Книга Камни последней стены - Чингиз Абдуллаев

— Ваших прежних знакомых, — пояснил Дронго. Он видел, какнапряженно следят за разговором его сопровождающие.

— Кто вы? — спросил Бутцман. — Откуда вы?

«Ему наверняка заранее сообщили о моем приезде, — подумалДронго. — Если они вели нас из аэропорта, значит предупредили Бутцмана. Он ведьбывший сотрудник разведки и должен понимать, что в Израиле ему позволяют житьтолько на условиях полной лояльности».

— Я приехал из Москвы, — сказал Дронго, заметив нервнуюреакцию Ларисы. Она взглянула на Андрея, но тот покачал головой, разрешаяпродолжать беседу. «Я был прав, — подумал Дронго. — Она — специалист пооперативным вопросам, а он аналитик». — Мне нужно с вами встретиться, мистерБутцман, — продолжал Дронго, понимая, что по реакции собеседника он сумеетпонять, насколько верны его подозрения.

— Хорошо, — сразу сказал Бутцман, — я готов с вамивстретиться. Где и когда?

— Думаю, вы должны выбрать место встречи, — сказал Дронго. —Вы ведь лучше меня знаете Тель-Авив. Может, нам посидеть в каком-нибудьспокойном месте.

— В каком отеле вы остановились? — спросил Бутцман.

— В «Холидей Инн», на побережье.

— Знаю, — ответил Бутцман. — Встретимся в американскомресторане. Это недалеко от вашего отеля. Запишите адрес.

— Я лучше его запомню, — улыбнулся Дронго. — Ровно черезтридцать минут.

Он прослушал адрес и положил трубку. Затем посмотрел наАндрея, стоявшего в проходе.

— У вас своеобразное мышление, — заметил Андрей. Он досталплаток и вытер лицо. Дронго вдруг понял, что у Андрея вставлены линзы.Очевидно, раньше тот носил очки. И ему, конечно, не тридцать пять. Ему далекоза тридцать, может быть, сорок, может, даже больше, но выглядел он достаточномолодо.

— Зачем нужно было говорить о том, что вы из Москвы? —поинтересовался Андрей. — Вам нравится подобный эпатаж?

— Не люблю, когда меня держат за дурака, — сказал Дронго,устраиваясь во втором кресле, рядом со столиком. — Вы ведь понимаете, что занами следили не просто так. Раз вы сообщили, куда и зачем мы едем, то Бутцмананаверняка предупредили. И я не сомневаюсь, что он заранее знал о визитере изМосквы. Более того, убежден, что наша беседа будет прослушана и записана напленку. Поэтому я и предложил Бутцману самому выбрать место встречи. Зачемнервировать израильские спецслужбы? Пусть они видят, что мы играем в открытую.

— Я не уверен, что нужна подобная открытость, — задумчивопроизнес Андрей, — но, возможно, вы правы, — это только поможет вам при общениис Бутцманом.

Его напарница молчала. Очевидно, она не решала подобныевопросы.

— Положите в карман наш микрофон, — предложил Андрей. — Мыбудем в машине, рядом с рестораном и будем слушать вашу беседу.

— А если они попытаются подавить прослушивание? — спросилДронго. — Они могут выбрать специальное место, где невозможно ничего услышать.Или установить скремблеры.

— У нас с ними своеобразное сотрудничество, — объяснилАндрей. — Мы знаем, что они знают, что мы знаем. В общем, мы делаем вид, что незамечаем их наблюдения, хотя понимаем, что они тоже будут прослушивать вашубеседу. Именно поэтому вам нужно построить беседу таким образом, чтобы они непоняли, о чем именно идет речь.

— А может, наоборот? — спросил Дронго. — Сказать правду, итаким образом уверить их в том, что я блефую?

— Не знаю, как это у вас получится! — развел руками Андрей.— Но в любом случае мы просили бы учесть, что вас будут обязательно записывать.А потом израильские аналитики будут изучать ваш разговор!

— Учту, — буркнул Дронго. — В таком случае легче былоговорить по телефону, чем лететь сюда за столько километров.

Через тридцать минут они высадили его у американскогоресторана и сразу отъехали. Дронго посмотрел по сторонам. На небольшой улицестояли две машины. В них сидели мужчины, которые внимательно смотрели в егосторону.

— Может, Андрей прав, — подумал Дронго. — Это страна, гдеслишком много профессионалов на один квадратный километр, где приходитсятруднее всего иностранным шпионам. Нужно вербовать кого-то из местных, но эточревато тем, что ваш агент всегда может выдать вас своему раввину.

Оливер Бутцман оказался человеком средних лет, с заметнымбрюшком, сильно полысевший с того времени, когда он работал в группе Хеелиха.На фотографиях десятилетней давности это был молодой человек с тольконамечающейся лысиной, довольно подтянутый. Сейчас это был раздобревший толстяк,страдающий одышкой. Ему было чуть больше сорока. Увидев Дронго, он поднялся из-застола и кивнул, не протянув руки. Дронго сел напротив него, огляделся. Внебольшом зале было не так много людей, но он не сомневался, что за ними следятсразу несколько пар глаз.

— Зачем вы хотели меня видеть? — спросил Бутцман. — Что вамот меня нужно?

— Может, что-нибудь закажем? — предложил Дронго. — Ведьнеудобно сидеть просто так. Хозяину могут не понравиться такие клиенты.

— Хорошо, — усмехнулся Бутцман. — Что вы хотите? Я ужезаказал себе пива.

— Я — чаю, — сказал Дронго. — И с лимоном, если можно.

Бутцман подозвал молодого официанта и сказал ему несколькослов. Затем добавил по-английски:

— Платить будете за себя сами. Я заказал вам чай.

— Это немецкая расчетливость или еврейская жадность? —улыбнулся Дронго.

— И то и другое одновременно, — сказал, тоже улыбнувшись,Бутцман. Прежняя настороженность уступила место интересу.

— Вы действительно из Москвы? — спросил он. — Вы похожискорее на итальянца. Или вы с юга России?

— Примерно угадали. Но я не итальянец и действительноприлетел вчера из Москвы. Я не сотрудник спецслужб, если вас это интересует. Неофицер разведки, и уж тем более не работаю в спецслужбах. Я аналитик. Бывшийаналитик «Интерпола» и специального комитета экспертов ООН. И меня интересуетваша прежняя деятельность.

— Как вас зовут?

— Обычно меня называют Дронго.

— Я о вас слышал, — кивнул Бутцман. — У вас характернаявнешность борца или боксера. Хотя большой лоб выдает мыслителя. У боксеровобычно более узкие лбы. Говорят, вы просто волшебник. Раскрыли несколько оченьзапутанных преступлений. У нас в Израиле писали об этом.

— Это только разговоры, — отмахнулся Дронго. — Людямнравится верить в сказки.

Официант принес бокал светлого пива и стакан чая с лимономи, поставив все на столик, быстро отошел.

— Так что вас интересует? — спросил Бутцман. — Я уже давносюда переехал и отошел от дел. Должен вас предупредить, что в Тель-Авиве знают,чем я занимался раньше. И если меня спросят о нашем разговоре, я не станускрывать его содержания. Хочу, чтобы вы меня верно поняли. Здесь живет моясемья, старшая дочь собирается замуж. Мне совсем не нужны неприятности сместной службой контрразведки.