Книга Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин

Витковский вспоминал, что был изумлен услышанным. Но начался обыск, пришли солдаты с инструментами, и в стене его кабинета, под плинтусом, напротив письменного стола был обнаружен микрофон. Все работало, и слышно было в соседней квартире, где находился приемник. Офицер сообщил, что им удалось найти и монтера, занимавшегося проводкой и установлением микрофонов. Второй микрофон был установлен в комнате, где работали чины управления. Были обнаружены и следы того, что микрофон был в кабинете генерала Миллера в квартире меньших размеров, где теперь проживал сам Третьяков. Был найден и изолированный кабель под полом. Так или иначе, по свидетельству генерала Витковского, в результате обысков были вскрыты провода и микрофоны или их остатки, следы во всех квартирах, где размещался РОВС. Семья Третьякова, по свидетельству Витковского, жила на четвертом этаже, и когда он был арестован, находилась на даче, в пригороде. Она была непричастна к его деятельности и оставлена на свободе.

Витковский писал, что немцы отправили арестованного Третьякова сначала в Мезон-Лафит, под Парижем, а затем в Германию. И, по сведениям его семьи, он был расстрелян в Ораниенбурге, под Берлином, летом 1944 года, незадолго до высадки союзников в Нормандии.

Резюмируя свои воспоминания о Третьякове, генерал Витковский указывал, что его арест произвел ошеломляющее впечатление. Третьякова, по его словам, никто не подозревал, но очевидно, что с декабря 1934 года он предательски подслушивал все, что происходило в управлении РОВСа. «Все эти годы он держал себя так, что никогда ни в ком не вызывал подозрения, — подчеркивал генерал, — тем более ошеломило всех совершенное им преступление».

Шла война, но 4 августа 1942 года Телеграфное агентство Советского Союза сообщило со ссылкой на корреспондента агентства «Юнайтед Пресс» из Виши, по сообщениям из Парижа, что германская полиция арестовала там для высылки в Германию бывшего царского деятеля Сергея Третьякова. В сообщении указывалось также, что немецкая газета «Локаль анцайгер» и русская белая газета «Новое слово» утверждают, что бывший министр Временного правительства Сергей Третьяков являлся одним из главных резидентов НКВД за границей. В сообщениях говорилось, что немцы якобы нашли в Минске в архивах НКВД документы об участии Третьякова в похищении генералов Кутепова и Миллера и в укрывании Скоблина в Париже. Газеты описывали, что в квартире Третьякова в Париже на рю де Колизе были найдены приемник и провода от микрофона, установленного в кабинете генерала Миллера под мраморной доской камина. Третьяков якобы в течение многих лет подслушивал все переговоры генералов и передавал их в НКВД, благодаря чему погибло около 30 диверсантов-белогвардейцев, переброшенных РОВС в СССР.

Это сообщение немедленно попало в советские органы госбезопасности и осело в его недрах на вечном хранении, а позднее к нему появилась приписка черными чернилами: «В конце 1943 года в немецкой прессе было опубликовано официальное сообщение о казни “Иванова” (под этим псевдонимом Третьяков и остался в архивных делах советских спецслужб. — В.Г.) как “советского шпиона”». Но, по современным данным, С.Н. Третьяков был в действительности расстрелян не в конце 1943 года, а 16 июня 1944 года в концлагере Ораниенбурга, под Берлином. Так завершилась жизнь человека из известной русской семьи, видного общественного и политического деятеля России, финал жизненного пути которого был связан с эмиграцией и с сотрудничеством с советскими спецслужбами против этой самой эмиграции. Это был один из самых драматических эпизодов в борьбе советских спецслужб и российской военной эмиграции в межвоенный период.

Генерал Дьяконов во Франции и в Советском Союзе

Продолжал свою работу на советскую разведку в рассматриваемый период и генерал П.П. Дьяконов. В 1937 году он побывал в республиканской Испании. По сведениям французских спецслужб, он находился там с марта по июль месяц и посетил фронты у Мадрида и в Арагоне, где «разъезжал в автомашине советского консула. Дьяконов также встретился в Виши с графом Игнатьевым, перешедшим на сторону Советов». Как уже указывалось ранее, он работал в республиканской Испании военным корреспондентом и, судя по всему, находился там длительное время, выполняя к тому же, вероятно, и поручения советской разведки.

Начальник канцелярии великого князя Владимира Кирилловича (ранее работавший еще при его отце Кирилле Владимировиче) Г.К. Граф вспоминал, что на парижской улице встретился с Дьяконовым. Генерал очень обрадовался, увидев его, и сообщил, что только-только вернулся из Испании. Его собеседник удивился и сейчас же спросил: «Конечно, Вы были на стороне Франко?». Но тот ответил: «Конечно, нет, я был на стороне как раз противоположной». Поговорив еще немного, они расстались.

Граф вспоминал и о произошедшей с ним неприятностью, связанной с его прежними взаимоотношениями с Дьяконовым. Это произошло уже после того, как умер великий князь Кирилл Владимирович, а его место занял сын — Владимир Кириллович. 19 ноября 1938 года к тому прибыл редактор газеты «Возрождение» Ю.Ф. Семенов. Он поздравил главу династии с восприятием обязанностей в царском роде и попросил разрешения сделать доклад. Семенов сказал, что уже большая часть правой эмиграции пошла за молодым главой династии, и пошла бы и другая часть, если бы не лица, близкие к нему. Среди них он назвал присутствующего на встрече Графа, указав, в частности, что тот близок генералу Дьяконову, замешанному в деле похищения генерала Кутепова, и советовал великому князю порвать с ним, чтобы вокруг него произошло объединение всей правой эмиграции.

По словам Графа, после этого воцарилось затянувшееся молчание и, видимо, Владимир Кириллович не знал, как реагировать. В этой ситуации его начальник канцелярии попросил слова, чтобы дать разъяснения по поводу прозвучавших в его адрес обвинений. Он заявил, что его «близость» к Дьяконову есть не его частное дело, а основана на том, что тот возглавлял Отдел Корпуса Императорских Армии и Флота в Париже, и ему по положению необходимо было поддерживать связь с ним. Касаясь того, что Дьяконов якобы замешан в похищении Кутепова, Граф заявил, что его в это дело замешала газета «Возрождение», редактируемая Семеновым. Расследование же, проведенное Бурцевым и французской политической полицией, не подтвердило эти обвинения, и французский суд его оправдал.

Семенов возразил на это, что Дьяконов был оправдан судом благодаря рекомендательному письму, которое выдал Граф. Но тот в ответ заявил, что выдал его по просьбе адвоката Дьяконова и с согласия государя Кирюша Владимировича. При этом в рекомендации говорилось лишь, что он столько-то лет известен великому князю и пользуется его доверием. «Мы не могли не выдать ее (рекомендацию. — В.Г.) человеку, который несколько лет занимал высокий пост в движении и пользовался общим уважением, — писал Граф, — к тому же был генералом императорского производства, и нам рекомендован таким лицом, как генерал Лохвицкий».

После этого, вспоминал Граф, великий князь Владимир Кириллович встал и холодно попрощался с гостями, а впоследствии он и его супруга выражали возмущение этим выпадом Семенова. К тому же, добавлял Граф, тот приехал к великому князю без ведома владельца «Возрождения» Гукасова, и тот, узнав об этом, выразил ему крайнее неудовольствие и потребовал впредь не делать никаких выступлений без его согласия.