Книга Индийская принцесса - Мэри Маргарет Кей

Такая мысль пришла в голову и многим другим, ибо в конюшне было полно мертвых и раненых афганцев: жителей города и Бала-Хиссара, а также солдат Ардальского и Гератского полков – все лежали вповалку на вонючей соломе. Аш, страдающий от легкого сотрясения мозга, бесчисленных синяков и страшной эмоциональной и физической усталости, рухнул среди них и проспал почти час, по истечении которого чья-то рука схватила его за покрытое синяками плечо и грубо тряхнула.

Пронзившая плечо боль подействовала на него, как ведро ледяной воды, выплеснутое в лицо, и он мигом очнулся от тяжелого забытья и услышал голос, сказавший:

– Клянусь Аллахом, здесь еще двое живых. Веселей, приятель, ты еще не умер и скоро сможешь разговеться…

Аш с трудом открыл глаза и уставился на склонившегося над ним дородного афганца, чье лицо показалось ему смутно знакомым.

– Я служу у первого секретаря премьер-министра, – любезно подсказал незнакомец, – а ты, кажется, Саейд Акбар, писец мунши Наим-шаха: я видел тебя в его конторе. Давай вставай, час уже поздний. Держись за руку…

Безымянный самаритянин помог Ашу подняться на ноги, вывел за территорию миссии и двинулся вместе с ним к воротам Шах-Шахи, болтая без умолку.

Небо впереди постепенно меркло, и далекие снега розовели в лучах заката, но даже здесь, в задымленных узких улочках между домами шум толпы все еще ясно слышался. Аш остановился и сбивчиво проговорил:

– Мне надо вернуться назад… Спасибо за помощь, но… но мне надо вернуться. Я не могу оставить…

– Слишком поздно, друг мой, – тихо промолвил мужчина. – Все твои друзья погибли. Толпа занята грабежом и разрушением зданий и слишком увлечена своим гнусным делом, чтобы беспокоиться о других вещах, так что мы благополучно выберемся отсюда, коли поторопимся.

– Кто ты такой? – хриплым шепотом спросил Аш, противясь движению руки, подталкивающей его в спину. – Кто ты такой?

– Меня здесь знают под именем Собхат-хана, но это не настоящее мое имя. Как и ты, я слуга сиркара, который собирает информацию для сахиб-логов.

Аш открыл рот, собираясь опровергнуть обвинение, и снова закрыл, не произнеся ни слова, а мужчина ухмыльнулся и сказал:

– Нет, я бы тебе не поверил. Час назад я разговаривал с сирдар-бахадуром Накшбанд-ханом в доме Вали Мухаммеда. Именно он дал мне ключ и попросил отомкнуть твою дверь, как только сражение закончится, что я и сделал – и обнаружил, что в комнате никого нет, а в стене проделана большая дыра, в которую может протиснуться человек. Я пролез в нее и увидел пролом в полу, а заглянув в него, увидел, каким образом ты выбрался из здания. Я быстро спустился вниз, чтобы отыскать тебя среди мертвых, но, по счастью, нашел живым. Теперь давай уберемся отсюда, покуда есть такая возможность. Как только солнце зайдет, мародеры вспомнят о своих пустых брюхах и поспешат домой, чтобы разговеться. Слышишь?..

Он наклонил голову к плечу, прислушиваясь к отдаленным крикам и смеху, которыми сопровождалась работа по разрушению зданий на территории миссии, и презрительно сказал, увлекая Аша за собой:

– Эти дураки думают, что, убив четырех ангрези, они очистили свою страну от иностранцев. Но едва лишь новости о сегодняшних событиях достигнут Индии, англичане придут в Кабул, и это сулит беду афганцам и их эмиру. Да и самим англичанам тоже – в этом сомневаться не приходится!

– Почему? – без всякого интереса спросил Аш, послушно следуя за мужчиной шаткой поступью и с облегчением сознавая, что силы возвращаются к нему и туман в голове с каждым шагом рассеивается.

