Книга Другой Ледяной Король, или Игры не по правилам. Игра вслепую. Игра с огнем. Игра в прятки - Майя Ахмедова

Глава 2

В комнате было почти темно, если не считать мерцающей на столе свечи в затейливом канделябре, и тихо, лишь потрескивали в камине догорающие поленья. Приставленная ко мне помощница вовсю клевала носом, сидя у изголовья кровати, успевая встрепенуться и поймать утерянное равновесие за миг до того, как свалиться с приземистого табурета, и всякий раз опасливо косилась в мою сторону. Правильно, не буди лихо!.. За разгильдяйство при исполнении сам бог велел проявить недовольство в любой доступной для субъекта форме, только… не до нее сейчас.

Мне по-прежнему не давало расслабиться ощущение невнятного беспокойства, которое чем дальше, тем сильнее перерастало в основательный дискомфорт. Просто на месте не сиделось, не спалось и не елось… последнее, правда, по другой причине. То ли сработала привычка ничего не есть и не пить в стане потенциального врага до выяснения всех нюансов, то ли еще какое предчувствие остановило, но предпочтительней показалось даже не подходить к столу. Хотя красовавшийся на нем большой поднос, плотно уставленный тарелками с разнообразной аппетитно пахнущей снедью, выглядел очень даже привлекательно…

Моя помощница уже мирно сопела, умостив голову поверх рук, пристроенных на резные украшения кроватной спинки. Оно и к лучшему… Я дождалась, пока все домочадцы и слуги почтенного правителя не затихнут в своих «апартаментах», и только тогда осторожно приоткрыла дверь в темный коридор. Почему передвигаться нужно было именно на цыпочках? Зачем понадобилось тащить на позднюю прогулку еще и свою совсем не маленькую сумку? Спросите что полегче, в самом деле!.. Но я упорно придерживалась тех мест, где темнота была совсем непроглядной, ступала как можно тише и перед каждым новым поворотом, коридором или дверью затаивалась, почти не дыша и усиленно сканируя пространство.

Вот и последний лестничный пролет, самый дальний… Меня уже нешуточно колотит и скручивает в жгут от чужой боли, а перед глазами плавают багровые пятна… Кому же здесь настолько невесело?! Похоже, сейчас и узнаю!

Запертый замок помешал открыть неказистую дверь под самой лестницей так быстро, как хотелось. Вышибать с ходу плотно пригнанные доски показалось неразумным, пришлось немного задержаться и вспомнить уроки, преподанные когда-то Призраком. Тогда я освоила хитрую технику бесшумного вскрытия практически любых запоров, не усиленных магическим воздействием, из чисто спортивного интереса и желания проверить уровень ловкости собственных рук, а вот поди ж ты – пригодилось!

Отстегнуть большую булавку, приколотую с обратной стороны широкого ворота, было делом пары секунд, чуть больше заняло вдумчивое ковыряние в замке – вуаля! Не в первый раз пришла мысль – может, не то ремесло я выбрала для добывания хлеба насущного? Нет, все-таки то, подаваться в медвежатники было бы как-то… непедагогично со всех возможных сторон!..

Мне уже было настолько плохо физически, что я, спеша добраться до цели, дабы побыстрее устранить причину, чуть не выдрала замок вместе со скобами, а дверь чудом осталась на петлях. Пожалуй, от излишне резких движений меня удержала только необходимость блюсти секретность и тишину – так, на всякий случай. Шагнув за порог, я, как обычно, зажмурилась, давая время глазам привыкнуть к окружающей кромешной темноте, а «скрытому зрению» включиться и прочесать пространство. На первый взгляд ничего выдающегося и особенного – довольно просторная подсобка, заставленная ведрами, метлами да лопатами, низкий скошенный потолок, широкая лавка у дальней стены, заваленная каким-то старым тряпьем…

Руки сами собой нашарили в сумке свечной огарок и маленькую плошку. Добыть огонь даже с помощью кресала не проблема, и теперь я могу рассмотреть цель своей незапланированной прогулки, не напрягая сенсоры лишний раз. Все стало ясно со второго взгляда, и немалых усилий стоило подавить кипучую волну ледяной ярости. Я только зубами скрипнула, подходя ближе к убогому ложу. Ведь на охоту хозяйский наследник ездил не один…

Интересно, с чего бы вдруг мне «забыли» предъявить второго пострадавшего?! По всему выходит, что к нему знахарей звать в принципе не собирались… Видимо, в наказание за преступную нерасторопность в благом деле подставления под клыки нечисти своей шеи вместо господской! А может, и просто сэкономить решили, да еще и прислуге запретили отвлекаться «на всякие пустяки» от важных дел домашних… Его, наскоро перевязав еще в лесу, оставили без присмотра и помощи среди всякого барахла в темной душной каморке по принципу «не маленький, выживет сам – хорошо, а не выживет… мало ли в Бразилии Педров, и не сосчитать!..». Нет уж, не выйдет, какими бы ни были мотивы столь откровенного наплевательства на чужую жизнь! Здешним стряпухам придется найти другой повод насчет завести блинов побольше…

Все же – каков типаж! В целом состоянии наверняка был предметом воздыханий не одной местной красотки: ладно скроен, крепко сшит, рост где-то метр девяносто, на редкость пропорциональная фигура, и мускулатура впечатляющая, но никаких грубых «банок» и перекачанных квадрицепсов… Ровно очерченные брови с волевым изломом, густющие ресницы бросают зыбкую тень почти на пол-лица…

Это великолепие отметилось почти машинально – мое внимание было поглощено беглым сканированием. Все-таки странно, что его бросили здесь одного и даже не позволили хотя бы кому-нибудь из прислуги хотя бы раны промыть хотя бы водой… Кому же ты настолько помешал, сокол ясный, что не хватило великодушия и совести хотя бы добить, чтобы не мучился напоследок?! Только теперь «фиг вам» они получат, а не твой труп – хотя бы в силу вредности моего характера, не зря же меня сюда ноги принесли!

Суровые мысли прервал едва различимый шорох у приоткрытой двери. Я машинально дунула на свечу и затаила дыхание. Кому еще не спится в ночь глухую?! Три неслышных шага в темноте – и мои пальцы стискивают чье-то запястье, а другая ладонь крепко зажимает приоткрытый для крика рот. Предупреждающе шиплю в чужое ухо – человек быстро кивает несколько раз и перестает вырываться, а я, осторожно разжав руки, отступаю назад и снова нашариваю на боковой полочке плошку с оплывшим огарком. Так, что за полуночники здесь водятся?!

Это девушка, невысокая, но изумительно сложенная, длинноногая, с пышной волнистой пепельно-русой гривой, которую безуспешно пытались наскоро собрать в толстую, уже полураспустившуюся косу. Миловидное личико с остреньким подбородком выглядит совсем девчоночьим благодаря редкой россыпи мелких светлых веснушек по скулам, хотя ей наверняка больше восемнадцати; дрожащие руки комкают на груди старую шаль, наброшенную поверх домашнего простенького платья. Да и вся она, сдавленно всхлипывая, трясется как осиновый лист, но при этом не отрывает взгляда от ложа в глубине каморки, где чуть слышно стонет оставленная на волю случая жертва звериной агрессии и человеческой подлости. Правда, потом она все-таки поднимает на меня огромные зеленовато-прозрачные глаза, из которых ручьями льются слезы:

– Трэра… скажи правду – он умирает?!

Не дождетесь! Чтобы я да так просто позволила извести великолепный экземпляр?! Мое гневное фырканье словно лишило полуночницу опоры под ногами – она вдруг повисла на моей руке, давясь рыданиями: