Книга Слово - Ирвин Уоллес

— Eh, signore! — кричал он, подбегая к Ренделлу, затем долго пытался отдышаться. — Lei e inglese, vero? Вы англичанин, правда?

— Американец, — ответил ему Ренделл.

— Я говорить по-английски, — заявил мальчишка. — Я учился в школе и от многих туристов. Я могу представиться. Меня зовут Себастьяно.

— Хорошо, привет, Себастьяно.

— Вы хотеть гид? Я хороший гид. Я помогать много американцам. Я показывать им все виды Остиа Антика за один час всего за тысячу лир. Хотите, чтобы я показал вам самые основные развалины?

— Основные я уже видел. Сейчас я ищу кое-что другое. Может ты сможешь мне помочь?

— Я помогу вам! — с энтузиазмом заявил Себастьяно.

— Насколько я понимаю, здесь, лет шесть назад, были другие раскопки, где-то рядом, на частных владениях. И вот если…

— Scavi Августо Монти? — перебил его парнишка.

Ренделл не мог скрыть удивления.

— Тебе о них известно? Я слышал, что они проводились в тайне…

— Да, большой секрет, — сказал Себастьяно. — Никто о них не слыхать, никто не ходить посмотреть их. Там вывеска, говорящая, что это запретная зона, потому что до сих пор еще много шурфов и канав, так что начальство никому не разрешать. Правительство сделало там историческое место и следит за ним. Но я со своими друзьями живу рядом, мы играем на поле, и мы все видеть. И вы хотите посмотреть scavi Августо Монти?

— Но, если это запрещено?…

Себастьяно пожал плечами.

— Никто не увидеть. Никто там не смотрит. Вы хотите увидеть за одну тысячу лир?

— Да. — Тут Ренделл вспомнил про записку Лебруна, что лежала в кармане. — Та часть раскопок, которую я хочу увидеть, лежит в шести сотнях метров от Порта Марина.

— Очень легко устроить, — ответил парень. — Вы идти. Я отсчитаю шестьсот метров, пока будем идти. Вы археолог?

— Я… я геолог. Мне хотелось бы исследовать… почву.

— Нет проблем. Мы начинаем. Я отсчитываю про себя шестьсот метров. Это перед болотом и песчаными дюнами. Я знаю, куда это приведет нас.

Через десять минут дорога привела их к входу в глубокий ров, центральную траншею, которая разделялась на множество маленьких канав и шурфов, по большей части покрытых досками, лежащими на огромных бревнах, служащих в качестве стропил.

Рядом с траншеей на покосившемся столбике была выцветшая табличка. Ренделл указал на нее пальцем.

— Что это означает?

Себастьяно присел рядом с надписью.

— Тут написано… сейчас я переведу… Scavi, как же это… ага, вспомнил… «Раскопки Августо Монти. Опасно. Запретная зона. Не входить». — Мальчишка поднялся, улыбаясь во весь рот. — Все так, как я вам говорил.

— Хорошо. — Ренделл глянул в глубину траншеи. Пять или шесть деревянных ступенек вели вниз, в подземный проход. — Можно тут достать какой-нибудь фонарь?

— Нет, только солнце. Но его достаточно. Покров не такой плотный. Солнце просвечивает вниз. Эта канава ведет к большим раскопкам крупной виллы; она исследована только наполовину. Вы хотите, чтобы я вам показал?

— Нет, — быстро ответил Ренделл, — в этом нет никакой необходимости. Я спущусь буквально на пару минут. — Он отыскал банкноту в 1000 лир и сунул мальчишке в ладонь. — Я понимаю твою готовность помочь, но хочу, чтобы никто мне не мешал во время моих исследований. Понял?

Себастьяно закивал головой.

— Я никому не скажу. Вы мой клиент. Если я вам буду нужен, меня найти возле киоска с фруктами.

Мальчик повернулся и побежал по полю, обернулся, махнул еще раз, после чего скрылся среди травы. Ренделл подождал, пока Себастьяно не исчезнет из виду, а потом только подошел к входу в траншею.

При этом его одолевали сомнения. Неожиданно он почувствовал всю глупость данного предприятия. Какого черта он, один из ведущих американских специалистов по связям с общественностью, рекламный директор Возрождения Два, делает здесь, в богом забытой дыре, рядом с этими безлюдными раскопками?

Но потом как будто чья-то невидимая рука подтолкнула его. Рука Роберта Лебруна. Разве не Лебрун направил его в это место два дня назад?

Уже не колеблясь, он встал на неровную деревянную ступеньку и начал спускаться вниз, осторожно, шаг за шагом, между земляными стенками траншеи, пока наконец не очутился внизу, на утоптанной земле. Ренделл поглядел по сторонам и отметил, что узкая канава ведет вперед, ярдов на двадцать; темнота подземных раскопок освещалась столбами солнечных лучей, проникавших сюда через щели между досками и балками.

Он начал осторожное продвижение вперед. То тут, то там по бокам были насыпаны земляные откосы, явно с целью предупреждения обвала; через равные интервалы из пола торчали деревянные столбы, поддерживающие доски и, временами, листы металла сверху. В одном месте земля под ногами была раскопана, открывая древний, покрытый мозаикой пол, после чего в траншее появились многочисленные ящики: некоторые пустые, другие наполовину заполненные кусками красного камня, мраморными и кирпичными обломками.

Добравшись до дальнего конца траншеи, где она сворачивала к более глубоким раскопкам, Ренделл заметил, что доски сверху были частично разобраны, так что путь был освещен немного лучше.

Внимательно изучая стенки узкой расщелины, он увидал, что их материал здесь отличался от того, что было раньше — стена была обработанной и сложенной из камня, напоминавшего известняк; похоже, что это были остатки помещения, похожего на грот. И вот тут Ренделл замер на месте.

Справа от себя, на стенке он впервые в жизни увидал древние граффити — рисунки и надписи.

На поверхности выбитой в камне стены — возможно это помещение и было семейными катакомбами, древним местом для подземного захоронения? — на пористой поверхности из гранулированного туфа были примитивные изображения, картинки первого века нашей эры, явно нарисованные преследуемыми христианами времен апостолов.

Их здесь было не так уж и много, они были не очень четкими, но их контуры различить было можно.

Ренделл подошел поближе к стене из туфового камня. Первым увиденным им рисунком был знак якоря. Тайный раннехристианский якорь, символизировавший собой Крест Иисуса Христа. Знак представлял собой скрещение двух греческих букв: c и r, первых двух букв имени Христа по-гречески. Рядом с ним было довольно грубое изображение голубя с оливковой веткой — символы мира у первых христиан.

Пригнувшись, Ренделл пошел вдоль стенки. Он узнал знак кита, один из первых христианских знаков, означавших Воскрешение. А потом в красноватом камне были изображения рыб — одна, вторая, третья, совершенная мелюзга, символы слова I-CH-TH-U-S, чьи буквы были инициалами греческих слов, означавших: Иисус Христос, Сын Божий и Спаситель.

Туфовая стена постепенно спряталась в подземной камере, помещении, где римское семейство новообращенных христиан в тайне хоронило своих покойных и оставило на камне знаки собственной веры и надежды на будущую жизнь.