Книга Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис

Когда он проснулся, над морем сиял белый день, на воде играла лёгкая рябь, облаков почти не было, ярко светило солнце и в тёплом воздухе разливалось благоухание.

Юноша обернулся и увидел, что старец сидит на постели, жуткий видом, словно вырытый из могилы мертвец: кустистые его брови сошлись над слезящимися от старости глазами, длинные седые пряди уныло свисали с обтянутого кожей черепа; однако на лице сияла улыбка такого неизбывного счастья, каким только может наделить душа это полумертвое тело. И вот повернулся он к Халльблиту и молвил:

– Долго же ты спишь; кабы проснулся пораньше, так скорее развеселилось бы твоё сердце. А теперь ступай и любуйся, сколь душе угодно, а потом возвращайся сюда, рассказать мне о том, что видел.

– Ты счастлив, Праотец, – заметил Халльблит, – что за добрые вести принесло нам утро?

– Земля! Земля! – воскликнул Убелённый Сединами. – Не осталось уже слёз в этом дряхлом теле, иначе рыдал бы я от радости.

Ответствовал Халльблит:

– Верно, надеешься ты увидеться с кем-то близким, кто скрасит тебе последние минуты, так, старик?

– С кем-то? – повторил старец. – Да с кем же? Или не все мои близкие умерли? Сгорели, утонули, пали в битве, умерли в постели! Увижусь с кем-то близким, да, юноша? О да, воистину увижусь я с ним! Да, то великий воин из числа Разорителей Побережий, Морской Орёл, что нёс меч и факел, и ужас пред викингами за иссиня-чёрные моря. Это себя, СЕБЯ САМОГО отыщу я в Земле Сверкающей Равнины, о, влюблённый юнец!

Удивлённо поглядел на него Халльблит, а тот воздел иссохшие руки к носу корабля, который то устремлялся вниз по скату озарённой солнцем волны, то снова взлетал вверх. Но тут же снова откинулся старец на подушки и забормотал:

– И что натворил дурень! Заставил ты меня говорить в полный голос и изнурять тело в приступе нетерпения. Ни слова более не скажу тебе, а то переполнится сердце моё и разобьётся, и затушит последнюю искру жизни, что ещё во мне теплится.

Халльблит же поднялся на ноги и постоял немного, глядя на лежащего: дивясь словам его, на время позабыл юноша о земле, которая неуклонно приближалась, хотя уже и видел её мельком, когда нос корабля резко уходил вниз, во впадину между валами. Как уже говорилось, ветер дул несильный, и море казалось спокойным, однако небольшие волны мерно поднимались и опускались по воле ветров, уже утихших, так что корабль качался вверх-вниз и продвигался вперёд не слишком-то быстро.

Вскорости старец открыл глаза и пробурчал брюзгливо:

– Почто прирос ты к месту и ешь меня глазами? Почто не пошёл ты на нос поглядеть на землю? Справедливо говорится, что ума Воронам недостаёт.

Ответствовал Халльблит:

– Не гневайся, вождь; я дивился словам твоим, что воистину чудны; расскажи мне больше о Земле Сверкающей Равнины!

Откликнулся Праотец:

– С какой стати я стану тебе рассказывать? Пойди спроси мореходов: все они знают больше тебя.

– Тебе самому ведомо, – отозвался Халльблит, – что эти люди со мною не говорят и замечают меня не больше, чем если бы имели дело с деревянным идолом, назначенным на продажу первому же богачу, с коим столкнёт судьба. А скажи-ка, старик, вот что, – яростно потребовал юноша, – уж не на рынок ли рабов везут они меня? Может быть, они продали там её, а теперь продадут и меня, да только в другие руки?

– Тьфу! – отозвался Праотец слабо. – Это ты глупость сказал; в земле, куда лежит наш путь, не продают и не покупают. Что до другого твоего слова, что, дескать, мореходы тебя за своего не считают, так это верно: ты друг мне, но никому больше. Потому, ежели наберусь я сил, может, и порасскажу тебе кое-что.

Тут старец чуть приподнял голову и молвил:

– Становится жарко, и ветер стихает; медленно плывем мы, ох, медленно!

Едва произнёс он это, как в средней части судна началась суматоха, и поглядел Халльблит, и увидел, что мореходы взялись за длинные вёсла и расселись на скамьях для гребцов. Заметил старец:

– Никак шум слышу; и что это они затеяли?

Тут старик снова слегка приподнялся и закричал пронзительно:

– Славные ребята, храбрые! Так поступали мы в былые дни, подходя к берегу, и над сторожевыми постами днём курился дым, а ночами полыхало пламя, а береговые жители надевали шлемы и дрожали мелкой дрожью. Гребите, ребята! Гребите сильнее!

Затем снова откинулся старец назад и молвил чуть слышно:

– Не медли долее, гость, но ступай на нос и погляди на землю, а затем возвращайся и расскажи мне о ней; тогда и я разговорюсь, пожалуй. Но торопись, торопись!

Тогда спустился Халльблит с полуюта и на шкафут*, где гребцы наклонились к вёслам и свирепо покрикивали, налегая на трепещущий ясень; он вскарабкался на бак и подошёл прямиком к драконьей голове, и долго разглядывал землю, а лопасти вёсел тем временем взвивали подобие урагана вкруг чёрных бортов корабля. Затем вернулся он к Морскому Орлу, а тот спросил:

– Сынок, что ты видел?

– Прямо по курсу лежит земля, но до неё ещё далёко. Высоко вздымаются тамошние горы, но, сдаётся, вершины их не покрыты снегом; и хотя одеты они синевой, однако иного оттенка, нежели утёсы Острова Выкупа. И ещё показалось мне, что поросшие лесом склоны и зелёные луга подступают к самой кромке воды. Но плыть ещё долго.

– Ах, вот как? – откликнулся старец. – Тогда не стану я утомлять себя, потешая попутчика рассказом. Лучше отдохну я и соберусь с силами. Приходи через час и скажи, что видишь; и, может статься, услышишь мою повесть!

С этими словами старец вытянулся на ложе и тотчас же заснул – или прикинулся спящим. Ничего тут не смог поделать Халльблит; засим терпеливо ждал он, чтобы прошёл час, а затем снова вернулся на нос и долго и внимательно вглядывался вдаль, а затем возвратился и объявил Морскому Орлу:

– Час истёк.

Старый вождь повернулся и молвил:

– Что ты видел?

Отвечал Халльблит:

– Бледные пики гор уходят ввысь, а ниже поднялись тёмные, поросшие лесом холмы, а между ними и морем раскинулись зелёные луга, и сдаётся мне, весьма обширные.

Отвечал старец:

– Не углядел ли ты скалистых шхер, что воздвиглись над морем у самого берега?

– Нет, – молвил Халльблит. – Если такие и есть, то сливаются они с полями и холмами.

Ответствовал Морской Орёл:

– Подожди, пока не истечёт ещё час, а тогда приходи и расскажи, что видел; может, и я припасу для тебя полезное слово.

И старец снова уснул. Халльблит подождал, сколько надо, а по прошествии часа опять поднялся на бак. А к тому времени гребцы сменились трижды, и теперь на вёслах сидели самые крепкие мореходы, и корабль сотрясался от кормы до носа, по мере того, как подгоняли его вперёд по волнам.