– Потому что они низложат эмира, – ответил шпион Собхат, – и вряд ли возведут на трон его сына. Афганистан не такая страна, чтобы ею управлял ребенок. Значит, остаются братья эмира, у которых нет сторонников и ни один из которых не продержится у власти долго, коли взойдет на престол по воле англичан, да кузен Абдур Рахман, который – хотя он смелый человек и хороший воин – не пользуется доверием афганцев, так как прибегнул к покровительству рус-логов. Посему я с уверенностью предсказываю: пять лет от силы Абдур Рахман будет эмиром Афганистана, а потом этой страной – с которой англичане дважды развязывали войну, опасаясь, по их словам, что ее захватят рус-логи и возникнет угроза британской власти в Индии, – этой страной станет править человек, всем обязанный тем же самым рус-логам и… Ага, я так и думал: часовые покинули пост, чтобы принять участие в грабеже, и нас никто не остановит.

Он торопливо провел Аша через неохраняемые ворота и свернул на пыльную дорогу, что тянулась вдоль стен крепости в сторону дома Накшбанд-хана.

– Таким образом, – продолжал шпион, – эта война и кровопролитие окажутся напрасными, ибо у моих соотечественников хорошая память, и ни Абдур Рахман, ни его наследники, ни его подданные, участвовавшие в двух войнах и в бесчисленных пограничных боях с англичанами, не забудут обо всем этом. В дальнейшем они по-прежнему будут считать англичан своими врагами – противником, потерпевшим от них поражение. А рус-логов, с которыми они не воевали и которых не побеждали, они будут считать своими друзьями и союзниками. Я говорил это Каваньяри-сахибу, когда предупреждал, что сейчас не время присылать британскую миссию в Кабул, но он мне не поверил.

– Да, – медленно проговорил Аш, – я тоже предупреждал…

– Ха! Так значит, ты тоже работал на Каваньяри-сахиба? Я так и думал. Он был великим сирдаром и свободно говорил на всех местных наречиях. Но при всей своей хитрости и обширных познаниях он не понимал ни истинных чувств, ни истинных мыслей афганцев, иначе не стал бы так упорно стремиться сюда. Что ж, теперь он мертв, как и все, кого он привез сюда с собой. Это была страшная бойня, и скоро прольется еще больше крови… гораздо больше. Это был черный день для Кабула, ужасный день. Не задерживайся здесь долго, друг мой. Людям вроде нас с тобой оставаться здесь небезопасно. Дойдешь отсюда до дома один? Хорошо. Тогда я с тобой распрощаюсь, у меня еще много дел. Нет-нет, не благодари меня. Пар макхе да кха.

Он повернулся и широким шагом двинулся в сторону реки, а Аш пошел дальше один и добрался до дома Накшбанд-хана без происшествий.

Сирдар вернулся получасом раньше: как только прекратилась стрельба, Вали Мухаммед тайно вывел своего друга, переодетого в чужое платье, из Бала-Хиссара. Но Аш не пожелал увидеться с ним.

В тот момент Аш хотел видеть только свою жену, но даже с ней он был не в силах разговаривать о том, что видел в течение дня. И к ней он тоже поднялся не сразу, ибо, увидев полные ужаса глаза слуги, открывшего дверь, он ясно понял, что из-за разбитого лица и окровавленной одежды производит впечатление смертельно раненного человека, и, хотя Джули уже наверняка знала, что он был надежно заперт в конторе, а следовательно (по твердому убеждению сирдара), находился в полной безопасности, представать перед ней в таком виде значило бы усугубить безумный страх, терзавший ее весь тот бесконечно долгий трагический день.

Аш послал за Гул Базом, который большую часть дня провел у двери в комнаты, отведенные Накшбанд-ханом для гостей, чтобы не дать Анджули выбежать из дома и броситься к месту работы сахиба в Бала-Хиссаре – она предприняла такую попытку, как только стало ясно, что резиденция осаждена. В конечном счете здравый смысл восторжествовал, но Гул Баз решил не рисковать и оставался на посту, пока не вернулся сирдар с радостным известием, что он позаботился о безопасности сахиба. Правда, нынешний вид сахиба не подтверждал данное заявление.