он получил эсэмэску с незнакомого номера со странноватым текстом, разволновался еще больше.

«Валерий, здравствуйте, меня зовут Ольга Дмитриевна, я знакомая вашей жены Сашеньки. Она где-то оставила свой телефон, но связалась со мной, чтобы я предупредила Вас об этом. С ней все в порядке, она работает, вечером заедет за Машенькой и вернется домой».

Седов тотчас перезвонил этой Ольге Дмитриевне. Он сразу понял, кто это, вспомнил все, что рассказывала о ней Саша. Голос у этой дамы был приятный, масляный, глубокий. Быть может, сообщение, которое она отправила Седову, и было сумбурным, по телефону же она говорила очень гладко, точно подбирая слова, и все, что она произносила, звучало крайне убедительно.

— …так что вы не переживайте, с Сашенькой все в порядке…

— Скажите, а почему же она не позвонила сразу мне?

— Она сказала, что не помнит вашего номера наизусть.

— А ваш номер она запомнила?

— Нет, конечно, откуда?! Она позвонила мне с телефона моего сына, Игоря, в доме которого она и работает.

— А вы не могли бы дать мне его номер, чтобы я позвонил ему, а он бы дал трубку моей жене?

— Но Игорь на работе, почти в ста километрах от дома, в котором работает ваша жена, Валерий.