Книга Париж на час - Анна Дубчак

— Что это полиция заинтересовалась моей скромной персоной? — хрипловатым голосом спросила Татьяна, глядя на Сергея с недоверием и легким презрением.

— Я не из полиции, — он показал ей свое удостоверение помощника следователя.

— Да один хрен… — отмахнулась она. — Так что случилось-то?

— Послушайте, здесь неподалеку есть кафе, может, там поговорим?

Она пожала плечами, и они двинулись к подземному переходу.

Она заказала себе кофе без сахара и пирожное, тем более что молоденький следователь угощал.

— Я хотел бы поговорить с вами о человеке, с которым вы длительное время переписывались на сайте знакомств.

Татьяна почувствовала, как по макушке, под волосами, словно проползла змейка. Она даже почесала голову, поморщила нос. Мужчин, с которыми она переписывалась, было так много, и такое количество глупостей было написано ими всеми, что вспомнить хотя бы одного из них было трудно.

— Кто такой? — Она отхлебнула горячий кофе из чашки.

— Михаил Вершинин.

— Понятия не имею, кто такой. Вы думаете, что эти типы регистрируются под собственными именами?

— Не знаю. Вы мне скажите, — он улыбнулся ей.

— Михаилов много, я не знаю, кто вас конкретно интересует.

— Вот, посмотрите, — и Сергей протянул ей фотографию живого и здорового Вершинина, которую они взяли с мебельного сайта.

— А… Этот, что ли? Да, ну переписывалась я с ним, и что с того? Урод, как и все остальные. Повернут на сексе. Уверена, что у него есть жена, как и у всех них, сидит ночами и др…ит… Пардон.

— Он назначал вам встречу?

— А вам-то что? Это моя личная жизнь.

— Судя по вашей переписке с ним…

— Что? — Татьяна нахмурилась, и ложка, которой она отковыряла кусок мягкого бисквита, замерла. — Не поняла. Вы что, вскрыли мою переписку с ним? И кто же вам позволил?

— Скажите, где вы были двадцать пятого сентября между одиннадцатью и двенадцатью часами дня?

— Это я отлично помню. Убиралась у одной противной тетки, которая, вместо того чтобы приглашать меня раз в неделю, экономит, зарастая грязью, и зовет меня, когда уже по уши в… сами понимаете в чем.

— Вы можете назвать мне фамилию и адрес этой «тетки», как вы сами изволили выразиться?

— Жанна Владимировна Жукова. Я зову ее еще «ЖЖ».

Воронков записал.

— Дальше что?

— Михаил Вершинин убит. (Услышав это, Татьяна удивленно свистнула.) Мы опрашиваем всех его знакомых, как вы понимаете. Очерчиваем круг тех, с кем он общался, даже виртуально. Быть может, он при встрече рассказывал вам о чем-то таком, что могло бы привести нас к убийце или хотя бы к мотиву.

Воронков и сам уже понял, что сработал грубо и даже очень, но слово-то не воробей.

— Вы встретились, между вами произошел конфликт, предполагаю, что он вас обидел, может, унизил… И потом постарался загладить свою вину деньгами, так было дело?

Она сидела, глядя на него в упор, соображая, что сказать и как себя вести.

— Но там в переписке ничего нет о том, что он мне дал денег. Просто дал и все. Принял меня за проститутку. Мы встретились с ним в гостинице, где-то на окраине, было темно, он привез меня туда на машине. Все произошло очень грубо и быстро, он достал деньги и швырнул их мне на кровать. Вот, собственно говоря, и все.

Она произнесла это, на время забыв, что перед ней следователь. Это было кокетство, ей хотелось, чтобы этот парень представил себе ее, голую, на кровати, униженную, растрепанную, чтобы он тоже, как и тот Михаил, ее захотел. Ей вообще было важно, что мужчины ее хотели. Желание мужчин означало, что она привлекательна, красива, что они видят в ней источник наслаждения. Она ничего другого не умела в жизни — только ублажать мужчин.

— Кто еще был с Михаилом? Сколько их было?

— В смысле? Что вы имеете в виду? Что вы себе напридумывали? Он был один…

— Но судя по вашей переписке, Михаил встретил вас не один. Вот, почитайте сами!

И Сергей достал приготовленный заранее листок с фотографией страницы сайта.

Татьяна отодвинула от себя кофе и блюдце с пирожным, схватила листок и принялась читать.

Это в каком же состоянии она была, что написала такое? И, главное, зачем? Она не помнила этого. Может, намешала водку с пивом, когда к ней пришла подружка Томка и они вместе с ней отправились на встречу с этим типом?

— Ну… не знаю… Может, пошутила… Или перепутала его с кем. Честно, не помню. Да, я могла написать, что я не проститутка и все в таком роде, но угрожать заявить на него? Нет. Он просто козел, и все. Мне незачем было все это писать… Я не собиралась никого сажать.

— А может, вы просто забыли? Может, вы с ним встретились, он угостил вас чем-то таким… может, подмешал вам в водку или вино наркотик, вы отключились, потом появились его друзья… А утром вы проснулись в гостинице, поняли, что произошло… И после решили сыграть на этом, может, позвонили ему и попросили денег?

Нет, с ней, конечно, разные истории случались, и под кайфом бывала не раз, и разные вольности себе позволяла, и деньги иногда брала, если предлагали, особенно, если подходил срок платить за квартиру… Но все эти случаи как-то не увязывались у нее с Михаилом. С ним она встречалась один раз, и все было более-менее, без извращений. Но деньги он ей дал.

— Вспомнила! Он, когда давал мне деньги, сказал, чтобы я получше питалась, что у меня кости одни… что мне надо поправиться. Еще ляпнул что-то про анорексию, посоветовал купить мяса и масла. Вот. Да-да, так все и было. Но никакой групповухи! Во всяком случае, я этого не помню.

— Татьяна, вот вам моя визитка, если вспомните что-то про Михаила, позвоните. И, пожалуйста, не покидайте город, пока идет следствие.

— Ну да, конечно, типа убийцу нашли. Вы что, совсем, что ли? И как же его убили? Застрелили? Отравили? Я что, похожа на убийцу?

Ей так захотелось выпить, что она готова была еще поговорить с этим молодым несмышленышем, чтобы только он угостил ее водкой.

— Что-то вы быстро сворачиваете разговор, — сказала она с вызовом. — Вы бы угостили даму чем покрепче. Водочкой, например, глядишь, я и вспомнила бы чего. Он же мебельщик. Да?

Воронков заказал сто граммов водки и селедку с луком. Татьяна отлучилась «попудрить носик», Сергей достал из кармана клейкую ленту и, убедившись, что его никто из посетителей кафе не видит, снял отпечатки пальцев Татьяны с чашки и с ложки.

Да уж, не такой он представлял себе Татьяну, жертву насилия. Опустившаяся молодая женщина с припухлостями под глазами, видно, что пьющая, да и к мужскому полу неравнодушная. Скорее всего, она уже и не помнила всего того, что с ней произошло, или в памяти сохранились лишь обрывки воспоминаний, к которым не хочется возвращаться. Если бы подобных инцидентов не было в ее жизни, то и реакция на его предположения, будто бы она пережила с Михаилом жуткие часы боли и унижения, была бы другой. И возмущалась она бы не так, а более эмоционально, как и подобает женщине порядочной и чистой.