Книга Шенгенская история - Андрей Курков

Они сидели за тем же столиком, за которым здесь сиживал Андрюс. Они не знали об этом.

– Ну что, – сказал Кристофер и вздохнул. – Все в порядке. Похороним его завтра возле моей Дженнифер… Она мне эти правила читала, как будто я их не знаю! Кто имеет право быть похоронен в Фарбусе! Тоже мне Пер-Лашез! Очередь у них из покойников перед воротами кладбища стоит, а их не пускают! – он огорченно мотнул головой, пригубил виски. – Но все в порядке. Я им поклялся, что удочерю тебя.

Она подняла удивленный взгляд на старика.

– Иначе, сказали, невозможно! Только те, кто официально тут живет или кто имеет похороненных родственников. Теперь ты имеешь!

Он посмотрел в глаза Барборы, и она ощутила в его взгляде столько теплоты, что на душе стало спокойнее, вернулась уверенность в свои силы, в свою способность пережить все это.

– Ну а раз муж тут похоронен, то и ты имеешь право… – заговорил старик и вдруг осекся, замолк. – Извини, тебе об этом думать еще рано… Это мне пора.

Барбора извиняюще мотнула головой, мол, ничего страшного!

– Мы не расписаны, – сказала она.

– Это не важно, вы жили вместе. Его родители знают?

– Нет. Я потом сообщу. После похорон. У него только мама. У нее не будет денег на дорогу. А что такое «50» на той анкете?

– Аренда могилы. Можно на тридцать лет, а можно на пятьдесят.

Жан-Мишель отказался брать деньги за виски. Вместо этого он задержал Кристофера на несколько минут расспросами.

Следующим утром простенькая машина из похоронного бюро Арраса привезла в Фарбус гроб с телом Андрюса. Свежевыкопанная могила возле белого камня с именем «Дженнифер» охранялась двумя рабочими мэрии в синих комбинезонах и надетых поверх них одинаковых синих куртках.

Они же перенесли гроб к могиле и поставили его на две обитые бархатной тканью подставки.

– А можно открыть крышку? – спросила у Кристофера шепотом Барби.

В ладони она держала баночку с последнем трюфелем, спрятанную в черный тряпичный футляр-мешочек для мобильного. Хотела опустить этот мешочек в гроб, чтобы забрал Андрюс его с собой, как память об их лучшем в жизни уик-энде.

Кристофер отошел к водителю похоронной машины. Переговорил с ним и вернулся к девушке.

– Нет, она уже закреплена. И без присутствия врача нельзя.

Барби заплакала. Пустынное кладбище, где никого из близких Андрюса, кроме нее. И посторонние. Совсем посторонние: двое в синих комбинезонах, водитель, и не совсем посторонний Кристофер, взявший на себя хлопоты, связанные с погребением. А близкие – они далеко! Очень далеко!

Этим утром Барбора позвонила Ингриде, сообщила ей страшную новость. И они обе молчали, слушая дыхание друг дружки. А потом договорились созвониться завтра. Только так созвониться, чтобы быть ближе друг к другу. Решили приехать – каждая со своей стороны – на берег Ла-Манша. К двум часам. Она, Барбора, приедет в Дюнкерк. А Ингрида? Барбора запомнила название. Какой-то Маргарет Бэй. Но не поняла, поселок ли это, или город, или рыбацкая деревня?

Тишина останавливала течение времени. Барбора не могла понять, что и как надо делать и кто должен давать указания. Раньше, дома, все было понятно – или с оркестром на кладбище или без оркестра – в церковь на отпевание, а потом на кладбище. Тут, в тишине, без оркестра и церкви, понять последовательность и правильность оказалось для нее делом непосильным. И она посмотрела просительно в глаза стоящему рядом Кристоферу.

И вдруг бжикнула железная калитка кладбища и к ним заспешил, странно припадая на правую ногу, с ежиком седых волос на голове старик в сером пальто.

Барбора удивленно оглянулась. Он спешил к ней.

Остановился рядом, отдышался.

– Опоздал, – сказал по-литовски, чем сразу заставил Барбору вздрогнуть, словно до ее кожи дотронулись чем-то слишком горячим или слишком холодным. – Опять опоздал…

Его негромкий, чуть хриплый, простуженный или уставший голос звучал так по-домашнему. Наверное, потому, что она давно ни от кого, кроме Андрюса, не слышала литовскую речь.

– А вы кто? – спросила она по-литовски.

– Кукутис.

На глаза Барборы опять навернулись слезы. И потекли по щекам.

– Я всегда опаздываю, – виновато оправдывался старик и смотрел вниз, под ноги, словно ему было стыдно. – С тех пор, как стал одноногим. Почти всю жизнь. А несколько дней назад еще и деревянная нога треснула.

Барбора тоже опустила взгляд на его ноги и увидела не протез, а обычную сужающуюся к земле колодку, выглядывающую из-под штанины.

– Если б война, его бы спасли, – сказал неожиданно Кукутис. – Со мной такое же было. На войне. Где-то в этих местах. – Он оглянулся.

– Возьмите, – Барбора протянула ему черный мешочек.

– Что это? – спросил он.

– Возьмите, на память! – попросила она.

Одноногий старик взял маленький мешочек и сунул его, даже не заглянув внутрь, в карман пальто.

Кристофер удивленно посмотрел на невысокого старика с ежиком седых волос на макушке. Перевел взгляд на Барбору.

– Ну что, пора? – спросил он.

Барбора кивнула.

Кристофер дал знак мужчинам в синих комбинезонах.

Гроб с Андрюсом медленно и аккуратно опустился в могилу. И лопаты, стоявшие воткнутыми в горку черно-коричневой земли, вернулись в руки рабочих мэрии. Земля, брошенная вниз, рассыпалась в полете и падала на крышку гроба дробно, как град. Но ее звук постепенно становился все глуше и глуше. Теперь мягкая земля падала на землю.

– Я сейчас домой, в Литву, – снова заговорил Кукутис. – Поехали вместе. Тебе тут больше делать нечего.

Барбора отрицательно мотнула головой, не отрывая взгляд от наполнявшейся землею могилы.

– Ну да, – Кукутис понимающе кивнул. – Я так и думал. Я знал. Но у тебя все будет в порядке, – неожиданно произнес он последнюю фразу совершенно другим, менее скорбным голосом. И замолчал.

Плечи Барборы задрожали. Слезы, которые она все это время удерживала в глазах, побежали по щекам.

Кукутис снял пальто и накинул его на плечи Барборы. Пальто, как объятия родного человека, успокоило ее немного. Она перестала дрожать.

Водитель отнес черные подставки под гроб обратно в машину и уехал. Закончив засыпать могилу, ушли и работники мэрии, унеся с собой лопаты. Один из них перед уходом передал Кристоферу ключ от калитки кладбища.

– Это был твой знакомый? – спросил Кристофер.

Барбора словно очнулась. Посмотрела на Кристофера, потом оглянулась вокруг, но Кукутиса уже не увидела. Он ушел незаметно.

Барбора развела руками, пожала плечами, при этом почувствовав еще раз тяжесть чужого пальто. Опустила руки и проверила карманы пальто. В левом нащупала баночку с трюфелем, спрятанную в черный матерчатый футляр-мешочек.