Книга Спаситель и сын. Сезон 4 - Мари-Од Мюрай

Очень вовремя. У Спасителя ум за разум слегка заходил от этого Ж-Ж.

Консультации закончились, но понедельник остался незавершенным, потому что не пришла Элла. Пока он работал с пациентами, мадам Кюипенс оставила на автоответчике сообщение: ее дочь не придет, она наказана. Спаситель стал звонить мадам Кюипенс по телефону, но не дозвонился. Он даже «чипнул» от негодования. «Наказана»! Лишена лечения. Однако случай самый обычный. Родители часто ревнуют детей к психологу.

* * *

«Родители – вот тема для утренних дебатов во вторник», – решила мадам Дюмейе. Во всяком случае, не так рискованно, как любовь.

– На этот счет не обольщайся, – предупредила ее Ева, молоденькая приятельница, работавшая в детском саду. – Я уже попробовала, и знаешь, что получила? «Папа думает, что мама тратит много денежек» и еще «Мама больше не хочет спать с папой».

– Им по четыре года? – взволновалась мадам Дюмейе.

– Самым старшим да. Лучше выбрать не такую конкретную тему.

Утром во вторник мадам Дюмейе оглядела своих учеников, рассевшихся кружком в предвкушении дебатов, и сказала:

– Сегодня мы поговорим о семье. Давайте задумаемся: что такое семья?

– Легкотня, – успокоилась Осеанна, словно речь шла о контрольной.

Однако дети сидели, погрузившись в молчание, что немного встревожило учительницу. Первым подал голос опять Матис:

– Это люди, которые тебе все покупают.

– Спасибо, Матис. Какие еще есть идеи?

– Если тебя ругают, то для твоей же пользы, – сказал Ноам, очевидно, не раз слышавший эту фразу.

– Да, но если ты сделал глупость, тебя все равно любят, – подхватил Поль.

Ребята оживились: семья дороже золота, семья на всю жизнь, семья тебя защищает.

– Это люди, которым ты веришь и которым доверяешь.

– Они помогают нам делать домашние задания.

– Это когда тебя растят, а когда ты вырастешь, то станешь лучше всех.

Розанна открывала и закрывала рот, не решаясь заговорить.

– Да, Розанна, что ты хочешь сказать?

– Мой папа солдат, и мне иногда снится, что его убили.

Все постарались сказать ей что-нибудь утешительное: «Не повезло», «Это очень грустно…»

«Почему мы не говорим друг с другом чаще?» – подумала мадам Дюмейе. И почему она так долго не давала слова своим ученикам? Жанно уже давно ерзал на стуле и, наконец не выдержав, пропел в ритме рэпа:

Семья, семья, дорогие люди,Кровь моей крови, плоть моей плоти.

На этот раз мадам Дюмейе не осадила его, она улыбнулась вместе со всеми ребятами. Она не знала, какой опасности избежала. С тех пор как старший брат Жанно познакомил его с творчеством Сета Гекко[24], Жанно скандировал с утра до ночи во всю мочь:

Сука, сука, ты получишь,Никумук[25], получишь, сука…

– Да, Лазарь. Ты хочешь сказать, что такое для тебя семья?

– Люди, которые тебя выслушают.

«Определение сына психолога», – подумала мадам Дюмейе.

А психолог в это время, начав второй день рабочей недели, выслушивал своих пациентов, то радуясь, что у него такая чудесная профессия, то огорчаясь: «Дерьмовый я психолог!», что и подтвердила ему Мейлис, громко поздоровавшись:

– Пьивет, какашка!

– В последнее время только такое от нее и слышишь, – вздохнул Лионель с несчастным видом.

«Пройдет», – подумал Спаситель и припомнил поговорку своей матери: перемелется – мука будет. Он подвел девочку к столику, где заранее расставил для нее фигурки домашних животных.

– Неспасибо, – сказала малышка, усаживаясь на маленький стульчик перед низким столиком.

Лионель с привычным видом смертельно усталого человека чуть ли не повалился на кушетку.

– Все в порядке? – с тревогой спросил Спаситель.

Но Лионель не успел ответить ни да ни нет, потому что из угла раздался властный голос:

– Хотю коёву с тиёнком!

– Надо сказать «пожалуйста». Спаситель тебе не собачка! – одернул дочь Лионель.

– Собатька, собатька! – откликнулась Мейлис.

– Она так и будет всю жизнь разговаривать? – Лионель по-прежнему сомневался в нормальности своей дочери.

Спаситель нашел корову с теленком на дне пластиковой коробки.

– Спасиба, собатька! – поблагодарила Мейлис, нахально глядя на Спасителя.

Усевшись напротив Лионеля, Спаситель осведомился, собирается ли Клоди, мама Мейлис, продолжать семейную терапию. Лионель покачал головой:

– Не думаю. Похоже, теперь моя очередь.

– Ваша очередь?

– Заниматься девчонкой. Клоди занималась Мейлис четыре года, а следующие четыре года буду я.

– Воспитывать ребенка можно вместе. Это как-то само собой разумеется…

Лионель пожал плечами:

– Клоди хочет «немного вздохнуть». В общем, она переехала к подруге. Чтобы я… – он нарисовал в воздухе кавычки, – «повзрослел». Я не захотел стать мужем. Значит, должен стать отцом. Что-то в этом роде она мне сказала. Но я ничего не понял. – Лионель был в полной растерянности. – Она вывалила мне все это, когда я как раз нашел работу.

– Работу? В дополнение к разработке вашей видеоигры?

– Моя игра для Клоди чушь. Ей нужно, чтобы я ходил на работу. И я рассчитываю на одного друга. То есть на друга одного моего друга…

Обещание было весьма туманным. Речь шла о работе в какой-то конторе, которая занималась то ли продажей, то ли рекламой неведомо чего, и им понадобился разработчик игр. А может быть, графический дизайнер. Или не важно кто, но чтобы умел держать в руке карандаш.

– В ближайший вторник пойду разговаривать с боссом, – прибавил Лионель, откровенно опечаленный этой перспективой. – Но возникает проблема: что делать с малышкой, если я буду ходить на работу?

– Мейлис не ходит в детский сад?

– Ходит. Но эта работа ненормированная. Без графика и выходных. Такая вот, друг, жизнь у взрослых.

Он усмехнулся, но тут же опасливо сдвинул брови, увидев, что к ним приближается Мейлис. Девочка что-то несла на вытянутых руках, словно юная жрица свой дар к алтарю.